Никомах порывисто обнял его и скрылся в ночи.
С того дня он стал постоянным гостем в военном лагере, вот и теперь Кассий, наблюдавший за тем, как центурионы гоняют новобранцев, не удивился, завидев его приземистую фигуру в неизменном зеленом плаще.
— Приветствую тебя, Никомах Флавиан!
— Привет и тебе!
Они обменялись рукопожатием.
— Не уделишь ли мне несколько минут, квестор? Поверь, сегодня я пришел не для болтовни.
— Что ж, я как раз собирался обедать. Не желаешь ли разделить со мной трапезу?
— Охотно.
Кассий двинулся было к преторию, но Никомах поймал его за рукав туники и едва слышно произнес:
— Только позаботься, чтоб не было лишних ушей. Я принес тебе важные вести.
Армия Гундобада подошла к Нарни и встала лагерем на другом берегу Неры в двух милях от города. Ночью были видны огни их костров, а утром конные отряды варваров появились у бродов. Они крутились по берегу, осматривая римские укрепления. Линия рвов и валов протянулась на целые мили, представляя собой грозное зрелище. На валах стояли готовые к стрельбе катапульты, сверкали шлемы и копья легионеров. Лучники принялись обстреливать вражеских разведчиков, стрелы со свистом рассекали воздух и вонзались в землю, не долетая до всадников. Тогда Красс приказал кавалерии шестого легиона перейти реку, но варвары умчались, не принимая боя.
Красс был доволен. Его расчет оправдался, Гундобад сам сунул голову в мышеловку. Едва варвары появились в виду Нарни, Красс отправил известия в Америю и Интерамну Октавию и Копонию, приказывая легионам быть готовыми выступить в любую минуту. Окруженному с трех сторон войску бургундов оставалось лишь начать самоубийственную атаку против одного из римских лагерей либо отходить обратно на север. Впрочем, и путь к отступлению был уже перекрыт.
Утром римский разъезд перехватил направлявшегося в Рим гонца, отправленного к Антемию Вилимером. Шесть тысяч готов были теперь в двух дневных переходах от Нарни, идя тем самым путем, которым только что прошел Гундобад. Гонец был страшно удивлен, увидев многочисленную римскую армию, и Красс понял, что Вилимеру ничего не известно о последних событиях в Риме.
Приказав немедленно сообщить, если противник начнет движение, Красс уединился в своей палатке. Раздумывая, как поступить, он перебирал разные варианты. Решать приходилось две задачи: как быть с предложением, сделанным ему Одоакром, и какой приказ послать Вилимеру.
Одоакр… Кто он такой? Бывший командир в армии Рицимера, теперь возглавляет остатки разбитых варваров-федератов, примкнувшие к Гундобаду. Красса злило, что он слишком мало знает о новом Риме. Как принимать решения, когда почти ничего не известно? И посоветоваться не с кем. Его офицеры здесь не помощники, а местным он не доверяет. Нет, решение предстоит принимать самому…
Поход в Карсулы, на котором настаивал Феликс, завершился совершенно неожиданно. Отряд Фульциния привез с собой варвара, назвавшегося Алой и утверждавшего, что он посол Одоакра. Красс встретился с ним, выслушал предложения.
— Одоакр ведет четыре тысячи воинов, — говорил Ала. — Кроме того, ему подчиняются гарнизоны на севере Италии. Он, как и все мы, не хочет сражаться с римлянами. В том, что случилось под стенами Рима, виноват один Рицимер. Мы лишь исполняли приказ военного магистра. Рицимер мертв, военный магистр теперь ты. И мы ничего не хотим, кроме как вернуться к службе. Каждый из нас готов продолжать честно служить.
— Почему же вы идете против нас с Гундобадом? — спросил Красс.
Ала развел руками.
— Император считает нас изменниками. И это понятно. Возможно, и ты считаешь так же. Но, поверь, это не так! Даруй нам прощение, и мы вновь будем верны Риму.
— Мы поможем тебе разбить Гундобада, — добавил он, видя, что Красс молчит.
— Чего вы хотите взамен?
— Прощения каждому солдату и командиру. Все они смогут вернуться на службу за обычную плату. Одоакр будет признан командующим федератами.
— Это всё?
— Всё.
— И вы будете сражаться с Гундобадом?
— Мы будем сражаться, с кем ты прикажешь. За плату и долю добычи. Знай — бургунды в Италии нравятся нам не больше, чем тебе, а кроме того… С Гундобадом ты, конечно, справишься и без нас. Но вскоре тебе придется двинуться в Галлию. Эврих не Гундобад, он опытный полководец, у него много воинов. Война будет тяжелой. Тебе понадобятся солдаты. Одоакр хорошо известен среди заальпийских племен, в Норике, Реции и Паннонии. С ним ты не будешь иметь недостатка в хороших бойцах.
— У меня есть свои воины.
— Конечно. Но всегда хорошо иметь союзников.
— Если я соглашусь, что будет мне порукой за твои слова?
Ала пожал плечами.
— Моя жизнь. Я останусь в твоем лагере, к Одоакру же пошлю надежного человека. Да и если даже я обманываю тебя, что ты теряешь? Ты все равно готов к битве со всей армией Гундобада.
Красс не дал ответа, но обещал подумать.
Проконсул поморщился. Тяжесть в груди мешала сосредоточиться. Время от времени она приходила, тупая боль была терпима, но неприятна. Как же не вовремя! Он налил вина и залпом выпил полный бокал. Как всегда, вино помогло, боль отступала.
За тонкой стенкой палатки послышались голоса, лязг оружия. На претории сменился караул. Мысли Красса обратились к Вилимеру.
О вожде готов он знал еще меньше, чем об Одоакре. Только то, что Антемий призвал его на помощь против Рицимера и, вроде бы, сам не очень доверял готам. Красс уже знал, что готы делятся на две части. Западные ныне угрожают Галлии, и с ними вскоре римлянам предстоит помериться силами. Восточные же находятся на службе Константинополя, и, хотя они весьма своевольны, Италии пока не грозят. Кроме того, как это в обычае у варваров, восточные готы враждуют между собой, и Вилимер этот, судя по всему, не в ладах с другими вождями. Как же быть?
Красс посмотрел на походный столик. Там лежало письмо Кассия, доставленное этой ночью контуберналом квестора. В случае опасности контубернал имел приказ уничтожить эпистолу. Кассий рассказывал, как обстоят дела в легионах, какие меры предпринял он за эти дни, но главным было не это.
«Ты уже знаешь, — писал квестор, — что к Риму идут готы Вилимера. Так вот, из разговора с сенатором Никомахом мне стало известно, что после победы над Гундобадом Антемий планирует оставить их при себе, присоединив готов к своей гвардии. А под предлогом защиты Италии от вандалов и тем, что восточные готы будут ненадежны в войне с западными, он не позволит повести их в Галлию вместе с нашими легионами. Таким образом, Антемий получит собственную военную силу и, после нашего ухода в Галлию, вновь станет властелином Италии.
