а учитывая горный рельеф и отсутствие всяческой инфраструктуры, подсчитать точную численность туземного населения невозможно было даже теоретически. Впрочем, никто и не пытался, если честно.
Так вот в отличии от индейцев, с которыми сталкивались осваивающие восточный берег континента англосаксы — там были куда более агрессивные по своей природе охотники к тому же заметно менее привязанные к одному месту и оттого тяжелее встраиваемые в привычное европейцам общество — местные туземцы имели не только мелкие постоянные поселения рыбаков, но и даже небольшие производственные центры. Можно сказать, что туземцы западного берега были в паре шагов от создания уже полноценных государств, что в некотором роде облегчало включение их экономическую жизнь колонии.
Этим русские колонисты во всю пользовались, стараясь максимально вовлечь индейцев в свою экономическую жизнь. У местных массово скупали шкуры животных, кожу, рыбу, другое продовольствие. В обратную сторону шел инструмент, ткани другие товары более высокого передела. Индейцев — из тех, что были поспокойнее и поцивилизованнее — нанимали на службу в местные вооруженные силы и на флот. Активно шла миссионерская деятельность: за последние десять лет на этом далеком берегу было выстроено несколько десятков церквей, заложено три монастыря, а количество принявших христову веру — ну как минимум формально — индейцев уже пошло на десятки тысяч.
— А когда вы меня, Федор Петрович уже металлом обеспечите? — Немного «поддав» для настроения, поинтересовался главный корабел города у Врангеля. — Все обещаете, обещаете, а воз этот так с места и не стронулся.
Праздник спустя пару часов уже перешел в ту стадию, когда сословные различия стерлись окончательно.
— А вот и нет, — улыбнулся остзейский немец. — Мне тут с последним ботом весточка пришла… Рассмотрели-таки на большой земле наши запросы постоянные — со следующим караваном прибудут к нам знающие в металлургии люди и комплект оборудования. Будем домну ставить нормальную, чугун свой лить, а там глядишь и до стали не далеко.
— От это дело, Федор Петрович, обрадовали, как есть обрадовали. А где ставить заводик-то будут, где-то тут, не далеко?
— Ну как не далеко, — покачал головой Врангель. — Не близко. К северу от Порт-Апраскина нашли месторождение рудой богатое. Верстах в семидесяти от побережья у гор.
— Далековато, — задумчиво почесал затылок корабельный мастер.
— К сожалению. Придется там новый острог ставить, потому как места эти совсем дикие. Благо леса в достатке, хоть о нем беспокоиться не нужно будет. А лет через пять, как чугун пойдет потоком, глядишь дорогу железную сообразим к побережью, тогда вообще просто будет.
— Ага и опять что-ль столицу переносить будем? — Хохотнул Чижиков.
Забавный момент произошел с самой столицей Русской Америки. Изначальное место, предложенное еще Барановым больше десяти лет назад, оказалось не слишком удобным для большого поселения, и уже в 1824 году Александров-Тихоокеанский «переехал» на сорок верст южнее. На северный берег большого залива, где располагалось испанский городок, названный в честь Святого Франциска. Как раз в эти времена полным ходом шла война за независимость Мексики, местные испанцы оказались практически оторваны от всяческой поддержки извне и начали банально разбегаться. Ни о каком сопротивлении русской экспансии в такой ситуации никто даже не помышлял.
Небольшая крепостица с оставшимся на старом месте поселком получила имя «Александровка», а имя «Александров-Тихоокеанский» переехало на новое место вместе с правлением компании. Такая вот получилась забавная рокировка.
В дальнейшем с испанцами удалось наладить взаимовыгодное сотрудничество банально купив живущих в этих местах миссионеров. Испанский флаг был спущен, а мексиканский так никто и не поднял, на обоих берегах залива Петра Великого стояли теперь русские пушки, проскочить мимо которых в глубь охраняемых вод было уже практически невозможно.
В дальнейшем же было заложено еще одно поселение, ставшее, некоторым образом, пограничным. Пользуясь тем, что мексиканцам все еще не до своих северных территорий, русские основали «Порт-Апраскин» в шестистах верстах к югу от Александра-Тихоокеанского, обозначив таким образом, что считают и эту землю своей.
— Мало нас, — покачал головой Чижиков. Они сидели во главе праздничного стола втроем. Врангель, сам Чижиков и майор Путилин, командующий столичным конным полком. Полк, как и все в Русской Америке был усеченного по личному составу штата и насчитывал всего две с половиной сотни сабель, поделенные на три эскадрона. По меркам Европы — горстка людей, тут сила достаточно грозная, как ни крути. — Сколько нам осваивать все местные богатства, никакой жизни не хватит. Сюда бы людей из моей деревни…Да всю деревню, да с окрестностями. Вот бы развернулись…
— Не гневи Бога, Семен Матвеевич, — откликнулся конный майор. — И так нам людишек почитай теперь два раза в год присылают большими партиями. Вот еще лет десять назад… На всю Русскую Америку и тысячи белых лиц не набралось бы, и ничего жили как-то. А тут гляди по четыре-пять тысяч в год только православных приезжает, а все равно — мало. Что б больше было, нужно по ночам с жонкой своей стараться лучше, глядишь и заселим местные просторы.
— Да куда уж лучше, — притворно возмутился корабел. — Четверо у меня уже.
— Так больше нужно, еще. Возьми себе какую еще какую девицу из местных, аль не прокормишь?
— Прокормлю, конечно, дело не хитрое, — непроизвольно улыбнулся такой мысли мастер, но тут же обратно погрустнел, — так этот же не велит.
Немного в стороне от общегородского праздника в круге своих наиболее верных последователей стоял епископ Американской епархии Фотий, сосланный сюда по слухам в рамках некой внутрицерковной интриги. Иерарх воспринял переезд в эти дикие края как личный вызов и принялся рьяно окормлять доставшуюся ему паству. Порой слишком рьяно. Так, например, среди местных белых мужчин — а переселенок-женщин было по статистике чуть ли не в десять раз меньше — очень быстро распространилось поветрие брать в «жены» по несколько индианок.
Ну а что: по меркам туземцев любой белый мужчина был кавалером более чем завидным. Отдельное жилье, возможность прокормить себя, семью и на продажу что-то выделить, металлические инструменты опять же, которые индейцам перепадали не часто и только очень за дорого. Безопасно в русских селениях не в пример индейским, те-то не редко между собой всякие войнушки устраивали. А если муж еще и работящий, и может иногда баловать связкой бусин или отрезом хорошей ткани — так и вовсе сказка.
И до какого-то момента православная церковь закрывала на это дело глаза. Как бы
