для того, чтобы оставшиеся могли прожить в суровых условиях несколько дней. Однако пока припасов и теплой одежды было слишком мало.
А нужны еще металлические бочки, уголь и многое, многое другое. А времени было крайне мало. Погода начинала портиться прямо на глазах.
* * *
Империя Единства. Россия. Москва. Воробьевы горы. Шуховская башня. 5 октября 1918 года
– Государь, срочное сообщение из Центра погоды. Снежный фронт резко усилился. Через несколько часов здесь грянет настоящая буря.
Духонин был крайне обеспокоен, и было от чего. Если нам сегодня не удастся снять людей с башни, то им придется там ночевать, а ночевка на металлической башне в снежную бурю чревата гибелью.
Ничего не ответив, я вновь устремил свой взгляд на «Сокол». Да и что тут ответишь? Остается только ждать и молиться, что я и делал про себя.
* * *
Империя Единства. Россия. Москва. Воробьевы горы. Шуховская башня. 5 октября 1918 года
– Пресвятая Богородица, помолись за нас. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси, сохрани и помилуй нас грешных…
Ольга шептала слова молитвы, глядя на то, как приближается к башне край металлического мостика.
Три метра, два, один. И вот край зашел за ограждение смотровой площадки и остался висеть в воздухе на высоте в полметра, нервно колеблясь вслед за дирижаблем.
Мостик не был особо широким и гулять по нему на высоте в восемьдесят метров было довольно чревато. Однако это и не потребовалось. С борта дирижабля перебросили веревки, которые сидельцы башни спешно привязали к конструкциям. Затем по мостику прошел человек в морском бушлате, который собственноручно закрепил железный крюк за ферму, после чего крикнул на дирижабль:
– Выбирай!
Трос натянулся.
Пришедший с сомнением поглядел на колеблющийся мост и импровизированные «перила», но все же обратился к ожидающим его слова сидельцам:
– Ваши благородства! Смею представиться: боцман Егоров Василий Михайлович. Смею также поинтересоваться, вы высоты боитесь?
Галанчикова рассмеялась.
– Мы летуньи, милостивый государь наш спаситель!
Тот кивнул.
– И то верно. А вы, господин Шухов?
Инженер пожал плечами.
– Ну, на вершину башни мне подниматься приходилось. Конечно, это не совсем то, но я постараюсь не упасть.
Удовлетворенно кивнув, боцман сообщил:
– В таком случае будете переходить по одному, а я буду вас страховать, идя впереди и держа за руку. Кто первый?
Шухов усмехнулся:
– Дамы вперед.
Ольга указала на глядящую на Филиппова Галанчикову:
– Ей нужнее.
– Вот и порешили, значит.
И глядя на то, как через минуту счастливая Любушка Галанчикова упала в объятия мужа, она не смогла сдержать слез…
* * *
Империя Единства. Россия. Москва. Воробьевы горы. Шуховская башня. 5 октября 1918 года
– Государь, «Империя-2».
Я поднял бинокль туда, куда указывал Духонин, отметив краем взгляда, как синхронно повернулись в эту же сторону несколько фотоаппаратов и кинокамер снимающей публики. Да, Суворин не упустит возможность сделать пиар на столь громком деле.
«Империя своих не бросает!»
Нужно ли говорить, что прибывший рейсом из Константинополя дирижабль «Империя-2» был спешно разгружен от пассажиров и багажа, а на его борт самым срочным образом загрузили то, что еще можно было передать на башню? Ведь систершип «Империя-1» нерезиновая в части доставляемых на башню грузов.
Впрочем, может, «Империя-2» и не успеет разгрузить свой груз. Погода портится прямо на глазах.
Я поежился. Как же холодно. Как они там сидят на башне, я ведь одет куда теплее, а все равно знобит.
Тут раздались вопли восторга, и я посмотрел вверх.
«Сокол-2» плавно опускался на площадку перед башней, а городовые спешно разгоняли зевак, освобождая место. Особенно непросто было с репортерской братией, не желающей расходиться, но очень желающей занять место поближе да повкуснее.
Прошло минут десять, и решетчатая гондола коснулась пожухлой травы. Толпа взорвалась криками приветствий и всеобщим ликованием.
– Государь, будет полезно, если вы лично встретите спасенных и поблагодарите экипаж дирижабля.
Суворин произнес это вполголоса, практически не разжимая губ и не слишком поворачиваясь в мою сторону. Я кивнул. Да, пиар – животное полезное.
Двинувшись вперед вместе со свитой и охраной, я ищу глазами Ольгу. А вот и она, смотрит на меня широко открытыми глазами. Что в них? Растерянность? Радость? Вопросы? Что-то другое? Мне не видно пока. Подойду ближе и увижу.
Что ж мне хреново-то так.
Сейчас, закончу тут все и срочно в вагон. Что-то мне действительно нехорошо.
И тут меня буквально вывернуло кашлем. Все вокруг обернулись в мою сторону, а я с ужасом отнял от своих губ окровавленный платок.
– Миша!!!
Ольга рванулась сквозь охрану, ее, естественно, никто не пропустил, меня же буквально подхватили под руки и повели к быстро подъехавшему авто.
Вот и все, похоже, я довыделывался…
* * *
Империя Единства. Ромея. Остров Христа. Усадьба «Орлиное гнездо» (Убежище Судного дня). 5 октября 1918 года
– Ваше императорское величество! Молния с категорией три буквы «А»!!!
Маша резко подняла голову.
– Что?!
Буквально ворвавшаяся в кабинет фрейлина Орлова вручила ей красный конверт, на котором стояли три устрашающие буквы «ААА». Дрожащими руками она вскрыла конверт, боясь увидеть текст телеграммы.
«Ваше Императорское Величество! ГОСУДАРЬ болен „американкой“. ЕГО состояние стремительно ухудшается. Он уже не в сознании. В соответствии с протоколом „Шторм“ Вашему Императорскому Величеству необходимо временно принять на себя всю полноту власти в Империи. Жду Ваших повелений. Кутепов».
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Парк Малого Императорского дворца. 5 октября 1918 года
Солнце почти село и парк все больше погружался в таинственный полумрак. Три женские фигуры прогуливались по аллеям, окруженные глубокими тенями, раскидистыми деревьями, высокими стенами и надежной охраной.
– Ваши браки сейчас под большой угрозой. Наши недруги прикладывают все усилия для того, чтобы расстроить предстоящие бракосочетания. Предстоящий прием в вашем дворце очень важен, и мы должны быть уверены в том, что все пройдет без неприятных сюрпризов. Вы меня понимаете?
Племянницы синхронно кивнули.
– Да, тетушка.
– Не будет ли сюрпризов со стороны вашей мамá? Признаться, меня это беспокоит не меньше, чем козни врагов России.
Ольга Николаевна сделала неопределенный жест.
– Надеюсь, что сюрпризов со стороны мамá не будет. У нее, конечно, есть свои идеи фикс, но предстоящие браки вполне соответствуют ее желаниям.
Татьяна молча кивнула, соглашаясь с мнением старшей сестры. Местоблюстительница Ромеи подвела итог, с некоторым, впрочем, сомнением в голосе:
– Хорошо, если так. Как твой сербский, Танюша?
Та пожала плечами.
– Стараюсь. Язык схож, хотя много особенностей. Но я стараюсь.
Ольга Александровна наставительно произнесла:
– Дорогая, вспомни, сколько сил и времени потратила итальянская принцесса Иоланда для того, чтобы выучить русский язык. А это
