— На базе Гуантанамо, — сказал я, — ребята зацепились хорошо. Если Хрущев задумает посетить своего друга в Канаде, то я думаю с ним туда слетать и просочиться на Гуантанамо, ребята говорят, что возможность есть. Но Георгий Константинович запротестовал:
— Во-первых, я советую тебе, тезка, отдохнуть, ведь ты весь 58 и половину 59 года в дороге. Во-вторых, о присутствии в Гуантанамо, выброси все это из головы. Разве тебе не хочется отпраздновать свои 28 лет?
— Понял, — говорю я. — Спасибо за отпуск, останусь дома и буду грызть гранит науки.
Он посмеялся и сказал:
— Я завтра вместе с Сергеем (Сергеем он звал Ахромеева) вылечу в Киев, там тоже есть какие-то новости, по возвращении оттуда я тебе позвоню.
Дня 4 или 5 я нигде не появлялся, готовился к сдаче экзаменов за 5-й курс, хотя и знал, что могу вообще ничего не читать и получить диплом, но выработанное самолюбие не давало мне расслабиться. Поэтому я упорно насиловал себя и готовился к эк¬ заменам. 3 мая я был уже в техникуме, на ночь устроился, как старый знакомый, в доме отдыха в Луначарском. Экзамены я сдал более чем успешно и 20 мая получил тему дипломного проекта. Торчать в Ташкенте не стал, сразу отправился домой. Все чертежи по дипломному проекту я закончил к 5 июля, съездил на консультацию — все было в порядке. Заехал в ТуркВО, а там новости — меня разыскивает Жуков. Я быстро с ним созвонился и на следующий день отправился в Москву, где меня поджидал приятный сюрприз — тот второй «русскоговорящий» из Севильи был быстро задержан в Польше и вывезен в Москву. Приспособления, которые он применял ко мне, были слишком устаревшими, мы с ним объяснялись на других приспособлениях, и тот человек, кем он был в Севильи, после первых 20 минут заговорил так, что только слушай. Он выдал всех посидельцев ЦРУ и МИ-5 в Москве, Киеве, Ленинграде и Минске. На него было противно смотреть, — как он за спасение своей шкуры сдавал все и всех. На следующий день я специально оделся в форму, при всех знаках отличия, пригласил его на собеседование. Он, как только вошел, так и рухнул на пол, но наша Дашенька минут за 15 привела его в чувство. Я его спросил:
— На какие страны и разведки работаете, господин Гольдман?
— Вы меня с кем-то перепутали, — говорит он.
Я вытащил фотографии, на которых он сфотографирован в компании Бормана, а сзади фотографии список присутствующих на снимке людей, вот тут-то он совсем и скис. Я его спрашиваю:
— Вот вы во время войны были референтом доктора Езефа Моля? Где сейчас находится Моль?
— Я вам все расскажу, если вы дадите письменное обязательство, что после моего рассказа вы сохраните мне жизнь и отпустите меня.
— Отвечайте безо всяких условий, чем быстрей ответите, тем лучше для вас! Я показал ему свой укороченный палец и изуродованные мизинцы.
— Что вы со мной будете делать?
Я сказал, что все зависит от него, и задал ему еще вопрос:
— В том особняке, под Севильей, вместе с Борманом Моль был?
— Да, был…
— А на мои первые вопросы вы собираетесь отвечать?
— Нет.
Тогда я обратился к Быстренко:
— Подкатите сюда вон ту штуку, пусть он испытает на себе то, чем меня потчевал в тюрьме в Севильи.
Но как только глянул Гольдман на электростул, так сразу же завалился как-то неловко на левый бок и захрипел. Я думал, он придуривается, сказал ему:
— Перестаньте притворяться, встаньте!
Но оказалось, что подобные изуверы, как Гольдман, подыхают от одного вида электрошокового стула. Надо мной же он издевался целых 2,5 часа, пока я не потерял сознание. Подошла Дашенька, пощупала пульс и произнесла:
— Игорь Васильевич, он уже мертв, наверное, инфаркт… 8 июня нас пригласил к себе Хрущев, я рассказал ему о посещении Египта, Сирии и Иордании, о проведенных нами мероприятиях по всему мусульманскому арабскому Востоку. Сказал, что на американской военной базе Гуантанамо хорошо показали себя наши ребята. По указанию Г.К. Жукова дополнительно направили группу ребят в Канаду, которые переберутся во Флориду и будут наблюдать за действиями американцев во Флоридском проливе и на Кубе. Потом Жуков говорит:
— Я думаю, Никита Сергеевич, без нашего вмешательства там не обойтись, поэтому мы перебросим туда человек 500 из близлежащих стран, где сейчас наше присутствие является просто профилактическим — упреждающим. 10 июня я из Москвы сразу вылетел в Ташкент, и так как мой подготовленный дипломный проект лежал у ребят в ТуркВО, я решил его взять и поехать в техникум защищаться вместе с очниками. Приехал в техникум к декану заочного отделения и говорю ему:
— Я должен лечь на операцию, после которой месяца 3–4 я не смогу выходить из дома, но так как дипломная работа у меня готова, есть отзывы консультантов и рецензия, то я очень вас прошу позволить мне защититься завтра или послезавтра.
