Александр задумчиво произнёс: — Сюрреализм какой-то. Вы так говорите, как будто действительно существует машина времени. Дядя Коля вас разыграл, а вы сразу кинулись планы строить.
— Саша, всё было на наших глазах! — возмутился Петров.
— Ну да, Копперфильд тоже на глазах у всех летает.
— И два миллиона тоже ради прикола?
— Андрей правильно спросил, карточки-то вы проверили?
— Проверяли, вот, ноутбук на эти деньги куплен.
Саша подумал, и сказал: — Становится интересно. Чего это дядя Коля миллионами швыряется? Надо разобраться, что там за царь такой! Как бы на него взглянуть?
— Николай должен позвонить. До этого никак.
— Ну, вот тогда и будем решать, кстати, а какую Америку мы собирались открывать? — подытожил Саша, и отодвинул тарелку, — спасибо, мам.
За разговором и не заметили, как все поели. Татьяна принялась убирать со стола, а Петров подвинул к себе монитор и сделал приглашающий жест: — Садитесь поближе, Фомы неверующие, покажу вам машину времени в действии. Он убрал заставку и подключился к своему сознанию в Родриго де Триана.
— Как дела? — вслух спросил Петров для начала, и маленькая фигурка, прижавшаяся к мачте на головокружительной высоте, помахала рукой. Ого! Пожалуй Родриго окончательно уверовал в Деву Марию, и нашёл общий язык со вселившимся сознанием.
Петров глянул на хронометр абрудара: — Без двадцати два. Небольшая экскурсия по каравеллам и будем открывать Америку. Боковым зрением заметил, что сыновья придвинулись поближе, и, вроде бы, заинтересовано. Александр полетал вокруг кораблей, обогнув паруса, спустился на палубу "Санта Марии", заглянул в трюм, и вернулся на марсовую площадку "Пинты".
— Ну, что, видите что-нибудь? — спросил вперёдсмотрящего (или вперёдсмотрящих?).
— Нет, пока, а сколько там натикало?
— Да, уже пора, может встать нужно? Дальше будет видно?
Фигурка на марсе медленно поднялась, и вдруг ночную тишину разорвал громкий крик: — Терра! Терра!
Родриго стоял одной ногой на площадке, держась правой рукой за мачту, дрыгал другой ногой над бездной, а левой рукой тянулся к горизонту и кричал во всё горло, радостно и ликующе: — Земля! Земля!!!
Нет, не Родриго, это Саня Петров, молодой романтик, стоял на скользких дощечках "вороньего гнезда", и подпрыгивая от возбуждения, и распиравшего грудь восторга, кричал на весь мир: — Земля! Земля!!!
По-русски! Наплевать, что внизу подумают! Это же счастье! Какое же это счастье, когда сбываются детские мечты! Детские, которые не меркантильные, не мелочные, без задней, подлой мысли, детские, чистые и светлые! Ради этого стоит жить!
Но счастье не может быть вечным. Через несколько секунд внизу на кораблях загомонили, вспыхнули факелы, паруса поползли вниз. Каравеллы ложились в дрейф.
Петров подвёл абрудар к раскрасневшемуся и восхищённому лицу Родриго и сказал: — Дон Родриго, не желаете дать эксклюзивное интервью двум не верящим своим глазам джентльменам, уверенным, что сказок не бывает?
Родриго де Триана улыбнулся улыбкой Петрова, и сказал прямо в экран: — Саша, Андрюша, всё что я вам, то есть, папа вам рассказал – правда! Только меня гложет один вопрос – мне что, до самой смерти в этом теле болтаться? Тело ещё тридцать три года проживёт! Так не договаривались. Дева Мария, придумай что-нибудь!
— Лови!
На марсовой площадке замерцал проявляющийся наушник. Родриго-Петров взял его, и надел на ухо. Через несколько минут связь с Родриго прервалась. Сознание Петрова было стёрто. Родриго повертел в руках странную штуковину, непонятно как оказавшуюся у него на ухе и с размаху швырнул её в океан.
Петров посмотрел на не отрывающих взгляд от монитора сыновей, и сказал: — Отвечаю на вопросы. Пожалуйста, в порядке живой очереди…
Вечер вопросов и ответов плавно перетёк в ночь вопросов и ответов, и всё это безобразие прекратила возмущённая Татьяна, в третьем часу ночи разогнавшая всех спать.
* * *
Ранним субботним утром, пока все мужчины спали, после ночных посиделок, Татьяна Петрова поехала к Иванову.
— Коля, — решительно сказала она, — закачай мне дополнительные сознания!
Иванов рассмеялся.
— Танечка, — сказал он, — ты в своём уме? Мужские сознания в женщину! Психика разрушится и всё, сойдёшь с ума.
Татьяна сердито прищурилась: — Давай сделаем копию и попробуем на ней! И не отговаривай меня!
Иванов поразмыслил, что если женщина чего-то очень требует, ей надо это дать, иначе она возьмёт это сама с непредсказуемыми последствиями. Лучше уж под его контролем, и он повёл Татьяну в кабинет.
Копия была готова через полчаса. Она критически оглядела Татьяну, взяла из рук Иванова наушник и села в кресло-кровать: — Начинай!
— Подожди, — сказала Татьяна Иванову, — что ты собираешься закачивать, какие сознания?
— Нас троих, а кого ещё?
— Императора!
— Танечка, ты собираешься стать императрицей? — Иванов всерьёз обеспокоился.
— Нет, я хочу знать империю не хуже императора.
— Татьяна, ты не сказала, что ты задумала!
— Закачивай! Если всё получится, скажу!
На Иванова требовательно смотрели уже две Татьяны и он, вздохнув, добавил файл Николая Александровича в список закачек.
Когда голубой лучик погас, копия Татьяны уже спала.
Первая Татьяна сказала: — Пусть спит, я поехала домой. Завтра позвонишь и скажешь результат. Только Петрову ни слова! Вызови мне такси.
Проводив Татьяну, Иванов вернулся в кабинет, разложил кресло-кровать, и накрыл спящую копию, (или Татьяну?) пледом.
Татьяна Петрова (или копия?) проснулась через час. Обвела взглядом кабинет, убедилась, что кроме неё в нём никого, и села за компьютерный стол. Настроила абрудар на подъезд своего дома в Москве и дождавшись, когда Татьяна (Первая, наверное), возвращающаяся домой, вошла в подъезд, развеяла её. Затем снова прилегла на кресло-кровать и стала смотреть в потолок. Осознать предстояло многое.
Иванов подошёл к кабинету и, подумав, постучал.
Татьяна открыла ему уже собранная, готовая ехать домой.
— Доброе утро, Коля!
— Э-э, доброе. Хотя уже давно день. Танечка, как ты себя чувствуешь?.
— Замечательно! Вызови мне такси.
— А…?
— Ту Татьяну я развеяла. Я что-то не так сделала?
— Нет, но…
— Вызови такси.
После обеда Петров позвонил Иванову. Трубка сразу раскалилась.
— Ты что наделал! — орал Петров, — ты зачем накачал Татьяну нашими долбанными сознаниями?! Ты совсем обалдел, гений чёртов!!!
— Она очень просила, — пытался Иванов вставить слово.
