— Твари…
Старший офицер не смог сдержаться, глядя на изуродованные корпуса двух когда-то самых лучших и мощных броненосцев русского Тихоокеанского флота. Михаил молчал. Он прекрасно понимал своего друга. Из всех, присутствующих на мостике, только они двое знали истинные масштабы опасности, нависшей над Россией. И они не предполагали, что это начнет проявляться так быстро и с такой силой. Значит, за границей не жалеют денег на поддержку революционеров всех мастей. Во время т о й войны это не было так явно и проявилось гораздо позже. Организация подобной диверсии требует огромных расходов. Значит, деньги у заговорщиков имеются. Откуда именно, тоже догадаться несложно. А исполнителей с задуренными мозгами, помешанных на революционных идеях, главари революционных партий всегда найдут. Даже с мизерным шансом уйти после этой акции. Таких «членов партии», являющихся фактически пушечным мясом для своих руководителей, в революционной среде и раньше хватало с избытком…
Но надо было делать дело. «Диана» и миноносцы направились к своим местам стоянок, а «Косатка» запросила у «Петропавловска» разрешение подойти к борту, которое было тут же получено. По мере приближения к флагману, Михаил внимательно рассмотрел также «Севастополь» и «Полтаву» и понял, что хоть они и получили ряд повреждений, но сохранили боеспособность. И если бы не низкая скорость хода, еще более упавшая после повреждений дымовых труб, то японцам бы не удалось уйти после боя возле Чемульпо. Осторожно маневрируя электродвигателями, «Косатка» подходит к борту «Петропавловска». С палубы броненосца подают выброски, заводятся швартовы и лодка замирает возле флагмана русского флота.
С борта броненосца спущен парадный трап и спустя несколько минут командир «Косатки», одетый ради такого случая в мундир капитана второго ранга, при орденах, поднимается по трапу на борт флагмана. Наверху, кроме вахтенного офицера, уже ждет начальник штаба контр-адмирал Молас. Далее стоят другие офицеры. С соблюдением всех правил Михаил козыряет корабельному флагу и докладывает начальнику штаба об успешном выполнении задания. На этом официальная часть закончена, и начинаются поздравления. Но Молас быстро оттирает всех в сторону.
— Господа, позже поговорите. Командующий ждет. Михаил Рудольфович, должен Вас предупредить. Постарайтесь в докладе уложиться как можно короче. Не утомляйте Степана Осиповича.
— А что случилось, Ваше превосходительство?
— Вы еще не знаете? Командующий ранен.
— Тяжело?! В бою с японцами?
— Нет, не в бою. Когда вернулись в Артур, в него стрелял террорист. Слава богу, ранение нетяжелое. Но врачи требуют, чтобы он соблюдал покой.
— Но почему же он не в госпитале?!
— Так он сбежал оттуда сразу же, как ему стало лучше. Говорит, что на борту «Петропавловска» быстрее встанет на ноги…
Разговаривая по дороге, остановились возле двери адмиральской каюты, и Молас напоследок предупредил.
— Михаил Рудольфович, еще раз прошу, недолго.
Войдя в каюту, Михаил доложил по всей форме о прибытии и был в какой-то степени обрадован внешним видом Макарова. Узнав о ранении, он представлял все гораздо хуже. Но адмирал выглядел неплохо, хоть и был одет в домашний халат и с рукой на перевязи.
— Здравствуйте, Михаил Рудольфович, рад Вас видеть. Уж не взыщите за мой внешний вид.
— Степан Осипович, может, Вам лучше прилечь? Что врачи говорят?
— Да что эти эскулапы могут сказать? Покой, покой и еще раз покой. Вот я себе и обеспечил покой на «Петропавловске». Здесь его гораздо больше, чем на берегу. Не обращайте внимания. Как там у вас все прошло в Сасебо? Честно говоря, сначала никто в это не поверил. И я сомневался. Думал, что-то напутали. А оно вон что получилось! Повторили успех Гюнтера Прина в Скапа Флоу, и даже превзошли его? А ну-ка, давайте, рассказывайте!
— Степан Осипович, ради бога, правда, что с Вами ничего серьезного?
