На пологом берегу Инда раскинулось словно бы кочевье, перенесенное сюда из далеких ковыльных степей. Те же кибитки, юрты, стройные кони, гордые длинноволосые воины в узких штанах и высоких башлыках. Здесь стояла сакская конница. Чуть поодаль разместились со своими колесницами вольные кшатрии из Яудхеи. В это утро из лагеря саков выехали, не скрываясь, но и без особого шума шестеро князей во главе с начальником конницы Аспавармой. Вскоре к ним присоединитесь трое предводителей яудхов. Ехали будто бы на охоту, с собаками и гепардами. Мало кто в обоих лагерях догадывался, что вожди решили подальше от своих воинов (и от возможных соглядатаев) обсудить тревожные, а главное, противоречивые вести, что приходили из столицы и даже из соседних селений.
Девять вождей недалеко отъехали от станов, когда перед ними неожиданно вынырнул из зелени садов отряд в три десятка всадников. Среди них можно было узнать и тохар, и горцев из Бандобены, и индийцев. Последние были без доспехов, с одними копьями и луками.
— Саки! Перед вами ваша законная царица Михримах!
Только теперь князья узнали в одетой по-сакски девушке с мечом у пояса дочь Фраата.
— Царица? А что же с царем Фраатом? И что вообще творится в Таксиле?
— Мой отец убит неблагодарным Стратоном, сыном Гермея.
— Мы слышали, что убийца — Пакор, сын Гондофара, и что он покаран Стратоном, — недоверчиво покачал головой высокий, жилистый Аспаварма.
— Значит, Стратон избавился от сообщника. Он и меня отдал на расправу мерзким жрецам Шивы…
В темных глазах Аспавармы блеснула радость охотника, подкараулившего редкую дичь. Теперь или никогда!
— Вы слышите, саки? Владычество парфян в Индии кончилось! А яванские цари нам и подавно не нужны. Восстановим наше, сакское, царство!
— А царем, конечно же, будешь ты? — прищурился худощавый, с ястребиным носом князь Раджавула. — Потомок царя Аза, царя Моги, еще и великих царей саков в Семиречье…
— Да уж не ты, князь болотного племени апасиаков. Тебе только болотами и править.
— Мой предок Аспандак-Железноконный завоевал Бактрию и Дрангиану, пока твои великие предки отсиживались на Крыше Мира.
— А я — потомок Сакесфара, царя сакарауков, — вмешался круглолицый, добродушный князь Джихоника. — Это благодаря ему Аспандак с Гераем победили яванов.
— Спросите своих воинов, кто из вас достоин царства, — пожал плечами Мадхава, вождь кшатриев. — У нас, яудхов, царей выбирает народ.
Михримах закусила губу, с трудом сдерживая слезы. Она, парфянка, не нужна была никому из этих потомков степных воителей. Но ведь и ее предки пришли из степи каких-то три века назад…
— Да никто из вас не годится в цари! — подал вдруг голос Ардагаст. — Ваши отцы растаскали на части царство саков, объявили себя великими сатрапами, стратегами и еще Ахриман знает кем, и грызлись между собой, пока не пришел Гондофар и всех не покорил. И никто не рискнул назваться царем, чтобы не подвергнуться испытанию огненным золотом.
Вима оторопел. Этот Ардагаст разбирался в индийских делах не хуже его, наследника престола. А на Ардагаста уже устремились гневные взгляды князей.
— Кто ты такой и из какого племени, что смеешь решать, кто годится в цари саков? — Мускулистая рука Аспавармы, охваченная золотым браслетом в виде тигра, борющегося с удавом, легла на рукоять меча.
— Я — Ардагаст из племени венедов, что прежде звалось сколотами-пахарями. Мои предки тоже имели золотые небесные дары и не могли поделить царскую власть. Теперь у них нет ни даров, ни царей, а повелевают венедами сарматы-росы — это племя моей матери.
Раджавула пристально вгляделся в юношу:
— Я бывал в степи и знаю росов… — Его суровое худое лицо вдруг озарила усмешка. — Ардагаст? Да не ты ли спас меня в святилище массагетских царей? Твои волосы ни с чьими не спутаешь! — Он хлопнул росича по плечу. — Только таких усов у тебя тогда еще не было. А твой амулет нашел себе хозяина?
— Да. Он теперь на грозовом мече Куджулы, моего царя.
— На мече Железного Сака, моего родоначальника, Что ж, такими вещами распоряжаются боги,…
Услышав имя царя кушан, Аспаварма насторожился:
— А не тохарский ли ты лазутчик?
И тут Вима решил наконец открыться.
— Да, нас послал мой отец, великий царь кушан.
Глаза потомка царских саков полыхнули ненавистью.
— Зачем? Узнать, как уничтожить народ саков? Вы, тохары, готовы преследовать нас до края света!
— Я пришел сюда не губить вас, а добыть себе невесту, достойную наследника великого царства. И добыл. Даже двоих.
