благородный напиток может вонять клопами, их тоже изрядно развеселила.
— Что ха-ха?! — с преувеличенно серьезным видом продолжил штабс-капитан. — Это вы, ваше счастье, еще заплесневелый сыр, что старыми портянками воняет, не ели. А тоже выдают за деликатес… странные все-таки французы люди, жрут всякую гадость будто нормальной еды нету, то улиток, то лягушек, то плесневый сыр. Приходится тоже есть, стараясь не дышать и при этом делать умильную рожу, дескать понравилось очень, дайте еще пожевать этой синей плесени… и запивать все это воняющим клопами коньяком.
Тут с бойцами вообще истерика случилась. Но в такой нервозной обстановке много и не надо, как и быть Задорновым энд Петросяном, чтобы качнуть настроение людей из одной стороны в другую.
— То есть вашбродь… надо понюхать портянку… — давясь смехом проговорил еще один солдат, — чтобы понять, как пахнет этот сыр?!
— В точку! Понюхал клопа, что держишь в правой руке — вот тебе выпитый коньяк. А потом занюхал его портянкой коя в левой руке висит и вот вроде как закусил коньяк деликатесным сыром «рокфор». Ну или наоборот, кому как больше нравится.
Тут уже бойцы начали откровенно падать на дно окопа уже не в силах даже смеяться, только судорожно дергались и слезы с глаз стирали.
— Нравится портянки с клопами нюхать?!!
— Да мало ли? Вдруг найдутся любители? Есть ведь оригиналы кому запах говна нравится…
— У-у-у!!! — завыл один из бойцов.
— Но это еще что, клоповный коньяк и портяночнй сыр — это еще цветочки. Есть у французов блюдо под названием «Бараньи шарики». Смекаете о каких шариках речь? Вено боец, — кивнул Михаил солдату, что поднес ладони к паховой области и свел ноги вместе, как бывает с людьми, что очень сильно хотят по-маленькому. — О них родимых, о яйцах. Отрезают баранам яйца, и…
— Смилуйтесь, вашбродь! Невмоготу смеяться уже! В брюхе аж все болит! — просипел кто-то из солдат. — Подохнем ведь сейчас, а вас потом обвинят в пособничестве германцам…
— Ладно, живите пока. Потом как-нибудь расскажу, как правильно бараньи яйца готовить и жрать, авось пригодится в жизни…
— А-а-ха-ха-а!!! — с почти безумным смехом бросился куда-то в проход один из солдат.
А вот второй рубеж укреплений пришлось копать по ночам, ибо спрятаться там в первое время реально было негде. Так что от роты приходилось выделять сто человек и в ночь они уходили на три километра в тыл, где копали все темное время суток пользуясь в качестве источника света одной лишь луной и возвращались за полчаса до рассвета после чего заваливались спать.
37
Четвертого июля Климова вызвали в полевой штаб Особой бригады, под которую отвели одну из покинутых ферм. Вызвал его сам генерал-майор Лохвицкий.
— Я ведь просил вас быть сдержанным, Михаил Антонович, — сходу наехал на него комбриг.
— Не совсем понимаю вас, ваше превосходительство…
— Вот, — тряхнул исписанным листом Николай Александрович. — Это требование князя Юсупова Феликса Феликсовича строго вас наказать и вообще отдать под суд, как опасного смутьяна и бунтовщика. Что вы такое сотворили, что он так сильно разгневался?
— Пару песен спел о войне, когда бы у них по приглашению княгини на обеде. Он сам попросил.
— Что за песни?
Климов сыграл и спел.
— Ясно…
Лохвицкий закурил.
— Он ведь не успокоится, Михаил Антонович. Уверен, что и Жилинского привлечет… а он может устроить вам неприятности.
— Хм-м… Ну отдайте меня под суд, раз такое дело. Меня ведь в Россию по такому случаю отправят?
— Не понял вас, господин штабс-капитан, объяснитесь, — нахмурился Лохвицкий и резко затушил папиросу.
— Я своей позиции не скрываю, ваше превосходительство, и не имею ни малейшего желания подыхать за милую Францию и класть в ее землю русских людей. Так что если хочет этот индюк меня на родину отправить, флаг ему в руки и барабан на шею. Обеими руками «за».
— Почему, при таких взглядах не отказались от назначения в Корпус?
— Думал тут воюют нормально… а тут маразма не меньше, а в чем-то и больше, чем у нас. Единственный плюс, кормят хорошо.
— Ладно… под суд вас никто естественно отдавать не станет… но вы определенно делаете все, чтобы загубить себе военную карьеру.
Комбриг снова закурил.
«Эх, Николай Александрович, знали бы вы, что у нас всех с военной карьерой скоро ждет большой облом…» — подумал Михаил.
— Наверное, военная служба это не мое, ваше превосходительство. Как закончится война, уйду в отставку и займусь сельским хозяйством. Еще песни буду петь.
— Ясно все с вами. В общем Михаил Антонович княгиня Юсупова настоятельно требует отпустить вас на благотворительный музыкальный вечер, что назначен на завтра, а так же посол Извольский просит того же. Я не вижу причин вас не отпускать, кроме того, что прошу вас быть благоразумным.
— Буду, ваше превосходительство. Ведь от этого зависит, сколько денег пожертвуют гости в пользу нашей бригады.
— Кстати о деньгах… — замялся генерал-майор. — Наш казначей требует, все полученные деньги передать в казну бригады.
— Требовать он будет у своей жены, ваше превосходительство.
Лохвицкий аж поперхнулся дымом папиросы от резкой фразы.
— Как получить эти деньги придумал я, я же и потрачу их на бригаду по своему усмотрению. А иначе эти деньги пойдут на что угодно, но только не на нужное, а скажем на машины и рестораны.
— Я вас услышал. Но будьте готовы что будет собрано офицерское общество, что может вылиться в суд чести…
— Не важно, ваше превосходительство. Я ведь не на себя эти деньги потрачу, так что судить меня не за что. Под обещанные княгиней деньги я уже разместил заказы и на те, что получу по результатам благотворительного вечера, так же на следующий же день размещу новые заказы, так что получить с меня можно будет только дырку от бублика.
— Но врагов в бригаде вы этим наживете немало… И если сейчас к вам относятся нейтрально, то после такого пассажа…
— Переживу. Но благодарю за участие, ваше превосходительство.
— Кстати о вашем таланте, — чуть смутился генерал-майор. — У нас, перед парадом в Париже, выяснилась несколько неловкая ситуация, что у бригады и тем более полков, не говоря уже о ротах, нет своей военной песни. Нет ли у вас что-то подходящего?
Сейчас в армии Франции было довольно популярно иметь военные марши во сколько-нибудь крупном формировании, именно от лягушатников Русская армия переняла эту традицию, что широко распространилась после наполеоновских войн, и тут такой конфуз.
— Хм-м… — призадумался Михаил.
В голове неожиданно оказалось пусто, по крайней мере вот так сходу ничего не вспоминалось, кроме одной композиции.
— Есть, но не уверен, что вам понравится, ваше превосходительство.
— Сыграйте,
