Благодарность и любовь наполняют душу, светлой волной омывают искру дорогой сердцу женщины. Я знаю – ей сейчас снится счастливый сон.
Временный прилив энергии сменяет усталость. Но не та, свинцовая, которая совсем недавно давила неподъемной плитой. Обычная, когда хочется просто спать.
***
Как ни странно, но, похоже, прописанное лекарство помогло. Открыв глаза, понимаю, что меня пробил сильный пот, во всем теле слабость, а меч вполне дружелюбно уперся гардой в плечо. Вот железяка настырная! А в одиночестве он побыть не пробовал?
Из затопивших сознание, полных боли от череды потерь и людского предательства образов делаю вывод – я не прав. Извини, друг, не знал. Даю слово – не брошу.
Так, с этой стороной взаимопонимание достигнуто. Что с другой? С трудом повернув голову
(ослаб, кстати, нереально), любуюсь моей темноволосой красавицей.
Почувствовав взгляд, она шевелится, открывает глаза, проводит рукой по моей влажной груди и встревоженно приподнимается.
– Саша!
Улыбаюсь.
– Ты весь мокрый!
– Думаю, это хорошо.
Изящная ладошка ложится на лоб:
– Да. И температура нормальная. Так, надо быстро сухое…
Выскальзывает из-под одеяла.
М-да, с исполнительностью у Ларисы все замечательно. Даже в высшей степени. Сказали «без одежды», значит… Гм-м.
Звучит укоризненное в мой адрес:
– Саша… Ты не хочешь отвернуться?
– Извини, милая. Это выше моих сил. Во-первых, ослаб, во-вторых, ты очень красивая. Просто невозможно оторвать глаза.
Поправляет комбинацию, снимает со спинки стула юбку:
– Ненакрашенная, нерасчесанная…
– Прекрасная. Восхитительная. Бесподобная. Ненаглядная. Любимая. Единственная.
– Господи, так бы и слушала всю жизнь…
Надев медицинский халат, вынув из стенного шкафа стопку белья, Лара приступает к обслуживанию больного.
На которого, к слову, без слез не взглянешь. Такое впечатление, что остались одни кости и жилы, обтянутые кожей.
Ассоциативно вспоминается: «Ресурс почти исчерпан». Радует лишь упоминание частью сознания слова «почти».
Хорошо еще одно – в связи с потерей веса перекатывать мою тушку ей не очень тяжело.
Минута – и половина кровати застелена сухим бельем. Растертый мягким полотенцем, оказываюсь на чистом, сверху накрывает одеяло в свежем пододеяльнике. Финист, кстати, неотступно следует за мной. Предупреждаю, посылая мыслеобраз:
– Не вздумай ударить мою женщину.
Ответ оригинален:
– Я стальной, но не тупой. Соображаю.
Продолжение вообще озадачивает:
– Она достойна тебя. Правильной души и крови.
Видали ценителя?
Закончив с одной стороны, Лара переходит на другую. Собирает влажное постельное, полностью разворачивает сухое. Двумя руками решительно берется за меч и замирает в изумлении.
Поневоле воспринимаю передаваемые ей образы. Гм-м, Финист понимает толк в общении с прекрасным полом. Конечно, некоторые картины несколько фривольны, но зато сравнения с незаурядными женщинами далекого прошлого отношу к удачным комплиментам. Да, кстати, и я считаю, что та княгиня и Лариса – одно лицо.
Деликатно положив двуручник ближе к краю, польщенно улыбается, все еще с улыбкой берется за меня.
Поймав ее взгляд, подмигиваю.
Понимает:
– Вы, мужчины, все одинаковы.
– Но ведь он прав? Положа руку на сердце?
– Ох, Саша…
Спохватившись:
– Попить хочешь?
– Да, с удовольствием.
Что-то витаминизированное на основе гранатового сока. Идет прекрасно, только глотать трудновато. Маленькими глотками осилив кружку, откидываюсь на подушку опять в испарине. Отойдя к столику с мощным ноутбуком, подключенным к медицинской аппаратуре, Лариса внимательно изучает информацию, вполголоса комментирует:
– Никогда бы не поверила. Сплошная ненаучная фантастика.
Понимаю о чем она:
– Любовь творит чудеса, Ларочка.
Возвращается, с нежностью и жалостью смотрит в лицо. Не выдержав, осторожно обнимает и плачет. Слезы облегчения.
С неимоверным трудом поднимаю руку и глажу по вздрагивающей спинке. Понемножку успокаивается.
– Ну вот, еще и зарёванная…
– Все равно любимая и прекрасная.
Глубокий вздох.
– Саша, надо пригласить Сергея Дмитриевича. Пусть он тебя осмотрит.
– Хорошо.
Прибывший ученый разрушил нашу тихую идиллию и с привычным безразмерным энтузиазмом приступил к делу. Отдаю должное – в вопросах медицины он разбирается на высшем уровне. Изучив под цифровой приставкой-микроскопом анализы крови, быстро проведя химическое исследование, ловко и бережно поставил капельницу. Узнав, что сок вполне беспроблемно усвоился, удовлетворенно кивнул и намешал кисло-сладкий состав «для стимуляции деятельности желудочно-кишечного тракта».
И все это с корректным, уважительным отношением. В итоге успокоившаяся Лариса отправилась в душ, а Сергей Дмитриевич за ноутбуком приступил к составлению рецептур лекарств.
Кстати:
– Сергей Дмитриевич, я искренне признателен вам за заботу, но меня терзает вопрос: почему нарушены карантинные мероприятия?
– А кто вам сказал, что они нарушены, Александр Владимирович? Мы сейчас находимся в том самом отсеке третьей степени защиты, где и планировалось, просто… э-э-э, не в стандартном помещении, а в специальном медицинском боксе. Что касается моего присутствия и непосредственно Ларисы Сергеевны, то мы вполне опытные и дипломированные специалисты в области медицины, даже профессора и доктора наук. Ваши товарищи пребывают буквально за стенами, без скидок. И находиться все вместе мы здесь будем те самые трое суток.
– Спасибо, Сергей Дмитриевич.
Помолчав, добавляю:
– Ценю вашу смелость. Спасибо.
Он реально смутился:
– Перестаньте, Александр Владимирович. По итогам вашей операции было уже вполне понятно, что никаких… э-э-э… осложнений не предвидится. А оставлять вас в критическом состоянии, можно сказать, на грани… В общем, я поступил так, как обязан был поступить. Лариса Сергеевна тоже.
– Я вам благодарен, Сергей Дмитриевич. Кстати, мне очень понравилась ваша идея использовать Ларису Сергеевну в качестве реанимационного комплекса. Нетривиально, отдаю должное. Хотя и напоминает об отдельных экспериментах, проводившихся в третьем Рейхе. Имею в виду тематику спасения замерзающих пилотов люфтваффе.
С радостным оживлением:
– Вам тоже пришла в голову эта ассоциация? Да, как видите, даже в таких совершенно сумасшедших теориях иногда присутствует здравое зерно.
Оглянувшись на дверь, ученый продолжил заговорщицким тоном:
– Только, полагаю, Ларисе Сергеевне об этом знать не обязательно.
