– Егоров уже в курсе этой оценки Гудериана? – Еле заметно усмехнулся Сталин.
– Вероятно. Эту оценку Гудериана, которую он изложил в небольшой статье, я передал товарищу Ворошилову для ознакомления. Даже если товарищ Егоров пока и не в курсе, то скоро это будет исправлено.
– Гудериан не считает, что Тухачевский поступил авантюрно?
– Напротив, генерал Гудериан считает, что товарищ Тухачевский поступил единственно правильным способом. Он так и пишет о том в своей статье, что "с первого взгляда может показаться, что вся эта затея сущая авантюра, но если присмотреться к диспозиции на фронте, то никакого другого решения, с помощью которого можно было бы спасти Мадрид, просто нет. Тухачевский ударил по самой уязвимой точке любой армии – ее тылам, чем добился не только сохранения собственного полка в целостности, но и поставил в тупик, вынудив отступить, группировку, свыше тридцати тысяч человек, которая бы при любом другом варианте могла смять его весьма скромный штат, едва превышающий тысячу воинов".
– Воинов? – Удивленно переспросил Сталин. – Он так высоко оценил операцию Тухачевского?
– Да. Это усугубилось в свете того, что стала ясна судьба новейшего немецкого пикирующего бомбардировщика, который Тухачевский дерзко захватил на фашистском аэродроме. Скандал разразился жуткий! Гитлер вне себя от ярости, а Геринг вообще на людях не показывается. После рейда Тухачевского, Берлин вообще весь трясет от выяснения отношений.
– Что-то определенное в этом просматривается?
– Пытаются найти крайнего, который, "не пережив позора" застрелится, сняв обвинения с остальных.
– А как отреагировали остальные крупные фигуранты?
– Лондон возмущается вмешательством Советского Союза в дела независимой Испании.
Но дальше обличительной риторики не заходит. Франция и Италия поступают так же, только кричат громче. США придерживается той же позиции, что и Великобритания, только в более мягкой форме. Хотя в целом, ситуация нагнетается. Товарищ Литвинов должен был вам доложить, что на него серьезно давят, требуя подписать пакт о невмешательства в дела Испании.
– Какие меры приняты по республиканскому генералитету?
– Мы стараемся выяснить, кто является предателем… и сколько их вообще в штабе республики.
– Как Тухачевский вообще узнал о предателе?
– Неизвестно. Берзин пишет, что у него было какое-то предчувствие. Интуиция.
Проверили. Все подтвердилось.
– Товарищ Тухачевский смог вынудить фашистов отступить. Это серьезный успех. Как он отразится на общей обстановке?
– К сожалению, принципиально никак, так как кроме его полка, остальные вооруженные части республиканской армии практически небоеспособны. Личная выучка рядового состава хуже, чем неудовлетворительная. Командиров практически нет.
Военных специалистов – тоже. Дисциплина практически отсутствует. Есть легкие артиллерийские орудия, но набрать расчеты для них очень сложно – нет специалистов. Да и в Генеральном штабе, судя по всему, сидят не профессионалы.
Уничтожение своих резервов в канун наступления противника – очень характерный их поступок. Все это говорит о том, что войска Франко приведут себя в порядок, получат новую технику и специалистов из Германии, Италии и Португалии, после чего снова перейдут в наступление. И вряд ли у Тухачевского получится снова вот так легко пройтись по их тылам.?
17 ноября 1936 года. Мадрид. Кафе.
Предложение о встрече с журналистом французской газеты "Энтрансижан" Антуаном де Сент-Экзюпери оказалось полностью неожиданным для Тухачевского. А решение пойти на нее стало непростым. Слишком уже неоднозначный подтекст мог быть у нее.
Вплоть до целенаправленной провокации. Однако порывшись в своей памяти и вспомнив, что Антуан проявлял себя очень достойно, Михаил Николаевич решился на это сложное и рискованное дело, правда, при соблюдении ряда условий. Во-первых, при интервью должен будет присутствовать и советский журналист. Во-вторых, его можно будет использовать для написания статьи только после того, как Михаил Николаевич завизирует машинописный текст в четырех экземплярах, предоставленный ему после расшифровки стенограммы, и две копии остаются у него. В-третьих, текст интервью можно публиковать только полностью, без купюр и редакторской правки.
Антуан не ломался и легко пошел на эти уступки, поэтому семнадцатого ноября встреча состоялась в одном из кафе Мадрида. Так сказать – на нейтральной территории.
– Здравствуйте, месье Тухачевский, – Антуан встал из-за столика, за которым поджидал, вместе с Михаилом Кольцовым и стенографисткой, Тухачевского, и сделал несколько шагов навстречу, светясь улыбкой. Сама по себе беседа очень сильно упрощалась по причине того, что маршал владел французским языком – аукалось наследство Императорской армии, в которой редкий офицер был компетентен в военном деле, но французским языком владеть был обязан. Да и не только им.
– Здравствуйте, Антуан. Вы позволите к вам так обращаться?
– Конечно! Присаживайтесь, – махнул он рукой в сторону столика. – Признаться я не верил в то, что вы придете.
– Отчего же?
– Мои коллеги считали, что сложная политическая обстановка не позволит вам так рисковать.
– Но я пришел, – улыбнулся Тухачевский. – Так о чем вы хотели поговорить?
– После событий под Толедо и вашего нашумевшего рейда по тылам армии генерала Франко, вы стали практически героем Испанской республики. Все газеты в Испании, да и не только в ней пишут о вас и ваших подвигах. Вот и я, как журналист, захотел не выбиваться из веянья моды, – уклончиво сказал Антуан.
– Вам нужно интервью?
– Да, если можно.
– Почему нет? – Пожал плечами Тухачевский. – Я полагаю, вы заготовили вопросы? Я весь во внимании. – Антуан засуетился, доставая из портфеля толстую тетрадь и химический карандаш.
– Михаил Николаевич, ваш полк смог нанести два серьезных удара по войскам националистов, что в обороне, что в наступлении. И это в то время, как другие части республиканской армии терпят поражение за поражением. Как так получилось?
– Основная проблема республиканских армий заключается в их милиционной, территориально-ополченческой природе. Из-за чего они оказываются не армиями вовсе, а группами гражданского населения с оружием в руках. А это – несопоставимые вещи. Воинское дело – это целый пласт разнообразных специальных профессий. На что похожа милиционная армия? На столяров, которые по наитию решили массово стать сапожниками. Или на сталеваров, что взялись за виноделие.
