столько, что маленький взрывчик никого не всполошит…
— Ой, не верю я в эти экземпляры… — скептически скривился Жослен. — У русских такие бумаги только в первом отделе хранятся.
— Разберемся! — отрезал Мензис. — Да и, вообще, «Си-четыре» — это на крайний случай. Будем надеяться, что «яйцеголовые» проявят благоразумие…
Франсуа, замерев, созерцал, как в кривящемся рту Клегга болтается папироса.
«А обратно как?» — подумал он, но смолчал, боясь спрашивать — как бы трусом не сочли…
— Накрываем и пломбируем!
Вчетвером «суперагенты» накинули новенький, негнущийся брезент, закрепили его по всем бортам, нащелкав свинцовых пломб и оставив лишь одну ма-аленькую лазейку. Через нее-то и залезли в кузов — кто в камеру, кто в техотсек.
Пиньон с удобством устроился в объятиях манипуляторов, на пару с Жосленом.
"Троянский конь".
Водитель, гонявший чаи в дежурке, вышел не скоро. Да и какой смысл спешить? Туда-обратно он смотается за полсмены.
Обстучав колеса носком ботинка, шофер вразвалочку прошелся кругом и, пыхтя, залез в кабину. Путевка за зеркальцем, бумаги в бардачке. Вперед.
Порычав для порядка на высоких оборотах, «КамАЗ» дернулся, поймав передачу, и медленно выехал на улицу. Облегченно дал газку, и покатил прочь.
Тот же день, позже
Московская область, объект «В» п/я 1410
Всю дорогу Жослен хвалился своими амурными подвигами, излагая порой такие подробности, что Франсуа краснел. Не от сраму, как юный монашек, а комплексуя: он-то за все свои тридцать с лишком лет спал лишь с одной-единственной женщиной, со своей женой. Да и та его бросила…
Слава богу, под брезентом стояла полутьма, так что стыдливый румянец остался незамеченным.
— Да-а… — протянул Кампана глубокомысленно. — У русских всё, не как у людей, хе-хе… Тут, если уж девушка, то и вправду девственница! Идет такая краля, а ты столбенеешь — и тихо офигеваешь…
— Тихо! — шикнул Пиньон. — Кажется, пост…
— Ох, скорее бы всё кончилось… — зевнул Жослен. — Куплю себе «Порш»… Нет, лучше «Феррари»! И на юг! — его тон окрасился в мечтательность. — Прокачусь по Монте-Карло… У-у-у… Юбки у встречных девушек будут задираться выше головы!
— Да тише ты! — сердито цыкнул Франсуа. — Прелюбодей…
— Ага… — вытолкнул Кампана, давясь смехом. — Есть немного! Да не волнуйся, не услышат. Их и самих-то не слыхать…
Действительно… Пиньон напрягся, когда хлопнула дверца, но двигатель сразу же заворчал, толкая «КамАЗ» вперед. Машина ехала неторопливо, поэтому Франсуа разобрал, как с гулом растворились ворота «научной крепости», и грузовик медленно въехал во двор. Ворохнувшись в крайний раз, мотор затих.
«Троянский «КамАЗ»!» — подумал Пиньон, и шепнул вслух:
— Выходим!
— Выползаем… — откликнулся Жослен.
В тесном закутке между техотсеком и камерой их встретил Мензис, занявший изящную позу на карачках.
— Оружие! — тихо обронил он, подвигая пузатый кожаный портфель. — Взрывчатка со мной. Спускаемся с правого борта, там глухая стена рядом. Поняли?
— Поняли, поняли… — пропел Кампана, прихватывая «Узи».
Франсуа выбрал «Ингрэм». Вставил со щелчком магазин на тридцать патронов, еще три взял про запас.
— Так… — выдохнул Клегг. — Действуем по плану «А» — вы держите оборону на втором этаже — следите, чтобы ни сверху, ни снизу — никого! А мы с Джерри — в лабораторию…
«Суперагенты» по очереди спустились на мерзлую землю, и метнулись к проходной. Там они застали всего двоих — «камазиста» и старого, но бодрого вахтера.
— Джерри, вырубить! — резко скомандовал англичанин. — Жожо, связать!
Чангу потребовалась секунда, чтобы двумя секущими ударами уложить шофера с консьержем. Кампана проявил иную сноровку — очень ловко повязал обоих.
— Мы, значит, прикрываем, — забрюзжал Франсуа, оттаскивая в уголок водилу, обвисавшего без чувств, — а они чертежи тырят…
— Пусть тырят! — хихикнул Жослен, серьезно глянув на Пиньона, и жестко добавил: — Отнимем — и поделим. М-м?
Франсуа молча пожал протянутую руку.
— Но сначала прикроем!
Оба француза перескочили турникет, и ворвались в фойе. Рисованный план главного корпуса совпадал с реалом. Там — буфет, рядом библиотека, прачечная…
Без шума выдвинуться на рубеж обороны не удалось — дверь первого отдела распахнулась, и в фойе, пригибаясь, выбежал особист, сыпанув очередью из «калаша». Пиньон рефлекторно нажал на спуск — «Ингрэм» застрочил, гвоздя дверь — и скалывая щепки.
— Ложись! — отчаянно крикнул Кампана, от волнения переходя на французский.
Русский с автоматом выпустил длинную очередь, добавляя прыти «суперагентам» — те умело бросились на пол, откатываясь под прикрытие толстых квадратных колонн. Этих секунд хватило, чтобы из-за расстрелянной двери выскочили еще трое с «Калашниковыми» наперевес; метнулись, стреляя навскидку.
— К лестнице! — крикнул Жослен. — Прикрой!
«Ингрэм» зачастил, а Кампана бросился бегом, сгибаясь в три погибели. В самый последний момент пуля догнала его, резанув по ноге. «Суперагент» упал на колено здоровой, и вскинул оба «Узи».
— Беги!
Не думая о свистящих пулях, о рикошетах с пылящего потолка, Франсуа мощно оттолкнулся, в три прыжка одолевая край фойе.
«Целый! Живой!»
— Как нога? — вытолкнул он, задыхаясь от выплеска адреналина.
— Фигня! — оскалился Жослен. — Доскачу как-нибудь!
— Наверх! — Пиньон медленно, спиною поднялся на пару ступенек. — Я прикрою!
Рикошетом чиркнуло по штукатурке.
— Живьем брать демонов! — донесся веселый голос из фойе.
Пули из «Ингрэма» хлестнули веером, выбивая искры из гладкого пола.
«Не получится у нас ничего, — спокойно подумал Франсуа. — Ни отнять, ни поделить. Жалко…»
— Эй, шпиёны! — громко воззвал русский весельчак. — А чего вы так рано-то? Мы вас в гости ждали на выходных! А вы в рабочий день! Ни посидеть рядком, ни поговорить ладком…
— Етта… Ни выпить толком, ни закусить, — подхватил чей-то бас, — а мы на работе не употребляем!
— А что вы тут, вообще, делаете? — заорал Пиньон, живо меняя магазин. — Охрана же уехала, все пятеро!
— Уехала! — жизнерадостно отозвался русский. — Пятеро убыло, пятеро прибыло!
— Убыл ВОХР, а прибыл спецназ! — хохотнул басок, и похвастался: — Ну, мы вроде ваших «морских котиков»!
— Да ихним «котикам» только в цирке выступать, ластами шлепать! — эхом загулял третий голос.
— Ха-ха-ха! Го-го-го!
Франсуа одолел еще три
