– И чего приспичило председателю комитета при Совете Министров беспокоить меня в такую рань? – отношения с Чебриков были вполне доброжелательными, но как исконный «производственник», никогда особо не любил спецслужбы, и любил при случае подчеркнуть, что формально КГБ – это всего лишь комитет при Совете Министров СССР, в отличие от минобороны.
От завтрака отказался – аппетита нет, а надоевшая до оскомины овсяная каша одним видом отбивает его возможное появление напрочь. Разговор серьёзный, и лучше быть в парадной форме – даже если собеседник не видит тебя по телефону, чувство собственного достоинства и врожденная пунктуальность и любовь к порядку не позволяет такой несобранности и неуважения к людям.
Через несколько минут зазвонил телефон правительственной связи, пришлось брать трубку самому – Федя сообразил, что его присутствие явно лишнее и исчез на мгновение раньше. С некоторым сожалением отметил, что его бывший адъютант все больше превращается в хорошего придворного, а от былого боевого офицера уже и следа не осталось.
Да и не был он никогда боевым офицером – в послужном списке лишь пара лет в Таманской дивизии, да лейтенантом взводом успел покомандовать. Взял его по рекомендации старого друга – главного редактора журнала «Советский Воин», коему он приходился самым, что ни на есть зятем.
С другой стороны – обаятельный, умеет с людьми ладить и организатор талантливый. И за восемь лет работы никаких нареканий к нему не было.
Разговор с председателем КГБ потряс и ошеломил далеко не молодого маршала.
И даже не возможность отравления и долгой мучительной смертельной болезни, а совершенно другой факт – предателем оказался армейский генерал, фронтовик, артиллерист. И что самое печальное, он его даже знал лично. Двадцать лет! Сотни, если не тысячи, сданных советских агентов и нелегалов – это не укладывалось в голове.
– Как вы могли такое прошляпить?! – не удержался, сорвался повысил голос в трубку.
Ответ поверг его в шок.
– В конце 1970-х пошла цепь необъяснимых провалов среди разведчиков-нелегалов ГРУ на территории США. Один за одним, едва прибыв и приступив к работе, тут же арестовывались американской контрразведкой.
В ходе расследования было выявлено, что во всех случаях доступ к лично-оперативному досье имел только один человек – генерал-майор Поляков. О ходе расследования было доложено начальнику ГРУ Ивашутину, но дело было заморожено начальником кадров ГРУ, который курировал эту структуру по линии ЦК КПСС. Полякова отозвали из Индии, где он работал в этот момент, но дальше никаких действий не было принято.
Как честный человек, не добившись результата, офицер, проводивший расследование обратился к нам в КГБ, Управление военной контрразведки.
Где к его словам отнеслись достаточно серьезно и внимательно. После дополнительной проверки материалы были переданы первому заместителю председателя КГБ, где дело вновь было остановлено под давлением из ЦК с формулировкой: «На кого же мы будем опираться, если начнем подозревать наших генералов?»
Четыре года! Четыре года назад предатель был фактически изобличен, а он до сих пор на руководящей должности и имеет доступ к картотеке личных дел всех сотрудников ГРУ! Такое не укладывалось в голове.
– Виктор, а этот источник не гонит дезинформацию? – в отчаянной надежде хватается за последнюю соломинку.
– К сожалению, нет. Всю ночь проверяли, лично беседовал с офицером, который вел проверку сигнала из ГРУ. Подтвердилось практически все. Сведения слишком детальные и подробные: где и как он передавал информацию, каким техническими средствами пользовался. Кроме того источник дал информацию, которая уже проверена – американцы сели на наш секретный кабель в районе Кап Яра, и скорее всего, в Баренцевом море тоже.
– Решение отравить министров обороны – что за нелепость? Зачем это американцам надо? Мы не собираемся вводить войска в Польшу – без решения Политбюро ЦК это невозможно. Они наверняка об этом знают.
– Наши аналитики просчитали и пришли к выводу, что это не основная версия, а лишь прикрытие. Возможно, заказчик кто-то другой. Вы меня понимаете?
Лишь уважение к собеседнику не позволили выругаться в трубку.
– Мне и так немного осталось, неужели так приспичило, что подождать не могут? – с отчаянной злостью на неведомых отравителей, сдавленно, словно обиженно произнес.
– Наши аналитики так говорят. И ещё: Чазов вчера прилетел из Ставрополя. Надеюсь, сегодня вернетесь обратно в Москву, вы здесь нам нужны, живым и здоровым.
Последняя новость добила его окончательно. Бессильно положив трубку, пустым взглядом обвел комнату:
– Миша, а ведь я тебя хотел поддержать на пост генерального. Как же так?
Встаю пораньше, электронные часы исправно будят в шесть, за час до подъема. Люблю заниматься на рассвете, никто не мешает, воздух ещё чистый и свежий, не отравлен за день выхлопами, тишина и покой.
Впрочем, в эти времена даже в городе смог – явление трудно представимое, тем более, в сельской глубинке.
А вот насчет тишины ровно наоборот – запоздалые петухи горло дерут в надежде догнать давно вставшее солнышко, коровы шумною ревущею толпой, поднимая клубы пыли, движутся на выпас. Судя по тощим ребристым бокам – не шибко отъелись они за лето на скудной степной траве – не камыш же им жрать. Это единственное растение, которое тут в изобилии. К слову, коровы не колхозные, а частные.
На реке движение, словно разгар рабочего дня, а не раннее утро.
Место для занятий нашел на загляденье: и с дороги не заметно, и прекрасный вид на Волгу, да ещё и рядом с лагерем.
До подъема почти час – хватит и на разминку и над растяжкой поработать, жалко, что ни спортивного оборудования, ни макивар в помине нет.
Тело не очень подготовленное, поэтому начинаю с мягких нагрузок. Китайская гимнастика «Тайцзицуань» – самое оно и для пенсионеров и начинающих, да и для профессионалов она не совсем бесполезна. Единственный недостаток – времени занимает много, но связки и сухожилия спешки не любят. Потом нагрузки в конце добавлю.
Только перешел к боевым связкам и отработке ударов, как раздался знакомый веселый голос:
– Учитель у тебя хороший был, а ученик – как сонный медведь после зимней спячки, – довольный улыбающийся Хуршед, собственной персоной.
Легко спрыгивает с вала и перепрыгивая через стволы подтопленных весенним паводком ив, направляется ко мне.
