Он активировал канал, но экран отобразил:
Действует протокол блокировки портала
Флот самоизолировался. Умный ход. Зато Арес оказался в западне.
Он бегом бросился по коридору к дверям шлюпочной палубы. Те открылись, показав просторный, глубокий ангар, где десять маленьких суденышек валялись как попало, а некоторые разбились о переборки ангара. Но один посадочный модуль по-прежнему стоял ровно и ничуть не пострадал. Поднявшись на его борт, Арес активировал процедуру запуска. Надел один из трех космических скафандров в надежде сэкономить немного времени. Каждая секунда может быть на счету. Бредя обратно в кокпит, он впервые смог бросить взгляд через открывающиеся двери шлюпочной палубы.
Скрипящие двери медленно явили взгляду ужас и масштаб бойни. Оба флота атлантов – и Первый, и Второй – были разбиты, рассыпались, уплывали в поле обломков, присоединяясь к миллионам разбитых кораблей, лежавших перед ним во прахе.
Обломки флота, с которым Арес только что прибыл к полю битвы, пролетали перед шлюпочной палубой, рушась в общую круговерть. Обломки его корабля в огне и вспышках света присоединились к остальным, но вскоре и они угасли, в точности как Первый и Второй флоты. На глазах у Ареса корабли беззвучно сталкивались, озарялись пламенем вспышек, а затем темнели, когда отсеки через зубчатые изломы выбрасывали в пространство воздух, предметы и его товарищей.
Но зрелище уничтожения флотов атлантов блекло по сравнению с битвой, бушевавшей над самым полем обломков. На дальней стороне, перед самым светилом, кольцо Змеиных кораблей кружилось, и гигантская искусственная червоточина зияла в центре бело-голубым светом, на что требовалось невообразимое количество энергии. Казалось, с каждой секундой прибывает новый Змеиный флот. Все корабли были одинаковой формы и размеров, из центра портала словно выплывала единая циклопическая колонна сцепленных кораблей – чудовищная металлическая змея, выползающая из дыры в пространстве.
Вокруг осциллирующей змеи сверкали вспышки света. Арес повысил четкость изображения. И увидел эмблемы на бортах судов. Змея, пожирающая себя. И понял, кто с нею сражается. Сторожевые сферы. Тысячи сфер, сыплющихся через индивидуальные червоточины, исчезающие в ту же секунду, как те попадали в зону боя. Боевым строем сферы врезались змее в бок, будто шрапнель, срывая корабли слой за слоем. Спираль змеиного флота раскручивалась, но центральное ядро не размыкалось; вырванные куски тут же заращивались другими кораблями, заменявшими уничтоженные звенья.
Темп прибытия сфер нарастал; они мало-помалу брали верх над Змеиным флотом, тесня грандиозную колонну назад. Арес увидел их цель – кольцо перед солнцем, питающее червоточину энергией.
От этой сцены у него затеплилась надежда. Быть может, победитель смилостивится над тем, что осталось от флота атлантов. Арес пропанорамировал обзорным экраном посадочного модуля, чтобы увидеть периферию сражения. И надежда тут же угасла. Сферы впивались в останки кораблей атлантов, дрейфующие в пространстве, вспарывая все обитаемые отсеки навстречу вакууму. Арес подрегулировал фокусировку изображения. Змеиные корабли стреляли по спасательным шлюпкам, убивая всех уцелевших. Две исполинские армии бились между собой – и обе истребляли атлантов.
Здесь нет союзника, с которым можно сомкнуть ряды. Нет надежды. Бремя истины, гнет безнадежности начали душить Ареса в его космическом скафандре.
К действительности Ареса вернул взрыв, вспоровший шлюпочную палубу. Его посадочный модуль отлетел, уплыв в космос, в крошево обломков флота и поле Змеиной битвы, простершееся до солнца.
Рассудок Ареса медленно оценил ситуацию. Никакого выхода. Никакой надежды. И все же его снедало одно-единственное желание. «Мира. Я ее увижу. Мы будем похоронены здесь вместе».
Он взялся за управление. Когда его крохотное суденышко будет разнесено вдребезги, станет очередной песчинкой на черном пляже, протянувшемся к солнцу, – лишь вопрос времени.
Арес сохранял сосредоточенность, управляя маневрами маленького посадочного модуля, виляя среди дрейфующих остовов кораблей, медленно пробираясь к «Пилосу». Тот распался на три больших обломка и, несомненно, на тысячи мелких. Арес ломал голову, где смотреть. В рубке связи, на ее рабочем посту? Или в каюте? Обломки приняли решение за него: рубки связи больше не было.
Он причалил посадочный модуль к обломку, вмещавшему половину жилых отсеков.
Покидая воздушный шлюз, Арес смутно осознавал, как иррационально поступает. Его логичный ум отключился; он будто отошел в сторонку, наблюдая и жалея Ареса, проплывавшего через темные коридоры, выхватывая фонарем шлема предметы, дрейфующие мимо. Электроснабжение корабля отказало полностью, не работали даже искусственная гравитация и аварийное освещение. Системы жизнеобеспечения наверняка отключены. Даже если она в своей каюте…
Арес решил побыть там какое-то время, паря вместе с нею, в окружении ее вещей и слепых экранов, отражающих их вдвоем.
Дверь в каюту Миры открылась. В пространстве безжизненно вращался одинокий космический скафандр. Он повернулся, и Арес увидел за стеклом забрала лицо. Ее лицо. Протиснувшись через дверь, он столкнулся с женой и сжал ее в объятиях.
Ее шепот раздался в его шлеме – слабый, но контролируемый:
– Арес…
Атлант обнял Миру еще крепче.
– Ты умница. Догадалась надеть скафандр. – Жена не обняла его в ответ. У нее что, кончается воздух? Она на грани беспамятства? – Мы выберемся отсюда.
И тут же ее руки впились в его запястья, ошарашив Ареса своей силой.
– Мы должны остаться.
Не слушая, Арес вытащил Миру из комнаты и толкнул по коридору. Она была в шоке, отбивалась от него всю дорогу, пока они летели, уклоняясь от тел, ящиков и вещей, пересекавших их путь. В шлюз Арес втолкнул ее первой. Так она и лежала в шлюзовой камере посадочного модуля, совершенно изнуренная и обессиленная.
Бросившись к ней, Арес принялся помогать ей снять костюм.
Тут же взвыла тревога камеры обеззараживания посадочного модуля, и дверь начала закрываться.
Арес выскочил как раз перед тем, как она захлопнулась. Ринувшись обратно к двери, он заглянул через окошко в камеру. На экране рядом с ним вспыхнули слова:
Биологическая угроза! Инициирован карантин
Арес включил переговорное устройство.
– Мира!
Медленно встав, она обернулась к нему. В ярком белом свете камеры ее лицо впервые стало видно достаточно ясно. Кожа ее стала пепельной, чуть ли не серой. На коже змеились тоненькие синие кровеносные сосуды, и Аресу показалось, что под кожей что-то копошится.
