за 10 лет войны так и не смогли, несмотря на то, что мобильность комплекса очень низкая и он никак не защищён (к концу войны из 95 полученных вьетнамцами ЗРК более половины было потеряно). С ростом высоты бомбометания резко падает точность ударов, сводя их эффективность к грохоту взрывов. Показателен пример моста, через который годами шла значительная доля снабжения: разбомбить его так и не смогли до внедрения дальнобойных сверхточных бомб, поскольку подойти близко не давала ПВО.
Фёдор Ильиных
Отряхнув руками воду с головы, чтобы не капало, собрал все свои шмотки в кучу и прижав их к себе, в чем мать родила ввалился в медпункт, благо он рядом. Закрыл за собой дверь на крючок и раздраженно произнес:
— Товарищ майор медицинской службы, капитан Орлов по вашему приказанию прибыл!
Мертвых тел в лазарете уже не было. Унесли в морг? Он тут вообще есть?
— Это что еще за голые шутки?
— Заранее приготовился к полному осмотру!
— Веселимся значит… На похороны пойдешь? Тела наших в Камбоджу отправят, а вьетнамцев сегодня хоронить будут.
— Схожу — вздохнул я — У меня тоже друга убили. Чунга. Помнишь такого низенького, со шрамом
— Да они тут все низенькие… Помню. Жаль Чунга. Подними руки.
Лена обошла вокруг меня, практически водя носом по многочисленным царапинам, которые я заработал носясь по лесу. Где-то тыкала пальцами, спрашивала “не болит, а тут болит” и в общем-то проводила привычные по другим осмотрам процедуры.
— Лен, да что случилось-то? Я хорошо себя чувствую!
Врач потрогала зажившие пороховые оспины на лице, спросила:
— Тут болит?
— Да нет, прошло. Все нормально!
— У ракетчиков двое амебной дизентерией заболели. Тоже хорохорились, а потом капельницей к кровати пришлось привязывать, чтобы сквозняк не унес по пути в госпиталь. Был еще филяриоз у одного. Это червячки такие милые, под кожей грызут организм. Комарик укусит или ранка открытая и все. Сначала личинки на коже, а потом раз и внутри — она взглянула мне в глаза — у тебя ничего нигде не чешется?
Да… забавная флора во Вьетнаме. И фауна тоже.
— Да нет — конечно же, после ее слов у меня зачесалось во всех местах. Перед глазами встала сцена где бабка Лиены предупреждала про червей в заднице и тут же сильнее всего зачесалась именно задница, левая половина — Не, все нормально.
— Ну раз нормально, одевайся. Оппа! А это что? — она наконец-то окинула мою тушку целиком и только увидела татуировку терминатора.
— Робот. Ну как механический человек. Вместо нас воевать скоро будут, а мы будем отдыхать — по прошлому опыту общения с женщинами я точно знал, что надо про мир и спасение
— Это как в “Формуле радуги”? Там тоже робот вместо человека был.
— Ага — соврал я, хотя даже не понял, про что она. Про фильм какой-то?
— Ладно, одевайся — Лена села за стол, начала что-то писать в бланке, потом протянула мне бумажку — Вот тебе выписка из медицинской карты, в Ханое надо будет сделать новые фотографии на документы.
— Ты уже знаешь, что я уезжаю?
— Зорин сказал. Чего голый стоишь? Одевайся.
Почесав с удовольствием булку задницы, я начал одеваться. Пока я натягивал свою одежду, она подошла к металлическому шкафчику со стеклянной дверью и принялась что-то перебирать в нем. Наконец она нашла какую-то баночку, закрыла шкаф и подошла ко мне.
— Лен, да все будет нормально — смутился я от ее изучающего взгляда
— Надеюсь. На, держи и по таблетке утром и вечером
— Что это?
— Витамины. Просто витамины.
— А аскорбинки есть?
— Аскорбинки положены только старшим офицерам. Иди уже, герой ..
Стараясь не встречаться взглядом, я отпер дверь и уже почти выскользнул в коридор:
— Коля!
— Что? — я обернулся
— На выписке, на обратной стороне… мой московский телефон.
— Ага.. понял. Я позвоню!
Лена ничего не ответила, вернулась к своим бумагам. Вот ведь женщина! Вроде ничего и не сделала, а всю душу взяла и перебаламутила.
***
После короткой церемонии прощания с вьетнамцами — отдельно я еще сходил проститься с Иваном — мы с Незлобиным отправились давить подушку. Но нормально поспать не получилось. Уже через пять часов нас разбудил Федор Алексеевич, который судя по красным глазам вообще не ложился.
На столе у особиста стояло два наших рюкзака с открытыми горловинами. Рядом с ними горкой возвышалось привычное содержимое. Осмотрев горку, особист поднялся на ноги пошел к двери. Приоткрыв ее, он заглянул в коридор, и аккуратно, без стука закрыв, пошел к нам.
— Итак, товарищи бойцы. Ставлю задачу. Необходимо доставить вот эти вот два — он достал откуда-то из под стола два брезентовых куля размером с обычный мяч — свертка в наше посольство в Ханое.
Мы переглянулись с Незлобиным. Что-то не бьются размеры хабара.
— Федор Алексеевич, так-то груз побольше был — я взял “посылки”, взвесил в руках
— Больше, да. Но из принесенного часть не имеет никакой ценности, поэтому после консультаций со специалистами, достали только нужное им.
Микро платы? Ну в принципе логично.
— Транспорт?
— Как и говорил Борис Александрович, вот приказ на реквизирование Урала — бумага на вьетнамском перекочевала мне в руки. Ничего не понятно, но выглядит солидно. Даже есть какие-то печати. Тоже вьетнамские.
— А где посольство-то в Ханое?
— Посольство на улице Латхань — особист показал карандашом на карте — там найдете Зайцева Анатолия Сафроновича. Он из аппарата главного военного советника. Как увидите кого-то, похожего на настоящего советского человека с плаката, так знайте, что это он. Про вас он в курсе, да в общем-то любое начальство там про вас в курсе и ждет
Поди резидент ГРУшный. Ладно, это даже к лучшему.
— Разрешите идти?
— Не разрешаю. Сменить одежду и снаряжение. Свое оставить тут, гражданское по вашим размерам сейчас принесет каптерщик. Нечего привлекать лишнего внимания. Теперь вы обычные военные специалисты, приглашенные правительством Вьетнама. Журналисты, освещающие жизнь Вьетнама. Вот новые документы.
Оказывается, пока мы спали, кто-то достал наши фотографии из личных дел, форму убрал, пиджак добавил и теперь на журналистском удостоверении красовалась моя физия. Плюс новый ФИО — Alexander Filkin. Газета Правда. Растем!
Да… недолго я пробыл Орловым.
— Журналисты — переглянулись мы с Вениамином. Судя по физиономии Незлобина у
