Голос от него чего-то хочет, иначе зачем бы его расспрашивать? Может, голос лжет. Может, Кейт ждет его на поезде. Может, они не смогли ее схватить.
– Чего тебе надо? – гаркнул Дэвид.
– Кто послал тебя сюда? – прогрохотал голос.
– Отпусти ее, и я скажу.
– Разумеется, по рукам, – рассмеялся голос.
– Отлично, спускайся сюда, и я сделаю официальное заявление. Даже картинку тебе нарисую. У меня и электронный адрес его есть.
– Если мне придется туда спускаться, я выбью это из тебя. У меня времени в обрез. Некогда возиться с наркотой.
Реакторы взревели громче. Должны ли они так звучать?
– У тебя тут нет выбора, Эндрю, – продолжал голос. – Мы оба это знаем. А ты все упорствуешь. В том-то и заключается твоя проблема – твоя слабость. Ты ведешься, как младенец, на безнадежно проигранное дело. Оно апеллирует к твоим мечтаниям о героическом спасении. Пакистанские пейзане, джакартские шкеты – вечно ты вляпываешься. Потому что сочувствуешь жертвам, мыслишь, как жертва, – уж такой у тебя менталитет. Думаешь, что если поквитаешься с людьми, причинившими тебе зло, то восстановишь свою целостность. Но не тут-то было. Все кончено. Ты же знаешь, что это правда. Слушай мой голос. Ты знаешь, кто я. Я всегда держу свое слово. Я устрою девчонке быструю смерть, обещаю. Это лучшее, чего ты можешь тут добиться. Скажи мне, кто это. Это твой финальный выход.
Стандартная процедура допроса: сломай субъекта, заяви о своем превосходстве и убеди, что откровенность – единственный возможный выбор. Вообще говоря, на этот раз действительно получилось довольно убедительно. Дэвид понимал, что они могли бы просто выкурить его, пустив газ, швырнув внутрь гранату или бросив на штурм нескольких охранников. У него же выбора нет. Но теперь он наконец сообразил, кто держит микрофон – Дориан Слоун, полевой командир «Иммари» в Афганистане и Пакистане. Нужно было сообразить, что Слоун уже заправляет всем регионом через «Иммари Секьюрити». Он безжалостен, толков… и тщеславен. Нельзя ли воспользоваться этим? Это главный шанс выиграть время на случай, если что-нибудь произойдет. Или если Слоун врет и Кейт все-таки улизнула.
– Чё я тебе скажу, Слоун; сдается мне, прошляпил ты свое призвание. Психоанализ… просто изумительный. Ты вправду заставил меня усомниться во всей собственной жизни. Не дашь ли мне минутку поразмыслить над глубокими проблемами, которые ты затронул? Я имею в виду…
– Хватит переливать из пустого в порожнее, Эндрю. Это не поможет ни тебе, ни ей. Слышишь, как эти реакторы набирают обороты? Это звук энергии, вливающейся в аппарат, убивающий Кейт в эту самую секунду. Так что остался только ты. А «Часовая башня» пала пару часов назад. А теперь поведай мне…
– В таком случае это ты переливаешь из пустого в порожнее. Мне сказать нечего, – скрипнув зубами, Дэвид бросил пистолет на пол. Тот проскользил по инерции все дорогу до дальней двери. – Если хочешь выбить это из меня, тогда спускайся сюда и покажи, на что способен. Я не вооружен. Крохотный шансик у тебя есть.
И встал посередине комнаты в форме песочных часов, переводя взгляд с одной двери на другую, гадая, которая из них откроется первой… и успеет ли он, когда это произойдет.
Реактор взвыл еще громче, и Дэвид ощутил пышущий от него жар. Он что, неисправен? Позади Вэйла бетонная дверь с рокотом ожила, поднимаясь из двухфутового углубления в полу. Пистолет остался у противоположной двери.
Дэвид ринулся к открывающейся двери. Сорок футов. Тридцать. Это единственный шанс: проскользнуть под ней и драться врукопашную, а потом попытаться прорвать установленный ими кордон. Двадцать футов.
Поднырнув под дверь, Слоун выскочил, как черт из табакерки, вслед за пистолетом в правой руке. Сделал три быстрых выстрела. Первый попал Дэвиду в плечо, мгновенно сразив его и бросив на бетонный пол. Размазывая кровь, Вэйл перекатился, пытаясь подняться на ноги, но Слоун его опередил, дав ему подсечку.
– Кто тебе сказал об этом месте?
Голос его был едва слышен за ревом реакторов. В плече у Дэвида пульсировала мучительная боль. Рана казалась и не раной даже: из него словно выдрали кусок плоти. Левой руки он совсем не чувствовал.
Слоун нацелил пистолет на левую ногу Дэвида.
– Ну, хотя бы умри достойно, Эндрю. Скажи, и я покончу с этим.
Дэвид пытался соображать. Нужно выиграть немного времени.
– Имени я не знаю.
