вручил фельдъегерю.
Он кивнул мне и, не прощаясь, покинул кабинет.
Наблюдение, которое я установил за доктором, ничего не дало. Возможно, пока что, а быть может, и вообще ни к чему не приведет. И, вполне вероятно, пока «Оракул» следит за доктором, общество ключников занимается своими делами по соседству.
На Балканском полуострове полно лабораторий, и оборудование могут использовать в любой из них. А вторжение Османской империи, которая уже залезла в Грецию и ведет бои против Рима, может уничтожить все следы. Случайное попадание ракеты, авария — списать под такой сценарий можно все что угодно.
Так, выходит, это я в подготовленный ключниками тупик зашел, или просто пока не всей информацией обладаю, и нужно копать еще?
Двадцать восьмое февраля наступило в свой срок. И этот день я встречал уже в воздухе.
Позади взлетающего самолета медленно розовело небо. Прекратившая свои безумные метели погода сжалилась над людьми, и впервые за последние дни я не наблюдал ни единого облачка. Практически всю зиму над Красноярском стояли нескончаемые тучи, а количество выпавшего снега наверняка могло бы тянуть на рекорд.
Завтра начнется календарная весна, и наступило время провести очередное подведение итогов. Рассчитанный на всю биологическую жизнь моего тела план постепенно претворялся в жизнь, кое-где даже с опережением сроков, но в основном — ровно так, как и планировалось.
Откинувшись на спинку кресла, я велел стюардессе подать кофе, после чего прикрыл глаза.
Предсказывать будущее я не умею, само собой. Однако точно так же, как можно утверждать, что упавшее с ветки яблоко достигнет земли, можно прогнозировать и постепенное нарастание скорости новых открытий. И в этом я до сих пор не слишком ошибся, хотя наличие того же интерфейса от Волкова, как и прочих технологий, о которых открыто не говорят, внесло некоторые поправки в мои планы.
Однако есть вещи, которые сейчас сделать невозможно. Либо пока что не существует технической возможности, либо человечество еще морально не готово к этим новшествам. Одно дело подарить миру наноботов, которые залечивают повреждения, и для создания которых все уже технически готово, оставалось лишь воспользоваться имеющимися возможностями. И совсем другое — запустить оцифровку сознания, которая перевернет мир. На здешней Земле я готов поставить собственную руку на отсечение — ни одна церковь не поддержит настолько резкое вмешательство в Божий замысел.
Я ведь предлагаю не просто закачать свою копию на жесткие диски, а постепенно совершить слияние с компьютерными хранилищами. Фактически обеспечив себе как минимум очень долгую жизнь даже после смерти биологического носителя. Это не делается по щелчку пальцев, однако со временем я к этому приду.
Вечная жизнь, никакого копирования, а непрерывное существование — это вызов любой церкви. А церковь может поднять на вилы любого, кто будет выступать против нее. И недооценивать влияние религии на здешнее человечество смертельно опасно в прямом смысле слова. Нет ничего страшнее, чем человек, решившийся на убийство из веры, что совершает доброе дело. Потому что ты никогда не догадаешься, что вот этот вот верный Слуга, которого ты знаешь с пеленок, назначил тебя Антихристом и пытается спасти твою душу, пока ты еще не раскрыл врата Ада.
Шагать нужно постепенно. Опыт прошлой жизни, когда мы действовали со всей возможной скоростью, не оглядываясь на реакцию социума, в этом мире я в своих планах учел. Тогда под наши открытия просто не успевали подстроиться, адаптироваться к меняющейся реальности, и вскоре люди перестали понимать, что и для чего мы делаем. Это недопонимание в конечном счете и стало причиной, почему все кончилось так, как кончилось.
Теперь я спешить не буду, чтобы не повторить той бойни, в которой погибло большинство наших единомышленников, готовившихся к переходу. Как это ни прискорбно, павшие послужили для нас живым щитом, и пока их ловили и убивали, мы успели стать сингулярами.
А здесь я такой один, и со всей моей магией не получится воевать против целого мира. Во всяком случае, не сейчас.
Отчасти именно поэтому я легендирую свои открытия, и подталкиваю того же Волкова думать самостоятельно. Чем естественнее выглядит процесс создания очередного изобретения, которое мы выпускаем, тем меньше подозрений оно вызовет, и тем ниже шанс, что меня решат умертвить за них.
Я погладил кожаную папку, перехваченную черной нитью. Документы, лежащие внутри, содержали не только полный отчет о делах моего княжества, но и исчерпывающую информацию по предприятиям, которые мы с Викторией будем запускать на своей земле. Царь обещал полную поддержку, а потому не было причин отказываться.
Можно было бы переслать в электронном виде, но сперва пусть побудет на бумаге — ее и уничтожить в случае чего не жалко, и у государя будет больше доверия ко мне. Когда он увидит, что я доверил сведения бумаге, а не пересылаю ее по электронной почте, которую могут взломать, проникнется больше серьезностью в отношении моих проектов.
У Михаила II наверняка еще будут вопросы о том, что конкретно и зачем мы планируем строить в Красноярском княжестве. И нельзя исключать варианта, что в чем-то он решит нам отказать несмотря на свое обещание. Казна Русского царства не бездонна, и государь имеет право выбрать, что будет построено за ее счет, а что нам придется возводить своими силами.
— Ваш кофе, князь, — наклонившись так, чтобы выгодно подчеркнуть свою фигуру, негромко сообщила стюардесса. — Желаете заказать завтрак сейчас?
Я взглянул в глаза девушки, и та заулыбалась чуть шире.
— Спасибо, Оксана, — сказал я, — пока что этого достаточно.
Самолет принадлежал роду Романовых, и экипаж тоже относился к нашим Слугам, либо специально нанятому персоналу.
Место моей любовницы освободилось после того, как я отпустил Кристину. А так как супруга со мной не летит, со стороны стюардессы выглядело вполне логично предложить развлечь младшего сына главы рода. Да и на подарки в нашей семье никто не скупится. Если бы ей повезло, она бы точно об этом не пожалела никогда в жизни.
— Мне бы не хотелось еще раз поднимать эту тему, — со вздохом произнес я, помешивая ложкой в чашке. — Поэтому учти сама и передай другим, Оксана. Я не потерплю никаких намеков, которые могут опорочить меня или мой брак. Это ясно?
Девушка тут же выпрямилась, словно кол проглотила. И согнувшись в поясе почти под девяносто градусов, произнесла:
— Простите, Дмитрий Алексеевич, этого не повторится, — с легким налетом страха в голосе, извинилась стюардесса.
Я жестом отпустил ее, а сам сосредоточился на
