— Позволь мне с первой девизией первым ударить! — попросил Александр. — Руки чешутся!
— Ударь! В помощь тебе мужики. И я с кавалеристским отрядом присоединюсь. Только нам нужно стараться не упустить ни одного солдата противника. Пусть лучше в плену посидят, чем скроются, а потом начнут нам пакостить. Нельзя позволить противнику сохраниться, а потом воссоединиться у нас в тылу.
Я ответил Саше и просигналил флажками атаку, а Александр закричал своим зычным голосом:
— А теперь, братушки, на штурм!
Повстанческая армия двинулась в контрнаступление. Впереди выступили стрелки, которые вели огонь на ходу, за ними шли многочисленная пехота и мужицкое ополчение. Чуть позже с флангов ударила кавалерия.
Деморализованное войско противника не выдержало натиска и обратилось в бегство. Первыми побежали новобранцы, затем поддались и более опытные воины.
Теперь нам оставалось одно — добивать и брать в плен неприятеля, чтобы не дать ему возможности возродиться.
Я командовал:
— Всеми силами вперед! Никого не упускать!
Слабую оборону мы смяли сходу. Лавр не сразу сообразил, что его самого атакуют. Когда же увидел повальное бегство своих солдат и приближение повстанцев, было уже поздно что-либо перестраивать. Поражение даже для него стало очевидным.
Я же чувствовал себя непобедимым полководцем, реальным богатырем. Бегство солдат правительственной армии усилило мой инстинкт охотника. Глаза сверкали, а руки бугрились от мускулов. И я не усидел. Выскочил из командного пункта, устремился в бой, швырнул в спины отступающим врагам гранату, сделанную умельцами Старой Руссы по моим рекомендациям. Никого, вроде, не убил, но нескольких человек ранил, они упали на колени и стали просить о пощаде.
Хорошук опять оказался не доволен тем, что я подвергаю себя опасности. Но указывать мне он не мог. Я здесь командир!
На ходу крикнул начальнику охраны, который старался не отстать от меня:
— Не проявляй пацифистских наклонностей! Настал час, когда каждый из нас может проявить свою доблесть! Разрешаю тебе драться как ураган!
Хорошук бросился за мной и во вражескую гущу людей, которых мы настигли. Я решил действовать красиво. Особенно успешно у меня получалось бить ногами. Я догнал первого бойца, сделал ему подсечку, другого ударил ногой между ребер! Пусть полежат немного, мои люди видят, сейчас подбегут, возьмут обоих в плен.
Еще эффектнее выглядит у меня, когда прыгаю вверх, кручу ногами, делаю ножницы и бью по шее. Смертельный номер! Пусть видят такое мои бойцы, восхищаются! Для усиления эффекта можно добавить балансировку с мечом и подкручивание корпусом. Как в лучших голливудских боевиках! И здорово, что есть возможность подобное исполнить в реальном бою!
Хорошук тоже не отставал, моя школа, не зря тренировал, он лупил по ногам, вырубал противников ударами по корпусу.
У меня с собой были меч и диски. Решил воспользоваться боевым оружием отсталого параллельного мира.
Выхватил меч, срубил еще одну свою жертву. Гвардеец пытался парировать удар, но не смог уследить за сложной траекторией моего меча. А вот и новый подходящий для расправы враг, на сей раз напыщенный офицер. Ух, отъелся, щеки как у хомяка!
Крупный и, вероятно, искусный для своей армии боец падает рассеченный моим клинком из очень твердой стали. Он ничего не успел предпринять против стремительного нападения.
Я с раннего детства тренировался боевым искусствам. Природный талант, помноженный на труд, дал хорошие результаты. Но только теперь появилась возможность демонстрировать свои навыки, силу и скорость в полной мере. Еще и поэтому не хотелось сидеть в укрытии.
Я размахивал широченным мечом и рубил как легендарный Илья Муромец. Потом вспомнил, что у меня есть диски для метания, способные наносить увечья врагу. Остановился, чтобы передохнуть и метнуть несколько штук.
Нет, получилось плохо, не убойно, при этом еще и зацепил кого-то из своих. В бою лучше действовать мечом, а при необходимости наносить еще и удары ногами.