Он согласился со мной и говорит:
— Пойдемте со мной.
Зашли к председателю комиссии по защите дипломных проектов, я повторил придуманный мной довод и получил согласие на защиту на 15 июня. 15 июня я пришел первым в зал, где должна была заседать госкомиссия, развесил все чертежи на классной доске. Через 15 или 20 минут пришла вся госкомиссия, похвалили чертежи, задали дополнительно 3 вопроса, и я начал сворачивать чертежи, — защитился! Мне сказали:
— Диплом будет выписан и подписан после, когда поправитесь, тогда и заберете. Я поблагодарил комиссию и живо смотался в Чимкент к Ниязбекову. Сказал ему:
— Только что защитился, все хорошо. Теперь можно поменять работу. Завтра же я улечу в Москву.
Рассказал ему о положении дел на Кубе и на Ближнем Востоке. Он предложил обмыть защиту. Надо, я согласился выпить по рюмочке, грамм по 30 опрокинули, и я поехал домой, к семье. В Москву (на выставку, как сказал родным) я вылетел только 26 июня, поскольку случилось так, что я попал в автомобильную аварию, и мне здорово ушибло ногу. Пока поправился, посидел дома, сходил к директору совхоза. Рассказал ему, где побывал, что защитил диплом и что скоро буду переезжать на другую работу.
Михаил Михайлович ответил мне:
— Вам виднее, только прошу, не забывайте старика.
Куба бурлила, как оживший вулкан. Бывший диктатор Кубы Фульхенсио Батиста уже сбежал к своим покровителям в США. Накалялась обстановка и на Ближнем Востоке разгорался организованный ЦРУ, шум в Советском Союзе о правах человека, свободе и антисемитизме, — в общем все было, как всегда. Казалось бы, ко всему этому пора привыкнуть, однако обостренное чувство сотрудников СВПК активизировало нашу работу, и мы то и дело перехватывали фашистские «грамоты» Даллеса, Трумэна, Эйзенхауэра. Тем более в США разворачивалась предвыборная кампания, где чувствовалось ослабление позиций и назревающее поражение воинственно-разрушительной системы, о которой я писал выше. На первый план выходил Джон Кеннеди — ирландец по происхождению, хотя он и метал гром и молнии в адрес Кубы и лично в Фиделя Кастро, но мы работали над тем, чтобы Кеннеди победил на выборах президента США.
Дополнительно к группе Василия Вершинина перебросили из Мексики группу Сергея Альховского и из Бразилии группу Арапета Карапетяна.
Нынешние «демократы» в России из кожи вон лезут, расхваливая порядки в США, и называют эту истинно разбойничью страну «самой демократичной». Мы ее знаем почти с самой Второй мировой войны, знаем, что это рассадник терроризма и изощренной формы фашизма, где ложь, лицемерие, подкупы введены в ранг самых надежных законов. Да и как может быть иначе, когда вчерашние гангстеры, воры, разбойники и пираты являются высшей иерархией власти со дня создания этого монстра под названием США?
Аллен Даллес лез из кожи вон, чтобы подмять кандидатуру Джона Кеннеди и выставлял Линдона Джонсона на первый план. Мы хорошо знали и Кеннеди, и Джонсона, разница между ними, — как небо и земля. Но Кеннеди пошел на компромисс и согласился баллотироваться вместе с Джонсоном, доверив ему вторую роль — вице-президента. Это была первая и непоправимая ошибка Джона Кеннеди. Мы дважды предотвращали попытки физического устранения Кеннеди в период предвыборной кампании. Предвыборная кампания Кеннеди шла очень успешно, и вот состоялись выборы — Джон Кеннеди стал президентом Соединенных Штатов Америки! Но политика это такая штука, тем более если политик не имеет достаточного опыта и куда не повернется — со всех сторон на него смотрят глаза безжалостных, готовых на всё ястребов.
У Аллена Даллеса была команда беспринципных, так называемых «политиков», готовых абсолютно на все, — во всех странах и в самих Штатах. Вот они эти фигуры: Эйзенхауэр, Трумэн, Шамир, Войтыла, Бегин, Меир и ряд других деятелей.
В 1960 году Никита Сергеевич Хрущев едет к своему другу в Монреаль, в Канаду, где мы учились, как выращивать кукурузу, горох, что сеять кукурузу надо квадратно-гнездовым методом, и другим делам.
