БМД, ведомый задумчивым старшиной, остановился в конце улицы, упершись в бетонную стену одного из зданий. Старшина находился в таком состоянии, что своими ногами из машины выйти не мог.
— Павел Андреевич, вы шпион?
— Видишь ли, Юрий…
Фильм «Адъютант его превосходительства»
Господи, помоги мне написать хороший диалог!
— Капитан Асмоловский, — представился Глеб.
— Старший лейтенант Верещагин.
— Знаменитая фамилия, — улыбнулся Глеб.
— Черт бы ее подрал! — с чувством сказал старлей.
Глеб его понимал. Шуточка на тему «Уходи с баркаса» сама просилась на язык, и такие шуточки должны были уже изрядно поднадоесть обладателю знаменитой неудобной фамилии.
— Значит, что у нас тут? Определимся, — Глеб прошел за ним по коридору
в святая святых — аппаратную телепередающего центра.
— Сколько вас здесь остается? — спросил старлей.
— Два взвода. Третий будет находиться на перевале Гурзуфское Седло, — сообщил Глеб.
— Разумно. Как долго вы здесь будете?
— Неизвестно. Сутки — точно.
— Мнда… — Верещагин побарабанил пальцами по спинке стула, на котором сидел «верхом».
— А что, будем мешать?
— Скажем так: на вас рассчитано не было. Мы тут уже настроились приятно провести время… Короче, нужно как-то устраиваться. Поскольку мы пришли раньше, административный корпус остается за нами, мы там ночуем. Яки?
Глеб не наблюдал специально за здоровенным светло-русым очкариком, который сидел за пультом. Если бы он за ним наблюдал, то заметил бы, как у того напряглась спина.
— Яки — это что такое? — спросил Асмоловский.
— Яки — это здесь так говорят. Как в Америке — «О-Кэй».
Он проследил вопросительную паузу и пояснил:
— Давно тут сидим… Знаете, на чем горит разведчик? На мелочах. Так что мы еще какое-то время будем больше похожи на крымцев, чем на наших. Вы не удивляйтесь, если что-то будет не так. Спрашивайте прямо — я или прямо отвечу, или честно скажу, что не имею права отвечать или не знаю.
— Административный корпус… — напомнил Глеб. — Что еще?
— Я хотел сказать, что там смогут ночевать ваши офицеры, места хватит. В комнате отдыха будем отдыхать все вместе, опять-таки веселее… Но вот куда я категорически не должен никого пускать — это генераторная, — он показал прямоугольничек на плане, — И сама вышка. Не взыщите, приказ звучал именно так.
И тут Глеб мельком обратил внимание на небольшой экран, который передавал новости «ТВ-Миг».
Он на секунду оторопел, а потом оглянулся на старлея.
— Передаете? — потрясенно спросил он.
— Нет, зачем? — отозвался технарь. По всем каналам идет Москва. А это мы только смотрим… — он усмехнулся и добавил: — И пишем.
— Орел наш, благородный дон Рэба, озабочен знать, что говорят и думают новые подданные короля… — весело и зло откомментировал старлей.
Щелк! Протянулась ниточка — нет, еще не симпатии — узнавания. Словно два волка, оказавшись в одном лесу, еще не знают, как относиться друг к другу, но определяют в воздухе запах брата по крови.
По голосу старлея было слышно, что к «орлу нашему» он относится без всякого пиетета. Глеб почуял родственную душу. Кто думает, что цитата — это всего лишь пижонство, бравирование читанными премудростями, тот ошибается. Это пароль, по которому отличают своих.
— Пойдем покурим? — предложил он старлею.
— Спасибо, я не курю, — ответил тот. — Но все равно выйдем.
— Вас тут, я смотрю, мало, — сказал Глеб.
— Хватит, — отозвался спецназовец. — Здесь очень разумно все устроено. Надо будет — остановим на дороге хоть роту.
Глеб оценил лично его возможности. Старлей не выглядел человеком, способным остановить роту. Он вообще не выглядел военным человеком. В камуфляже он смотрелся так же нелепо, как и сам Асмоловский.
После короткого молчания старлей добавил:
— Ваши люди пьют…
Это было нечто среднее между вопросом и утверждением. Глеб промолчал.
— Многие, — голос старшего лейтенанта таил некоторое осуждение. — Это может создать проблему. Мне, конечно, все равно… Я только хочу предупредить: у меня и моих ребят приказ стрелять на поражение, если кто-то попытается приблизиться к телевышке, войти в аппаратную или генераторную.
— Понял, — сказал Глеб.
— Я все понимаю, товарищ капитан. В других частях творится то же самое, вы ничем не хуже прочих. Но и вы меня поймите: у меня приказ.
— А офицеры могут ходить сюда? — спросил он.
— В аппаратную — нет, — сказал старлей. — И пусть поаккуратней пользуются сортиром. Нам еще несколько дней тут сидеть. Если возникнут какие-то вопросы ко мне, и я буду в аппаратной — только тогда и только вы можете войти. Договорились?
— По габарям. — согласился Глеб.
— И пей круг — улыбнулся старлей.
Они посмеялись. Потом капитан протянул руку.
— Глеб.
— Артем, — представился старлей.
* * *
— Какая сволочь полезет в запретную зону, спецназовцы пристрелят без предупреждения, — с удовольствием объявил Глеб строю. — И я им только спасибо скажу. Потому что вас сюда прислали не водку пить. Увижу кого пьяного — дам в ухо. На территории не гадить, ходить в кусты. В аппаратную и генераторную не соваться. На постах нести службу согласно УГиКС, буду проверять лично. Вопросы есть?
Вопросов не было.
— Разойдись, — приказал он.
Пятнисто-зеленый строй распался. Солдаты и сержанты разошлись — кто на посты, кто на отдых. Офицеры поспешили в комнату отдыха, где имели место мягкие диваны и конфискованные у солдат спиртные напитки.
— Товарищ капитан, а почему это рядовые спецназовцы ходят в сортир сюда? — спросил лейтенант Палишко. — Я захожу, а там грузин этот кабинку занял.
— Оставь их в покое, Сережа, — посоветовал Глеб. — Им здесь еще несколько дней сидеть.
— Да не в том дело! — горячо поддержал Палишко Васюк. — Обидно же, товарищ капитан: мы, десант, опять вроде как дерьмо, а они — войсковая элита. Кто им такое право дал?
— Васюк, — Глеб начал слегка закипать, — Сколько у тебя солдат на момент тревоги было в лежку? Сколько ты свой взвод собирал? Не знаешь? Я тебе скажу: сорок две минуты! И двое до сих пор не стоят на ногах! Так кто тут дерьмо, а кто войсковая элита? Ты видел среди них хоть одного пьяного?
— Разведка — уважительно протянул Петраков. — Дрючат их там…
