Не знаю почему, но мужчин это вопрос волнует больше всего. Может быть потому, что они во всем стараются быть первыми.
— Все рано я тебя никогда от себя не отпущу! — не поверив, угрюмо сказал он.
Я, чтобы не затевать ненужный спор, согласно кивнула. Миша недоверчиво на меня посмотрел и отвел глаза. При этом он подумал, что я его хочу обмануть, но он не даст себя провести. Все равно мы будем вместе, и он посвятит мне свою жизнь. Увы, так думала недавно и я, но не прошло и месяца как мы расстались с мужем, а у меня уже появился любовник. Избегая горьких дум и угрызений совести, я заговорила на нейтральную тему:
— Граф Пален, кажется, о нас совсем забыл.
— Не нравится мне этот швед, — задумчиво сказал Воронцов. — Слишком сильно он любит власть! Мне кажется, Павел Петрович делает большую ошибку, слишком доверяя ему.
— Не знаю, я в политике совсем не разбираюсь, но в отношении меня Петр Алексеевич вел себя как джентльмен.
— Он к тебе не приставал? — спросил Миша.
— Нет, конечно, неужели ты думаешь, что я бы ему это позволила!
— Хорошо, если так, иначе мне пришлось бы вызвать его на дуэль! — самолюбиво воскликнул он.
— Ты что-то сегодня слишком кровожадный, — умерила я пыл юного любовника. — Лучше бы подумал, что мы будем есть на обед. Уже пушка стреляла полдень, а о нас до сих пор так и не вспомнили!
— Не волнуйся, попрошу кого-нибудь из полка принести еду из кухни или ресторации, — не озабочиваясь такой мелочью как хлеб насущный, пообещал он. Потом, не глядя на меня, будто невзначай, спросил. — Ты не хочешь отдохнуть? Давай полежим…
— Что, опять?! — возмутилась я. — До вечера даже не мечтай!
— Ну Алекс, ну пожалуйста, — умоляюще проговорил он, — ну всего один разок. Мы немножко полежим, а потом я буду добывать пищу. При свете мне так приятно на тебя смотреть.
— Сначала хлеб, потом зрелища, — засмеялась я. — И почему это считается, что в туманном Альбионе живут холодные мужчины?!
— Я же не англичанин, а натуральный русак — наивно ответил он. — Так что ко мне их туманы не имеют никакого отношения. Пойдем, а?
Однако далеко нам зайти не удалось. В наружную дверь громко постучали. Спешно приведя в порядок одежду, мы вместе отправились ее отворять. Миша из осторожности обнажил палаш. Однако ничего опасного там не оказалось. Перед нашими покоями стояло пятеро дюжих лакеев с дорожными сундуками.
— Их сиятельство, граф Пален, приказали доставить госпоже Крыловой, — бесстрастно глядя на нас сказал высокий седой лакей с брезгливым лицом и осанкой сенатора.
— Проходите, — предварительно выглянув в коридор и убедившись, что там нет опасности, разрешил Миша.
У меня встрепенулось сердце и я, замерев от предвкушения предстоящего счастья, прислонилась к стене. Лакеи начали вносить в покои сундуки. Душка-граф был так предусмотрителен, что не забыл приказать принести мне большое зеркало!
То, что я испытала в эту великую минуту, женщинам объяснять не нужно, а мужчины понять не способны! Для них мою радость можно сравнить разве что со счастьем обладания вожделенным скакуном.
Слуги установили зеркало, расставили по моему указанию сундуки. Миша со всеми своими притязаниями был тотчас забыт. Я раскрыла первый! Не знаю, какими дурными качествами обладал коварный граф, но то, что необходимо женщине, он знал точно. Уже после примерки первого платья я взлетела на седьмое небо. Дальше — больше! А обувь! Чепчики! Перчатки! Он не забыл даже предметы интимного пользования!
Впрочем, я никогда не поверю, что военный губернатор Петербурга сам выбирал мне все эти наряды. Ни один даже самый умный мужчина не способен обладать таким тонким вкусом и быть столь предусмотрительным. Во всем чувствовалась рука чрезвычайно умной, проницательной женщины, до самых глубин знающей искусство обольщения.
Платьев оказалось всего пять, но они были на все случаи жизни, от скромного повседневного цвета беж с воланами и кружевной отделкой по лифу, до белоснежного бального, строгой формы, но с глубоким вырезом спереди и сзади. К каждому была своя пара туфель и всего прочего. Единственное, чего не оказалось в волшебных сундуках, это украшений. Впрочем, в первую минуту я просто не обратила на такую мелочь внимания.
Миша сначала мне помогал в примерке, но поняв, что на этом празднике красоты и моды ему ничего кроме зрелища не достанется, соскучился, и начал незаметно зевать. Окончательно осоловев от моих нарядов, он отпросился добывать обед. Я с радостью его отпустила. «Великое не терпит суеты!» — как говорили то ли мой муж, то ли Александр Пушкин.
Граф Пален, навестил меня поздно вечером. Он был чем-то озабочен, заметно торопился, и думаю только поэтому и не заметил, как я смущена. Приди он чуть раньше, мог получиться большой конфуз. Дело в том, что пока я мерила обновы, Миша без дела слонялся по покоям, не решаясь оторвать меня от важного дела. Я видела, как он мается, и когда кончила с примерками, не могла его не наградить за терпение и достойное поведение.
Время было уже позднее, мы решили, что сегодня нас больше никто не побеспокоит, и собрались лечь спать. Мой молодой друг за целый день ожидания накопил столько любовного пыла, что набросился на меня как голодный волк на овцу. Я пыталась его успокоить, но он совершенно потерял голову.
Однако в самый разгар любовных игр под нашими окнами поднялся шум. Я уговорила Мишу прерваться и посмотреть, что там случилось. Он неохотно повиновался, встал и на всякий случай оделся. Вот в этот-то момент во входную дверь требовательно постучали. Миша сразу подошел и спросил, кто пришел. Оказалось, что это явился Пален.
Пока Воронцов открывал дверь и докладывал военному губернатору, что служба протекает без происшествий, я успела надеть ночную рубашку, поправить сбитую постель и легла, закрывшись до горла одеялом.
— Ваше сиятельство, — сказал Воронцов около двери в мою спальню, — госпожа Крылова уже легла. Прикажете ее разбудить?
— Не стоит, я всего на минуту. Спросите, может ли она принять меня не вставая.
Миша меня «разбудил». Я, конечно, не отказала всесильному графу и он, не чинясь, вошел в комнату.
— Извините, что обеспокоил, — сказал он, подойдя прямо к моей кровати, — я буквально на минуту. Алевтина Сергеевна, по какому ведомству служит ваш муж?
— Он не служит, — ответила я, давая возможность графу заметить, что на мне есть одежда. — Муж занимается частной медицинской практикой.
— А вы не знаете, к какой губернии он приписан?
Я не поняла вопрос и так ему и сказала.
