несколько дней восстанавливать придется. И сам погибнешь, и товарищей не спасешь.
— Предлагаешь раскрыться перед нашими и китайцами?
— А есть варианты?
Десять ноль восемь. Насилуя движки «Ила», держу курс на Чунцин. Далеко на севере вижу яркие вспышки — ракеты накрыли цели.
— Японский командующий уничтожен, — лаконично докладывает Летра. — Две ракеты сбились с курса и упали в лес. Остальные наземные цели успешно поражены. Первая ударная группа перестраивается для атаки на авиабазу противника под Шанхаем. Противодействия японской авиации не наблюдаю.
Я лихорадочно ищу выход. Раскрывать себя не хочется категорически. Просто рано еще, не пришло время, но и жертвовать своими людьми я тоже не готов. На принятие решения у меня остается минут пятнадцать, дальше будет поздно.
— «Крейсер», здесь «Скала»! Машины готовы к взлету, — выходит на связь Кудрявцев. Японцев он пока не видит, но понимает, что они вот-вот появятся.
— Поднимай «Илы», — приказываю я и понимаю, что, кажется, решение все-таки есть. — Генерал, у китайцев из охраны аэродрома я видел дымовые шашки. По сравнению с нашими — полное дерьмо, но у них их много. Немедленно ставьте дымы! Немедленно, слышишь?! Пусть используют все, что есть. Надо затянуть все дымом так, чтобы снизу никто не видел, что происходит у них над головами.
— Понял тебя, «Крейсер». А с нашими что делать? Они-то поднимутся над облаком дыма…
— Отправь «Илы» встречать японцев на дальних подступах. Только прикажи им в «собачью свалку» не лезть — их там затопчут. Пусть работают только на высоких скоростях. Ударил-ушел. С теми, кто прорвется, я разберусь. Мне главное, чтобы свидетелей не было. Наших, естественно, а о японцах Летра позаботится.
— Сам с ними пойду, — не терпящим возражений голосом отвечает Кудрявцев, — заодно и прослежу, чтобы к аэродрому не лезли.
— Уверен, что сможешь? Не вырубишься в самый ответственный момент.
— Уверен. Разрешите выполнять!
Десять двадцать. Вижу облако дыма на горизонте. Китайцы, если их со знанием дела напрячь, способны на чудеса. Дымовая завеса — старый и иногда довольно эффективный способ защиты объекта от атаки с воздуха, вот только при таком массированном налете все равно нет никакой гарантии, что бомбы не упадут на ВПП. Ветер довольно сильный, и в клубах дыма регулярно возникают прорехи, но с этим все равно ничего не поделаешь. Японцев придется безжалостно сбивать, не давая им сбросить бомбы.
Провожаю взглядом десятку «Илов», уходящую на северо-восток. Кудрявцева наводит Летра. Через пару минут генералу и его людям станет очень жарко, и уж точно им будет не до того, чтобы присматриваться к тому, что происходит над оставшимся за их спинами аэродромом. Мысленно желаю парням удачи и закладываю разворот над бесформенным серым облаком дымовой завесы.
— Вижу противника. Атакую! — звенит в наушниках голос Кудрявцева.
У самого горизонта мелькают далекие вспышки. Что-то там взрывается, несколько отметок японских самолетов окрашивается в серый цвет. Строй противника теряет форму, но основная масса бомбардировщиков с красными кругами на крыльях упрямо держит курс на наш аэродром. В напряженном ожидании проходит еще пара минут, и я понимаю, что пора.
— Летра, твой выход.
— Выполняю, — отвечает искусственный интеллект, и воздух в сотне метров справа от меня скручивается в тугую спираль, обретая на мгновение вид прозрачной полусферы. Летра, не слишком заботясь о маскировке, включает форсаж и рывком переводит бот на гиперзвук.
Светящиеся шары раскаленной плазмы бьют в фюзеляжи японских бомбардировщиков, вызывая детонацию бомб и превращая самолеты в огненные шары. Летра стреляет одиночными практически в упор, стараясь максимально снизить визуальные эффекты. Чем позже противник поймет, что имеет дело с чем-то необъяснимым, тем меньше нам придется гоняться за разбегающимися во все стороны японскими машинами.
В отличие от десантного бота, мой «Ил» японцы видят, да я и не пытаюсь прятаться. Ко мне бросаются истребители прикрытия, решив, видимо, что это я так эффективно жгу их подопечных. Я четко следую собственному приказу и веду бой только на максимальных скоростях, больше чем в полтора раза превышающих возможности японцев. Очередь! Шесть снарядов уходят навстречу пытающемуся зайти мне в лоб «Соколу». Противник даже не думает маневрировать — его опыт говорит, что расстояние слишком велико для прицельной стрельбы. Вспышка на такой дистанции выглядит бледной, но мотор истребителя разбит, и горящий самолет устремляется к земле, исчезая в дымном облаке.
Слева и выше мелькают трассеры. Японцев слишком много, и я не успеваю реагировать на все угрозы. Очередь! Уход вправо со снижением. На несколько секунд я ныряю в спасительный дым, но выходить из боя мне нельзя. На виртуальной карте одна за другой гаснут отметки бомбардировщиков противника, и все равно их еще много, и они упорно рвутся к целям. Японских пилотов наверняка ознакомили с планом нашей базы, расположением ВПП и ориентирами на местности, с которыми можно сверяться в условиях плохой видимости. Несмотря на здорово мешающий им дым, они примерно понимают, куда нужно сбрасывать бомбы.
— Я не успеваю защитить обе полосы! — Летра мечется между противниками, всаживая в них плазменные сгустки.
— Держи восточную. Северную потом починим.
— Принято!
Выныриваю из дыма и атакую ближайший бомбардировщик. Мои снаряды оставляют рваные дыры в его фюзеляже. Что с ним происходит дальше, я не вижу — проскакиваю под поврежденным самолетом и продолжаю набирать высоту.
Удар! И почти сразу еще один. Оба двигателя работают ровно, но самолет начинает нехорошо трясти и раскачивать. Скорость приходится резко снизить, а это уже плохо. Вокруг десятки «Зеро» и «Соколов». Они быстро понимают, что противник стал куда менее резвым и наваливаются всей кучей. Краем глаза замечаю, что внизу, в облаке дыма, мелькают вспышки — прорвавшиеся к целям японцы сбрасывают бомбы.
— Ирс, уходи немедленно! Тебя сейчас собьют!
Я и сам вижу, что дело плохо. «Ил» неохотно слушается рулей, а трассы пулеметных очередей мелькают все ближе. Снова ныряю в дым, но японцы успевают вбить в мой самолет еще несколько пуль. Одна из них попадает в двигатель и тот мгновенно вспыхивает.
— Прыгай! Я тебя прикрою! — вопит Летра.
— Полосу держи!
Самолету конец, это очевидно. Не раздумывая больше ни секунды, дергаю на себя рычаг катапульты, и меня выбрасывает из кабины. Пороха на вышибной заряд конструкторы не пожалели. На пару секунд у меня темнеет в глазах, но на этот раз обходится без потери сознания. С хлопком раскрывается парашют. Вокруг все в дыму. Режим дополненной реальности отрисовывает для меня контуры земли, аэродромных построек и воздушных целей.
Плюнув на всякую маскировку, Летра вдет огонь из плазменных пушек в режиме максимальной скорострельности. Небо озаряется густыми очередями плазменных сгустков и вспышками
