Стейс Крамер - Необычайное похищение (СИ)

Алексей зачем-то нервно прокричал:

— Пьянству бой! Трезвости — капитуляция!

Аленушка тоже швырнула какой-то бочонок поменьше, проорав по-польски:

— Получите пороха в гроб!

Ляхи подались назад, одного неудачника пробила в живот алебарда. Бочонок прокрутился и лопнул. Из него полилась жидкость непонятного предназначения с отвратительным запахом. Какой-то громила поскользнулся, сбил нескольких наемников и все они кубарем покатились по скользкой лестнице. Алексей прокричал:

— Американский футбол: счет десять — ноль в нашу пользу!

Но это был, скорее, крик отчаяния. Толпа, состоящая из ляхов и наемников, продолжала напирать. Аленушку тоже в нескольких местах поцарапали. Сквозь разрез поврежденной кольчуги вдруг обнажилась ее грушевидная девичья грудь.

На мгновение это отвлекало голодных до женского пола мужиков. А Аленушка что есть силы, во все горло заорала:

— На помощь!!! Помогите!!!

Тут, наконец, русские конники обратили внимание на бой у спускового механизма. Разворачиваясь на ходу, они быстро порубили неприятеля. И двинулись дальше.

— Как вовремя ты заорала! — одобрительно улыбнулся Алексей, вытирая кровь и переводя дух. — Еще чуть-чуть и того…Но что так поздно-то? Не могла проорать пораньше?

— А ты почему молчал? Сам мог бы позвать на помощь своих бойцов.

Логично! Главный мечник не знал, что ответить. В ходе боя даже не задумался об этом. Но хорошо то, что хорошо кончается.

Правда, оба отважных бойца успели получить по нескольку рассечений и испытывали легкое головокружение от усталости и потери крови. Но это ерунда, скоро пройдет.

Алексей спросил:

— Сколько же мы их положили?

Аленушка пожала плечами.

Сотников ответил вместо нее почти стихами:

— Их сотня, нас двое, расклад перед боем суров, но наш путь побеждать! Аленушка, держись, нам не светило с тобою, но шансы смогли уровнять!

Затем главный мечник запел громким голосом:

Почему-то тянуло Сотникова во время боя на песни.

В городе слышались редкие мушкетные выстрелы. За исход сражения опасений не было. Даже без своего командира русские воины рубили и сметали все на своем пути. Ляхи потеряли множество солдат и быстро утратили боевой пыл. Поняв, что сражение проиграно, они с предательской дрожью принялись сдаваться.

Вскоре подошли основные силы войска Скопин-Шуйского. Переславль-Залесский пал. Но расслабляться было рано. Пленный рассказал, что двадцатитысячное войско Лозовского, бывшего долгое время правой рукой пана Лисовского и посланного им на укрепление Ростова, покинуло южный город и теперь движется на соединение к пану Сапеги.

Скопин-Шуйский понимал, что нельзя оставлять такого противника у себя в тылу.

Алексей Сотников предложил следующий план:

— Атакуем Лозовского первыми и немедленно!

Якоб Делагарди высказался против:

— Мы можем дождаться противника здесь и перебить его оружейным боем. У нас преимущество при обороне!

Алексей возразил:

— Лозовский хитер. Он не будет спешить с атакой, а постарается дождаться подкреплений и от польского короля, и от самозванца. Так что в этот раз ловушка может и не сработать, — главный советник воеводы сделал паузу и, скрестив указательные пальцы, продолжил:

— Кроме того, следует учитывать фактор неожиданности. Наверняка Лозовский будет думать, что мы ждем его у Переславля, а мы по нему ударим сами в ходе ночной внезапной атаки лагеря.

Скопин-Шуйский согласился со своим главным советником:

— Вот именно! Внезапное нападение на противника с участием как конников, так и пехоты даст нам ощутимое преимущество.

— Ошеломить; значит победить! — по-суворовски прибавил Сотников.

Войско Скопин-Шуйского выступило на рассвете в направлении наступающей рати Лозовского. Чтобы противник не узнал о движение, впереди рассылались легкие кавалеристские отряды, которые должны были отлавливать отдельных лазутчиков польского войска. Хотя сама идея броска выглядела немного авантюрной, шанс налететь внезапно не стоило упускать.

Алексей Сотников двигался во главе войска. Вместе с героической Аленушкой и передовым конным отрядом. Сидя на коне, Сотников погрузился в свою восстановительную медитацию. Заодно Алексей рассчитывал узнать и важные видения, составлявшие разведывательную ценность.

Сквозь марево видения проступил боярский терем, где король Речи Посполитой Сигизмунд проводил тайную встречу с высокопоставленным сановником ордена иезуитов.

То, что это один из руководителей влиятельнейшего ордена Алексей понял по особому покрою роскошной ризы воителя-священника.

Голос у князя церкви такой булькающий и приглушенный, словно доносится из канализационного люка.

— Успехи русских нас сильно встревожили, ваше величество. Мы полагаем, что ваши войска получили достаточно ассигнований, чтобы смести обескровленную восстаниями и расколотую самозванцами Русь!

Сигизмунд с тяжелым вздохом ответил:

— Шведский король решил сыграть против нас свою игру. Он расстроен потерей Ревеля и Нарвы и хочет ослабить Польшу. Понимает хитрец наши усилия с целью покончить с его амбициозными планами.

Руководитель ордена иезуитов понизил голос:

— И шведский король человек! А человека можно подчинить или убить. Да и шведских наемников пришло на Русь не более десяти-пятнадцати тысяч. А у вас только под Смоленском почти пятьдесят тысяч солдат достаточно обученного и вооруженного войска.

Сигизмунд сделал три неспешных шага к столу, поднял бокал и сделал пару глотков. Сладкая жидкость вносила успокоение нервам. А волноваться было чему. Русские на севере не просто побеждали. Они буквально сметали, почти поголовно истребляя и пленяя соединения ляхов и их союзников. Остановить их стало задачей номер один. Даже рассматривалось предложение снять осаду Смоленска и Москвы и выступить разом всей мощью против Скопин-Шуйского.

Сигизмунд сказал:

— Много просчетов… Кроме того, нас русские полки с Нижнего Новгорода сковали — заняли Кострому и Ярославль…

Сановник перебил:

— Хватить давать не нужные оправдания! Сейчас важно быстрее покончить со Скопин-Шуйским и начать одерживать победы! Что может предложить нам король Польши?

Сигизмунд машинально ответил:

— Отравить Скопина-Шуйского. Второго такого воеводы не найдется. Мы быстро подавим сопротивление русских.