— Да, правда, правда. Помешали этому мерзавцу точнее выстрелить, скрутили сразу. Но зацепить меня он все же зацепил. Сквозное ранение мягких тканей левой руки, или как там, у эскулапов это по-научному называется. Просто они, как всегда, перестраховываются, потом об этом поговорим. Давайте с самого начала, во всех подробностях, с того момента, как вы зашли в Циндао. А вестовой нам сейчас чайку заварит…
Как ни пытался Михаил сократить рассказ, но адмирала интересовали малейшие подробности. Особенно заинтересовало Макарова появление первых шагов в противолодочной обороне — маневрирование миноносцами в пределах дальности эффективного торпедного выстрела вокруг крупных кораблей. Михаил сказал, что такая тактика была опробована итальянцами на Средиземном море для защиты от английских подводных лодок и давала определенный положительный эффект. Японцы додумались до этого гораздо раньше. Отдельной темой был прорыв в Сасебо. Здесь ограничиться общими фразами тем более не удалось. Под конец рассказал о проведенном «абордаже» и о захваченных трофеях. А также о встречах с англичанами. Информация о трофеях адмирала очень заинтересовала, хоть он и высказал недовольство, что пошли на такой риск. А сообщение об английских конвоях вызвало у него приступ гнева.
— Снова Туманный Альбион считает, что дозволено Юпитеру, то недозволенно быку!!! Впрочем, этого следовало ожидать. И у нас сейчас, как назло, толком ничего нет, чтобы помешать этому. Не думаю, что нашим дипломатам удастся добиться успеха. На наши ноты протеста английский Форин Офис отвечает заведомой ахинеей.
— А что именно случилось, Степан Осипович?
— Много чего, Михаил Рудольфович. Очень много. Но расскажу теперь я по порядку. А то, ведь Вы ничего не знаете. После получения вашей телеграммы о появлении главных сил Камимуры подготовили ему встречу, насколько смогли. А тут как раз приходит вторая телеграмма, что в один броненосный крейсер вы все же всадили мину и он возвращается обратно. Днем они нас догнали и сделали попытку использовать свое преимущество в скорости, охватывая голову колонны с концентрацией огня на флагмане. Совсем, как при Цусиме, о которой Вы рассказывали. Теперь понимаю, что тогда произошло. Ну, да и мы не лыком шиты. Приказал старшим механикам зажать предохранительные клапана и поднять давление в котлах, насколько можно. Хоть стоять самим у котлов, но держать ход! В итоге, преимущество в скорости у японцев оказалось очень незначительным, и мы сразу поломали им их тактику, перестроившись в строй фронта и атаковав хвост их эскадры. Фактически, превратив бой в свалку. Ведь из всех японских кораблей один лишь «Сикисима» мог реально противостоять нашим броненосцам. Для Камимуры это было полной неожиданностью, и он попытался оторваться, увеличив дистанцию, повернув «все вдруг». И тут нам повезло. Один крупный снаряд попал в рубку крейсера «Асама». Очевидно, то ли у него заклинило управление, то ли в рубке все вышли из строя, но он не стал уходить вместе с остальными, а пошел на циркуляцию. «Победа» и «Пересвет» вырвались вперед и нашпиговали его снарядами до такой степени, что он потерял ход. Видя это, японцы развернулись и пошли ему на помощь. «Победе» и «Пересвету» пришлось отойти, но тут подоспели мы и включились в работу. Последовал жестокий бой сначала на контркурсах, а потом японцы снова попытались воспользоваться преимуществом в скорости с охватом головы колонны. И снова мы перешли в строй фронта и атаковали их поодиночке. В итоге японцы не выдержали, и стали отходить, когда на «Сикисиме» произошел взрыв в носовой башне. Зрелище, скажу Вам, впечатляющее. Как у него не взорвались погреба, ума не приложу. Концевым уходил «Адзума» и получил больше всех. Правда, «Победе» с «Пересветом» тоже досталось больше всех. Когда японцы удалились настолько, что стрельба стала бессмысленной, вернулись и добили «Асаму». А «Адзума», говорите, немного не дошел до Сасебо?
