Наталья с Ваней вернулись спустя полчаса, в течение которых я не находил себе места. Они вели себя, как расшалившиеся дети: толкались, хохотали и хвастались, кто из них лучше умеет париться. Кажется, мой оруженосец был в полном восторге от новой подружки и с неохотой отправился в свою комнату.
— Почему ты сбежал? — смеясь, спросила девушка, развешивая выстиранную рубаху. — Не умеешь париться?
— Да нет, просто больше не захотел, — невнятно ответил я, мучительно соображая, в чем она собирается спать. Другой одежды, кроме сарафана и рубахи, у нее не было.
— Нужно было оставить исподнее, я бы постирала, — сказала она.
— У меня больше ничего нет.
— Ну и что? Поспал бы так!
Я уже просто не знал, что думать. Очень часто мы совершаем поступки, руководствуясь исключительно собственными представлениями о реальности. Когда же оказывается, что такое поведение совершенно неожиданно для окружающих, бывает трудно объяснить им свою мотивацию. Потому я старался понять, что Наташа от меня ждет, и не поставить ее в положение выбора, отказав мне в нежности, расстаться со своим единственным защитником или вынуждено подчиниться его произволу.
— Ничего, я недавно менял белье, постираю завтра, — сказал я. — Нужно будет купить сменную одежду…
— Ладно, давай ложиться, — предложила она. — Гаси свечу, я буду раздеваться.
Я задул свечку. То, как она сказала «раздеваться», прозвучало безо всякого второго смысла. Просто человек хочет раздеться, чтобы лечь спать. Спать и ничего более. Я уже подумал, правильно ли понял ее слова, подтверждающие сексуальный опыт. Слишком непосредственной и наивной казалась девушка.
— Ну, что же ты не ложишься? — спросила она, кончив шуршать сарафаном и скрипеть полатями.
— Ложусь, — придушено ответил я, быстро разделся и лег с самого края.
Наша камора была без окон, так что без свечи рассмотреть что-либо здесь было невозможно. Я и не пытался, был заведен так, что было не до разглядываний интерьеров.
— Тебе удобно? — заботливо спросила девушка, ворочаясь на своей половине постели.
— Да, а тебе?
— Мне холодно, можно, я о тебя погреюсь?
— Наташа, — сказал я, поворачиваясь к ней, — ты уже большая девочка и должна понимать, чем все это кончится!
— Чем? — невинно-лукаво спросила она.
— Тем! — сердито прошептал я.
— Ну, правда, чем?
— Спи!
— Мне холодно! — капризно повторила она и без спроса придвинулась ко мне. — Бедненький, да ты сам совсем холодный, да еще дрожишь! Давай я тебя погрею… Ой, что это у тебя?!
— Наташа! — только и смог сказать я, и притянул ее к себе.
— Не надо… Не так быстро, — шептала она, отвечая на мои поцелуи.
— Ты! — воскликнул я.
— Да, да!
Потом, остывая, мы лежали рядом и шептались.
— Бедненький, ты сегодня не спал всю ночь, — говорила она, нежно трогая мою грудь. — Я хотела тебе помочь, а ты испугался.
— Испугаешься тут, ты только и говорила о своем Афоне!
— Глупенький, неужели ты думаешь, я не поняла, что он от меня сбежал.
— Но ты же его везде высматривала, надеялась встретить, — ревниво ответил я. — Он же у тебя кудрявый и красивый…
— А когда я тебе понравилась? Как только ты меня увидел?
— Нет, ты же тогда дралась и была зареванная. Потом… А я тебе?
— Тоже не сразу, сначала я подумал, что ты как все, но ты так меня стыдился! Я в бане нарочно тебя дразнила.
— Молодец, не дала мне помыться!
— Я вернулась за тобой, а ты уже сбежал. Я даже подумала, что тебе не нравлюсь…
— Да уж!
— Ты хочешь еще?
— Еще спрашиваешь! Меня третий день дрожь бьет, не знал, как к тебе подойти.
— Ладно, давай еще один разик и будем спать. Я сегодня тоже всю ночь не спала, ждала, когда ты…
— Тише, Ваню разбудим!
— Он маленький, а маленькие спят крепко… Тебе хорошо со мной?
— Очень, а тебе?
— Тоже хорошо.
— Как с Афоней? — хотел спросить я, но не спросил, последнее дело попрекать любимых прежними привязанностями.
— Будем спать?
— Давай.
Мы несколько минут лежали, закрыв глаза, и не касались друг друга. Потом она не выдержала и спросила:
— Ты уже спишь?
— Нет, не сплю.
— Я подумала, если мы не спим, может быть, еще разик? Самый последний. Если ты не устал.
— Но ты же хотела спать!
— Уже расхотела. Завтра ведь целый день будет нельзя. Давай?
Утром нас разбудил громким стуком в дверь хозяин.
— Выходите, — как заполошный вопил он, — скоро государь в Москву въедет!
— Какой государь? — не поняла со сна Наташа. — Куда едет?
— Царевич Дмитрий из Коломенского едет в Москву, — объяснил я, просыпаясь.
— Выходите, — продолжал, не снижая запала, взывать к нашим гражданским чувствам домовладелец.
— И чего человеку неймется, — рассердился я и, как был без всего, выскочил в сени. — Мы знаем, сейчас позавтракаем и пойдем его встречать, — успокоил я его, высовываясь в дверную щель.
— Идите скорее! Уже вся Москва возле Кремля собралась, все пропустите!
То, что в Москве происходит что-то необычное, можно было понять и без домохозяина, на всех церквях звонили колокола и, если использовать литературный штамп, можно было бы сказать, что «малиновый благовест плыл над древней столицей».
— Спасибо, мы успеем! — поблагодарил я доброхота.
Успокоенный домовладелец побежал будить остальных жильцов, а я вернулся в сени, где столкнулся с Ваней. Тот остолбенело уставился на мою обнаженную «натуру», что-то понял, смутился, юркнул в свою камору и уже оттуда спросил:
— Это Самозванец идет?
Как знакомый прежнего царя, к воцарению Лжедмитрия он относился отрицательно.
— Правда вся Москва собралась? — заинтересовалась и Наташа, грациозно соскакивая с полатей. Я залюбовался прекрасным женским телом и только после заминки, проглотив комок в горле, ответил:
— Да, если вам интересно, можно сходить посмотреть.
— Правда, пойдемте, посмотрим! — обрадовалась девушка, надевая через голову нижнюю рубаху.
Отказать им в законном любопытстве я не мог, все-таки исторический момент, и согласился:
— Хорошо, собирайтесь.
Началась беготня, поднялся визг, приготовления и скоро мы уже шагали в сторону будущий Якиманки по которой, как я думал, Самозванец войдет в город. Народа на улицах почти не было, весь жители стекались к Кремлю, где предполагались главные действия. Мы или запоздали, или Лжедмитрий прошел через другие ворота, но большак, ведущий в центр, был пуст. Пришлось спешно идти в Кремль.