— Моим мужем и царем Таксилы будет Вима Кадфиз, который спас меня, когда в Таксиле оказалось некому защитить царский род, — твердо, с истинно царским величием произнесла Михримах.
— А моей второй женой станет Лаодика, дочь Гермея, — сказал Вима.
— И вы думаете, свободные саки пойдут добывать для вас троих престол Таксилы?
— Вы делите престол, а им уже завладел Ахриман! — возвысил голос Ардагаст. — Вам известно, что Стратона сделали царем Шиваракшит и его колдовская шайка, что они обучили его владеть астравидьей — оружием богов, а Михримах хотели скормить ракшасам, чтобы увеличить его магическую силу?
Князья саков притихли. Им вспомнились песни о тех временах, когда четыре племени поднялись против самого Шквы и его рабов — колдуна Шивачандры и царя Гелиокла. Но тогда степняков вел избранник богов — Герай Кадфиз. А золотоволосый пришелец продолжал:
— Кто может сражаться с ними, кроме того, за кого встанут сами боги? Кто из вас уверен, что золотые дары примут его?
Князья молчали. Опозориться в храме Михра не хотелось никому, А тут еще и астравидья…
— Да вас Стратон и не впустит в храм. Но Вима Кадфиз вошел туда и поднял пылающее золото обеими руками!
— Кто подтвердит твои слова? — хрипло произнес Аспаварма.
— Я, брахмачарин Хиранья, служитель Солнца, клянусь честью брахмана, что видел это своими глазами, — воздел руки маленький жрец.
— Что?! Да с твоей хуннской рожей не Михру служить, а Эрлику!
— Я не хунн, а манжар. И служил у себя не подземному Эрлику — мы его зовем Куль-отыр, Черт-богатырь, — а Мир-сусне-хуму, Солнечному Всаднику. А прежде чем поносить брахмана, взгляни на это знамя.
Вишвамитра склонил копье, развернув красный стяг с золотым львом. Саки и яудхи благоговейно склонили головы. Аспаварма же ухватился за плеть.
— Да вы его украли из храма! Только такая шайка наглецов это и может!
— По-твоему, Знамя Солнца можно украсть, как кусок шелка из лавки? Тогда попробуй возьми его, потомок великих царей!
Аспаварма протянул руку. И тут знамя вдруг полыхнуло красным и золотым огнем. Гордый князь подался назад, чуть не выпав из седла.
— Хватит с вас такого знамения? Или само Солнце должно спуститься с неба вразумлять вас?
— Кто предан Кришне-Солнцу, воюет ради него, а не ради тронов, дворцов и невольниц. Если среди вас, князья, нет бхактов Солнца, я пойду их искать в вашем стане с этим знаменем, — сурово произнес Вишвамитра.
— А я по древнему обычаю сяду на бычью шкуру перед станом, чтобы звать с собой в поход всех желающих. Посмотрим, кто тогда с вами останется, — сказал Вима.
— Мы, вольные кшатрии, все преданы Кришне, — сказал Мадхава. — И мы знали Фраата как достойного воина, даже хотели избрать его своим царем, но он не захотел править чужим царством. Мы готовы мстить за него и сражаться за его дочь.
— У моего племени нет счетов с тохарами. Я готов идти с тобой, Вима, как шли вместе наши предки, и сразиться хоть с самим Ахриманом, — проговорил Раджавула. — Или кто-нибудь из саков может этого испугаться? — Он обвел взглядом остальных князей.
— Царские саки никогда не были ни трусами, ни врагами богов. Если Солнце избрало тебя, значит, ты наш царь, — медленно, с трудом произнес Аспаварма.
— Ну вот, одни готовы служить мне, другие — тебе, — рассмеялась Михримах. — Значит, нам нужно пожениться. И сегодня же.
— А как же я, Вима? Кем я буду, если ты погибнешь? — тихо сказала молчавшая до сих пор Лаодика.
— Я отпраздную свадьбу с вами обеими сразу! А завтра выступим на Таксилу, и горе тому, кто посмеет вас не признать царицами, а меня — царем!
— Слава царю Виме! Слава царице Михримах! — закричали, подняв оружие, саки, индийцы и кати.
Простоватое лицо Вимы сияло торжеством. Его взгляд упал на Ардагаста. А ведь если бы не этот неуемный сармат и не такая же отчаянная Ларишка, он, Вима, вернулся бы сюда только с войском отца. И должен был бы сражаться со всеми этими храбрецами, сейчас готовыми биться за него. Нужно будет еще похвалиться перед ними за чашей вина своими подвигами в Долине Дэвов и пещерах царей-ракшасов, и тогда за ним пойдут, как за самим Рустамом.
Зашелестели ветви, и из рощи вышел брахман, чье могучее тело и мускулистые руки сделали бы честь любому кшатрию. Грива нестриженых волос падала на плечи, обрамляя благообразное лицо, которое портил только мясистый красный нос.