Я рубанул саблей очередного неприятельского воина по затылку, а его соседа вырубил точным ударом ноги по шее. Азарт, никакой жалости! Когда пылает сражение, люди забывают о ценность жизни. И своей, и чужой. Вот и я совсем не думал об опасности и царапине, полученной совсем недавно. Мои бойцы, видя подобный энтузиазм командира, старались не отставать.
Что характерно, опять у меня была внутренняя уверенность, что Бог сбережет. И она прибавляла доблести.
Рядом со мной сражалась пехота Александра Непомнящего, отчаянное русское мужичье.
Некоторые гвардейцы из армии Лавра пытались все же защищаться, не понимая, что сопротивление бесполезно. Лучше бы сразу сдались, меньше было бы жертв и не злили бы мужиков.
Александр Непомнящий громко проорал:
— Братья! Враг отступает, его ряды колеблются! Усилим натиск!
Приободренные мужики добавили напора. А Александр подбежал ко мне и крикнул:
— Не пристало командующему лезть на рожон!
— Я ему говорил, он не слушает! — послышался голос Хорошука. — А ведь Алексея кавалеристы в засадном отряде ждут.
Точно! Совсем забыл, планировал ведь со своим отрядом взять в плен Лавра. А здесь и без меня справятся. Вот уже на подмогу из крепости очередная партия мужиков с рогатинами и косами спешит.
Глава 23
Лавр не отдавал приказ сдаться, несмотря на то, что сражение проиграно, почти вся кавалерия и большая часть пехоты уничтожены. Наоборот, требовал стоять до конца.
Я покинул основное поле сражения, поспешил к конному отряду, вскочил на готовую к бою лошадь и стал высматривать Лавра в подзорную трубу. Увидел полководца-неудачника на холме.
Очевидная, вроде бы, тактика: чтобы сломить сопротивление любого отряда, любой армии, лучше всего выбить их командира. Как ни сильны руки, без головы они стоят не больше манекена! Я этим старался пользоваться, а вот в армиях Нитупа о таком, казалось бы, очевидном действии, похоже, не особо задумывались. Но это их проблемы, а я решил прорваться к военачальнику. Велел всадникам следовать за мной в обход боя и сразу вырвался вперед на лучшем скакуне из всех, что были в нашей армии.
Тем временем и Лавр понял, что ему следует поспешно ретироваться с тем, чтобы уцелеть в возникшей мясорубке и не попасть в плен.
Такое удалось Шогу. Но в этот раз я был настроен решительно; хотел обязательно пленить главнокомандующего, не дать уйти очередному полководцу-неудачнику, личному другу Нитупа… Лавр с самого начала сражения потерял его нить. Он дергался, психовал, много орал. Но даже такую бездарность лучше держать в плену.
Мой лихой отряд ворвался с тыла в расположение временной ставки главнокомандующего. Четверых караульных сняли быстро, точными выстрелами из мушкетов.
Охранники Лавра засуетились, некоторые бросились к нам с кинжалами и саблями. Я срубил подскочившего офицера и бросал пару оставшихся у меня гранат в скопление охраны.
Убойная сила у моих гранат не высокая, но нужно было произвести эффект на мужиков, никогда ранее не видевших подобное оружие. Что неплохо удалось. Пока охранники приходили в себя, мы их изрядно порубали. Некоторые повалились ничком в низ, умоляя пощадить. Кто-то из них крикнул:
— Слава Всевышнему и его посланнику Алексею Освободителю!
Неглупый мужик! Такой крик способен сохранить жизнь.
Бойцы моей кавалеристской сотни крушили тех, кто был недоволен нашим появлением и пытался сопротивляться. Их оказалось не много, но они кидали кинжалы, которые поражали иногда лошадей и всадников. Однако у нас было явное преимущество, мы без особого труда расправлялись с застигнутыми врасплох вояками.
Но и в меня гвардеец с офицерскими эполетами метнул кинжал. Я заметил это и успел уклониться, усидел на лошади, после чего уложил негодяя точным ударом меча по телу.
Увидев человека с генеральскими погонами, я срочно поспешил к нему, по пути уложил еще одного гвардейца.