Слоун приблизил пистолет к ноге Дэвида.
– Но… у меня есть IP-адрес. Так я с ним общаюсь.
Слоун отступил, обдумывая услышанное.
Дэвид сделал пару порывистых вдохов.
– Он в моем левом кармане; тебе придется самому его достать, – указал он рукой.
Наклонившись к нему, Слоун нажал на спусковой крючок, вогнав пулю Дэвиду в ногу. Тот забился на земле, вопя от боли. Дориан начал огибать его по дуге.
– Хватит. Мне. Врать.
Не услышав от Дэвида ни слова, Слоун занес ногу и двинул упавшего каблуком в лоб, заставив крепко приложиться затылком к бетонному полу. Перед глазами у Вэйла заплясали темные пятна. Сознание вот-вот покинет его. Реакторы над ним снова изменили тональность, зазвучав как-то иначе. Слоун задрал голову кверху. Сирена взвыла практически перед самым взрывом, всколыхнувшим зал и метнувшим во все сторону осколки бетона и куски металла. Из труб и стен с шипением забил пар, затянувший помещение непроглядной пеленой.
Перекатившись на живот, Дэвид пополз, отталкиваясь здоровой рукой и одной ногой, волоча за собой отнявшуюся руку и недвижную ногу и едва не теряя сознание от боли. Ему пришлось остановиться, чтобы сглотнуть и перевести дыхание. Потом Дэвид одолел еще пару футов, стараясь не вдыхать пыль и грязь, покрывающие пол. Он понимал, что они все равно набьются в раны на ноге и плече, но это несущественно, главное убраться отсюда. Он видел, как Слоун мечется по залу, размахивая руками в попытке разогнать туман.
Еще взрыв.
Второй реактор?
Туман сгустился настолько, что перекрыл всякую видимость.
– Сэр, мы должны эвакуироваться, возникла проблема… – послышалось в отдалении.
– Отлично. Дай мне свой автомат!
Выстрелы – повсюду. Пули зарикошетили от стен, от пола. Дэвид оцепенел, прижавшись к полу, прислушиваясь. В паре дюймов над полом еще оставалась полоска относительно прозрачного воздуха, и были видны тела, падающие там и тут – Слоун косил собственных людей направо и налево в последней отчаянной попытке всадить в Дэвида еще хоть пулю.
– Сэр, мы должны…
– Ладно уж!
Дэвид услышал вокруг топот бегущих ног. Попытался оттолкнуться здоровой рукой, но не смог. Слишком ослаб. Слишком замерз. Он смотрел, как его дыхание вздымает с пола белую пыль. Каждый выдох поднимал несколько частичек белого порошка. Вокруг него алое пожирало белизну. Это что-то напомнило Дэвиду – то ли мысль, то ли воспоминание, только что именно? Бритье. Как кровь из пореза пропитывает белую салфетку. Он смотрел, как алое ползет по белой пыли к его лицу, и слушал заунывный вой сирен.
Кейт думала, что набитые в комнату люди падают, но тут она с ужасом осознала, что они рассыпаются, обращаются во прах от пола кверху. В том конце комнаты вспыхивали огни, и Кейт разглядела волны, бегущие сквозь толпу, будто неистовый прибой, несущий смерть по одному всплеску за раз.
Но теперь набат изменился. И свет – вспышки – стали более тусклыми, не такими ослепительными. Теперь она смогла разглядеть источник – аппарат, подвешенный к стенам, формой напоминающий то ли колокол, то ли громадную пешку с окошками в головке. Прищурившись, Кейт разглядела кое-что еще. Эта штуковина… таяла. Срываясь, железные слезы накрывали тех, кому не повезло оказаться под колоколом, расплавленным одеялом смерти.
Все больше людей падали, но по комнате еще были рассеяны уцелевшие; некоторые выглядели растерянными, словно ожидая, когда и до них дойдет очередь в гибельной лотерее, другие бежали – большей частью по углам, – а трое или четверо колотили в дверь.
Поглядев вниз, Кейт увидела собственное тело впервые с той поры, как очнулась. Кровь покрывала ее с головы до ног, – но чужая. Если не считать пульсаций в голове, она невредима. Нужно помочь этим людям. Опустившись на корточки, доктор Уорнер осмотрела человека у своих ног – вернее, то, что от него осталось. Вид такой, словно кровь у него вскипела, разрывая сосуды изнутри таким обширным кровоизлиянием, что кожа лопнула, и кровь хлынула из глаз и из-под ногтей.
Колокол изменился: свет вспыхнул снова – ярко, как никогда. Приставив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза, Кейт отвернулась и увидела перед собой Наоми – должно быть, пробиравшуюся через трупы к двери. Кейт поползла к ней.
Удары теперь слились в непрерывный низкий гул, будто звон гонга, все не кончающийся и не кончающийся. Перенапряженная сталь?
Запрокинув голову Наоми, Кейт отвела волосы с ее лица. Мертва. Красивая. До лица кровь не добралась.
