— Как ты думаешь, кто там был? — теперь, когда страх отступил, любопытство, подогретое алкоголем, разбирало Майю все сильнее. Голоса вроде знакомые, а кто — не поняла.
— Да кто угодно, — Альбина достала очередную сигарету, — Кто угодно мог оказаться там! Например, ты!
— Я? — пьяно удивилась Майя. Я…
— Или я!
— Ты? Ты же была здесь…
— Правильно, что не теряются! — не слушала ее Альбина. Для здоровья в любом случае надо. Опять же удовольствие какое-никакое… А ты?.. не приглядела еще мужчинку?
— Я?.. Обойдусь! — Майя насупилась, икнула и закончила, — А сама? Мне говоришь, а сама?..
Альбина не ответила. Она откинулась на спинку кресла с сигаретой в одной руке и бокалом в другой, и взгляд ее стал мечтательным. Будто она вспоминала что-то очень-очень приятное.
Майя тоже была не прочь вспомнить что-то приятное, но глаза ее сами собой закрылись и по-детски безмятежный сон, наконец, сморил девушку.
Ночь прошла без происшествий. После ливня заметно посвежело — столбик термометра не поднимался выше двадцатиградусной отметки. Окна и форточки открывать было категорически запрещено, во избежание возможного проникновения здешних летучих и ползучих гадов. Данные предосторожности были вызваны вот чем. Вчера еще до дождя, Фатима — одна из женщин, работавших с Анютой была укушена за ногу какой-то местной сволочью, чем-то вроде гигантской многоножки. Причем произошло это в десяти метрах от крыльца института, в кустах боярышника, где бедная женщина собиралась справить небольшую нужду. На визг и крики сбежались все находящиеся поблизости мужчины, чем доставили несчастной еще и моральные страдания. Отвратительное насекомое было растоптано, а раненую отвели к Алексею Федоровичу. Укушенная ступня распухла и болела, а Алексей Федорович цокал и качал головой. Ранку промыл перекисью. Пришел Семенов и предложил сделать разрез, чтоб яд вытек с кровью, даже достал свой страшный кинжал. Но Фатима подняла такой крик, что охотник счел за лучшее оставить ее в покое и ретировался. В итоге Алексей Федорович поставил ей что-то рассасывающее и противоалергенное и, замотав ногу бинтом, оставил в лазарете.
Каким образом кусачая тварь сумела так скоро добраться до института и сколько товарок привела с собой, осталось неизвестным, поэтому всем было рекомендовано за пределы асфальта выходить непременно обувшись.
Поскольку сохранялась и угроза возвращения бандитов, на ночь решили выставить охрану. Дежурили по трое. Один постоянно сидел на вахте, а двое других каждые два часа обходили институт по периметру, а в остальное время играли в карты или дрыхли в кабинете Отдела кадров.
Илья, заступивший на дежурство в четыре часа утра, клевал носом за вахтёрской стойкой, героически борясь со сном. Когда становилось совсем уже невмоготу, он выходил из-за стойки, делал несколько энергичных движений руками, разминая затёкшие мышцы, потом некоторое время слонялся по вестибюлю, смотрелся в чудом уцелевшее зеркало, а затем выходил в тамбур и, открыв, наспех заколоченную фанерой дверь, вглядывался в черноту снаружи. Ни черта там не было видно. Через затянутое тучами небо не пробивалось ни одной звезды. Илья закрывал дверь на ключ, опять усаживался за свою стойку и через некоторое время, снова чувствовал, что засыпает.
— А часовой-то спит! — по стойке постучали. Эй, проснитесь, пожалуйста! Здорово же нас караулят.
Илья вскинул голову, сонно вытаращив глаза. Казалось, он закрыл их лишь на секунду, а за окнами уже стоял рассвет. Девушка возле стойки, насмешливо смотрела на Илью. «Из проезжих. Азиаточка. Кажется, зовут — Майя. По виду совсем молоденькая — непонятно, есть восемнадцать или нет. Странно, вроде бы у нее были длинные волосы, а сейчас короткая стрижка». Все эти мысли вихрем пролетели в голове, а Илья все смотрел на нее, словно первый раз видел. С новой прической ее, пожалуй, можно даже назвать хорошенькой, если б не безразмерный мятый халат и зимние боты на ногах.
— Проснулись? — участливо поинтересовалась девица. Мне бы выйти наружу, нельзя ли отпереть дверь.
— Сейчас, сейчас… забренчал ключами Илья, с трудом выползая из-за стойки, задница совсем онемела. А куда это ты… вы собрались? — спохватился он останавливаясь.
— Да, как вам сказать?.. несколько смутилась она. Э-э… Надо в общем…
— Так ведь… начал Илья, наконец, догадавшись, что ей нужно. Вчера же решили. По одному не ходить. Опасно ведь…
— Это что же?.. развела руками девица, — мне тут сидеть компании дожидаться? Да открывайте же вы скорее, сил уже нет. Если хотите, пойдемте со мной, постоите, покараулите.
— Ладно, ладно, иди, — сдался Илья и пошел открывать дверь. Девушка семенила следом.
— Далеко только не отходи! — сказал он, выходя на крыльцо и ежась от утренней свежести. Я буду здесь стоять. Если что, кричи, я прибегу. И кругом смотри, прежде чем… А то цапнет кто-нибудь, за что-нибудь…
Девчонка смущённо заулыбалась. Илья, понял, что она ищет, куда бы направиться и стесняется его. Он демонстративно отвернулся, и принялся расхаживать по крыльцу зевая и почесываясь. «Это, конечно, не дело, — размышлял он, — рисковать быть укушенным, каждый раз когда… И это только начало, следует ожидать целого нашествия подобных тварей! А мы еще не знакомы со здешним животным миром. Нет, надо срочно оборудовать отхожее место во внутреннем дворе института… если б еще каким-то образом соединить это дело с одним из туалетов первого этажа, было бы вообще здорово! Надо, надо! Все надо! Тысяча разных неотложных дел и надобностей навалилось на них. Ладно, водой запаслись вчера и, вдобавок, она оказалась совершенно безвредной… это конечно плюс. Зато потопом смыло весь снег в лесу, а это понятное дело — минус! Хотя жить этому снегу оставалось, максимум, дня два, так что можно сказать, что минус гипотетический. Зато экспедицию к реке можно отложить на неделю, и это скорее плюс, но вот основные продукты на исходе, на завтра уже не хватит, и это жирный минус! Придется разведывать садовые участки с их погребами. Само наличие на плато этих участков — несомненный плюс, но вот то, что бандиты спрятались, судя по всему, где-то там — это минус! Плюс, минус… плюс, минус! Обычно в природе плюсы и минусы уравновешивают друг друга, но здесь не та природа и какое ей свойственно равновесие — один бог знает… Бог, которого здесь, может, даже и нет. Который, интересно, час? Не пора ли сменяться? Хоть поспать пару-тройку часов нормально. Дадут ли поспать? Что у нас сегодня намечается? Опять поиск недобитых «братков», пропади они пропадом! Семенов собрался, все имеющиеся силы на это бросить и покончить с ними сегодня же. А если они не окажут сопротивления? Что тогда? Расстрелять без суда и следствия?.. или с судом и следствием? Или каторжные работы, сроком десять лет без права переписки? Какой ужас, до чего мы докатились?..»
