Рассказал о скудном блокадном пайке, о том, как в окруженном городе умирали сотни тысяч людей от голода и холода, о Дороге жизни через Ладожское озеро, по которой летом на катерах, а зимой на грузовиках по льду, под постоянными бомбежками и огнем артиллерии, в город везли продовольствие, а обратно вывозили истощенных и больных блокадников, в том числе голодающих детей.
Рассказал о том, что за время Блокады боевые потери составили 332 059 убитых, 111 142 пропавших без вести, 24 324 небоевыми потерями. А потери гражданского населения - 16 747 убито при артобстрелах и бомбардировках, 632 253 погибли от голода. Но город не сдался на милость врага, истощенные люди, падая в обмороки от голода прямо за станками, продолжали выпускать продукцию для обороны города. И войска, оборонявшие город в полном окружении больше двух лет, не сдались, и честно выполнили свой долг до конца.
К концу рассказа Сергей говорил уже тихо, с трудом преодолевая ком в горле от нахлынувших воспоминаний. Закончив, обвел взглядом всех трех военачальников, и столь же тихо сказал.
- Поймите, товарищи командиры, организация немцами Белостокского "котла" и окружение в нем войск трех армий Белостокского выступа произойдет в любом случае. Собственно, оно уже происходит, и через пару дней будет завершено. И только от Вас сейчас зависит, будет ли это Белостокский "котел", в котором немецкие войска будут бомбить, уничтожать артиллерией и брать в плен разрозненные и разбитые советские войска. Или это будет Белостокский оборонительный узел, где те же войска, под грамотным управлением, перегруппированные и обеспеченные тяжелым вооружением, инженерными средствами обороны, будут громить атакующие немецкие войска, может быть частью и погибая, но не сдаваясь - как тот безымянный защитник Брестской крепости, который сражается там сейчас. Или как гражданское население и защитники Ленинграда, которые и в Вашей истории будут погибать в Блокаде от голода и вражеского огня, если Вы сейчас ничего не сделаете для изменения хода войны.
Сказав последнюю фразу, Сергей устало опустился на стул - говорить он больше не хотел.
Неожиданно для всех, в разговор вмешался Трофимов, до этого тихо сидевший в углу и делавший по ходу разговора какие-то пометки в своем блокноте. Он встал и подчеркнуто по уставу обратился к старшим военачальникам.
- Товарищ генерал-майор, товарищ дивизионный комиссар! Учитывая исключительность ситуации и необходимость осмысления информации лейтенанта Иванова, может быть, имеет смысл отпустить его отдыхать после рейда по тылам врага, и вернуться к разговору утром?
Хацкилевич переглянулся с Титовым и согласно кивнул Трофимову, после чего Сергей, сильно утомленный разговором и напряженным поиском подходящих аргументов для убеждения в своей правоте, получил от того команду следовать в казарму отдыхать и утром ждать вызова для продолжения разговора.
Вернувшись в казарму, и поднимаясь к себе на второй этаж, где размещался начальствующий состав, Сергей услышал явственный гул голосов из спального помещения рядового состава. Заинтересовавшись, он спустился обратно на первый этаж, и, жестом приказав дневальному молчать, тихо приоткрыл дверь в спальное помещение. Там, несмотря на то, что была уже полночь, никто не спал. Почти в полной темноте бойцы комендантской роты сгрудились в несколько групп возле временно размещенных тут же бойцов Сергея и старшего лейтенанта Микульченко, и слушали рассказы об их приключениях в немецком тылу, тут же громким радостным шепотом обсуждая наиболее яркие моменты, и при этом создавая тот самый гул, привлекший Сергея. Послушав с минуту гордо-восхищенное обсуждение того как "наши наваляли немцам, а скоро и мы наваляем", Сергей счел это ночное обсуждение полезным для поднятия морального духа личного состава, и не стал его прерывать, также тихо прикрыл дверь и поднялся наконец к себе на этаж. При этом он думал, что, все-таки, уже хоть что-то полезное сделал на этой войне, чувствуя, как раздражение и разочарование медленно уступают место решимости продолжить убеждение комкора Хацкилевича в рациональности организации оборонительного узла именно под Белостоком.
Последнее, что сделал Сергей перед сном - это растолкал разместившихся в этой же казарме, и уже спящих, старшего лейтенанта Микульченко и младшего лейтенанта Петрова. Забрав у Микульченко подготовленный тем список добровольцев, пожелавших тогда в поле остаться с Сергеем в заслоне, Сергей передал его Игорю Петрову. С указанием завтра утром, сразу после подъема, разыскать их всех и предложить перевод к ним в группу. Потом доставить согласных к старшине Авдееву, и попросить подготовить часам к восьми утра третий список для командования - дальше Павел Егорович сам разберется.
После ухода лейтенанта Иванова в кабинете на пару минут повисла гнетущая тишина. Комкор и его начальник особого отдела молчали каждый сам по себе, даже глядели в разные стороны, а Трофимов снова сел на стул и затих, чтобы не отвлекать их от размышлений. Наконец, Хацкилевич очнулся от дум и перевел взгляд на Трофимова.
- Ну, что скажешь, бригадный комиссар? - Давно тут у тебя этот лейтенант Иванов будущее предсказывает? Откуда он вообще взялся?
- С 24 июня, товарищ генерал-майор. Сейчас 26-е, трое суток, получается. А откуда взялся - он сам, с группой пограничников и их раненым командиром, из немецких тылов к Сокулке пришел. Вернее, не пришел, а приехал - на трофейном грузовике, который он же и захватил, чтобы тяжело контуженного командира погранзаставы быстрее к врачам доставить. И еще он с пограничниками несколько немецких мотоциклов пригнали - тоже трофеи. Причем сам в город не пошел - пограничников с раненым вперед отправил, а сам технику остался охранять. Я его сначала за немецкого шпиона принял, даже лично арестовывать поехал - очень уж рассказы пограничников невероятными были. Но потом, на месте, убедился, что немцев лейтенант Иванов уничтожает - только успевай считать. Причем воюет очень эффективно, изобретательно, и при этом бережет своих бойцов, организуя наибольший урон врагу при минимуме либо отсутствии собственных потерь. А еще - довольно оригинально сочетает известные тактические приемы с новыми идеями - я специально одному из членов его боевой группы задачу поставил, все фиксировать, и по результатам его отчета их отдельно записал. Если хотите - я эти записи Вам предоставлю.
- И ты ему веришь - тому, что он из будущего? - И его информации об этой войне?
- Товарищ генерал-майор, пока все сведения, которые лейтенант Иванов сообщил о текущей оперативной обстановке, полностью подтверждались впоследствии.
