Император Михаил II, принцесса Масако, епископ Николай и капитан 1-го ранга Верещагин
Восточная часть Берингова пролива, через которую проходит теплое течение, несущее свои воды из Тихого в Северный Ледовитый океан, полностью не замерзает даже в суровую зиму. Во избежание навигационных рисков и ускорения форсирования пролива, капитан 1-го ранга Верещагин поднял свой атомоход в позиционное положение. То есть у «Северодвинска» из воды выступала только рубка. Лет через пятьдесят или сто такое зрелище в этих краях вызвало бы нездоровый ажиотаж на американском берегу. Но сейчас все было тихо и мирно. Никого, включая северных медведей и моржей, а также регулярно охотящихся на них чукчей из России и эскимосов из Аляски не заинтересовала скользящая между льдин черная рубка «Северодвинска». Дальше на север, когда глубины станут больше, а полынья превратится в редкие разводья, «Северодвинск» погрузится подо льды Арктики, для того чтобы, миновав Северный полюс, ровно через неделю всплыть уже по ту сторону океана, в Баренцевом море.
Ледовая пустыня, непреодолимая для обычных морских кораблей, для подводного атомного крейсера является надежной торной дорогой. Именно по этой причине капитан 1-го ранга Верещагин, как гостеприимный хозяин, пригласил своих высокопоставленных пассажиров выйти на свежий воздух и полюбоваться на берега пролива, разделяющего Азию и Америку. Следующей сушей, которую они смогут увидеть, будут скалы в районе Осло-фиорда.
Из всех присутствующих на борту ВИП-персон, один лишь великий князь Александр Михайлович отказался от прогулки на «свежем воздухе». Обязанности, которые собирался возложить на него новый император, требовали знаний, знаний, и еще раз знаний. Когда в империи, наконец, разберутся в том, что именно произошло, то все станут тянуть одеяло на себя. Армейские потребуют аэропланы, скорострельные карабины и бронеходы. Флотские станут требовать строительства могучих многобашенных линкоров и невидимых с поверхности моря подводных лодок.
Помещикам, крестьянским артелям и отдельным зажиточным мужикам потребуются трактора, а железнодорожники захотят получить мощные и экономичные локомотивы с двигателями дизеля-тринклера.
Словосочетание «Большой скачок» Александр Михайлович не знал, но о смысле его инстинктивно догадывался. Только вот надо было помнить о том, что, учитывая крайнюю слабость российской промышленности, главное не надорваться, пытаясь поднять заведомо непосильный груз.
Поэтому, чтобы не наступить на кем-то уже опробованные грабли, великий князь Александр Михайлович заперся в своей каюте с букридером и покидал эту спартанскую обитель только ради посещения кают-компании и походов в гальюн.
К концу путешествия, то есть ровно через одиннадцать дней, он должен будет представить императору Михаилу II доклад о том, что, когда и как он предполагает делать с российской промышленностью и наукой. Да ведь и самому интересно это понять, черт возьми!
Итак, оставим ВКАМа, увлеченного чтением, в его каюте и поднимемся на самый верх рубки, на мостик, где, открытые всем ветрам, стояли особо важные пассажиры «Северодвинска». Погодка, надо сказать, была так себе, температура воздуха – минус пять градусов по Цельсию, ветер два метра в секунду, восточный. Из низких серых туч сыпалась мелкая снежная крупка. Видимость была не более километра-двух, и азиатский, и американский берега Берингова пролива скорее угадывались в серой хмари, чем были отчетливо видны.
Колорита этой картине добавляли плавучие льды, стремящиеся вместе с течением достичь Северного Ледовитого океана и вмерзнуть в его монолитную ледовую шапку. Ни один командир российского, да и японского императорского флотов не решился пройти через пролив в такую погоду. Но у командира «Северодвинска» и его штурмана, в дополнение к собственным глазам и подробной лоции, имелись еще сонар, радар и подробнейшая трехмерная рельеф-карта морского дна, что позволяло уверенно двигаться, обходя относительно толстые полуметровые льдины и размалывая в кашу тонкий молодой ледок.
Шестнадцатилетняя принцесса Масако с раскрасневшимися от холода щеками стояла на мостике, одетая в так называемый матросский костюм, весьма популярный в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, как спортивный и неофициальный наряд высшей аристократии Европы. Во время так называемой «модернизации Мейдзи» эта мода была перенята и японской императорской семьей. Множество принцев и принцесс, князей и княгинь, графов и графинь были смолоду знакомы с этими костюмчиками в стиле тогдашнего «милитари», и считали их чем-то самим собой разумеющимся. Поверх матросского костюмчика на принцессе был надет теплый подплавовский бушлат и зимняя шапка.
Стоявший рядом с невестой император был одет в черный мундир, весьма напоминавший повседневную форму морских пехотинцев, такой же теплый бушлат, какой был на принцессе, и шапку. У епископа Николая, который в этом походе выполнял обязанности наставника и опекуна принцессы, такой же бушлат был накинут на плечи поверх рясы.
Пока «Северодвинск» скользил вперед, с легким шелестом раздвигая рубкой ледовую кашу, на мостике шел негромкий разговор. В основном говорили между собою император Михаил и кап-раз Верещагин. Темой, естественно, был Северный морской путь и налаживание по нему регулярного торгового сообщения.
Во-первых, до Дальнего Востока, хотя бы и из Архангельска, это все равно было вдвое короче, чем переход через Суэц. А во-вторых, этот путь проходит исключительно в российских территориальных водах и не может быть перехвачен вероятными противниками.
Конечно, существует еще и Транссибирский путь. Но не все грузы можно отправить по железной дороге. Да и надо по возможности сокращать те океанские маршруты, которые находятся под контролем этих наглых британцев.
Вдруг принцесса запрыгала, захлопала в ладоши и, лопоча что-то по-японски, стала показывать куда-то в сторону азиатского берега. А там, в кабельтове или полутора от «Северодвинска», на массивной плавучей льдине, как будто так и положено, разлеглось стадо моржей. Клыкастый глава семейства наконец заметил приближающийся непонятный предмет, пусть и не похожий на длинные лодки чукчей и эскимосов, но вероятнее всего, все же опасный, и издал тревожный протяжный рев. По его сигналу все моржихи встрепенулись, заворочали могучими телесами и одна за другой рыбками стали бросаться в воду. Последним свой пост покинул могучий патриарх, еще раз, для порядку, рявкнув в сторону приближающегося неведомого врага. Не прошло и минуты, как льдина опустела. Чуть поодаль на соседней льдине показался раздосадованный белый медведь, который подкрадывался к моржовому стаду.
