хотели прославиться на войне. Так или иначе, они были первыми, кто умер».
В его глазах не было раскаяния, будто это была история из прошлого. Но Линкольн заметил, что один из пальцев Эйдена слегка дрожит, подчеркивая, что ужасы войны все еще действуют на него.
.
«Есть один конкретный случай во время вашей службы в армии. Весь твой батальон погиб, ты единственный, кто выжил. Что именно тогда произошло?»
Сотрудник своим тоном не очень походил на интервьюера, но Эйдена это не смущало. Вместо этого он был полностью сосредоточен на своей части.
«Нам приказали оставаться в окопе, но немцы узнали и атаковали нас. Это было неожиданно, и мой батальон попытался отступить. Но люди получили ранения и погибли. Мой друг, Стив… Я до сих пор помню ту… ту предательскую ночь.
Я знал Стива с того дня, как пошел в армию. Мы провели большую часть нашей мировой войны в окопах. Однажды ночью я разговаривал с ним, который был рядом со мной в темноте. Он не ответил. Я протянул руку, чтобы посмотреть, спит ли он, и засунул руку в его разбитый мозг. Его расстреляли ночью».
Эйден глубоко вздохнул, словно в его голове промелькнули истории о прошлых травмах. Теперь его глаза стали немного пустыми, а с дрожащими губами он действительно казался человеком, пережившим мировую войну.
— Что произошло после этого?
«Я… Меня переводили из одного батальона в другой». Он вздохнул, его глаза метнулись в сторону, пытаясь что-то найти. «Каким-то образом я всегда выживал, словно смерть не любила меня. Я знал, что она улыбается мне, но она не была готова обнять меня. В то время единственной целью было пережить еще один день, но… теперь кошмары… они преследуют меня… они забрали мой сон, мой голод и мою волю к жизни».
— У тебя появились другие друзья?
«Да, но потом они умерли, поэтому я перестал пытаться что-то делать». На его лице была одинокая улыбка. «Общение с друзьями в армии может причинить вам больше травм, чем что-либо еще. Я понял это на собственном горьком опыте».
Сотрудник застенчиво кивнул, немного под влиянием своей игры. Затем, путаясь в словах, задал последний вопрос.
— Война тебя чему-нибудь научила?
«Война, ну, она многому меня научила». Много неописуемых эмоций пронеслось через его глаза в одно мгновение. «Друг, с которым вы смеетесь, может в любой момент оказаться на земле с пулей в голове, и вы можете оказаться таким же на следующий день. Ничто не остается вечным на войне. И если я чему-то и научился за эту свою долгую жизнь, так это следующему: в любви мы узнаем, кем хотим быть; на войне мы узнаем, кто мы».
Сказав это, Эйден немного посмеялся и закончил прослушивание одним последним предложением.
«Вы можете иметь мир. Или вы можете получить свободу. Никогда не рассчитывайте на то, чтобы иметь и то, и другое сразу. И когда все войны закончатся, бабочка все еще будет прекрасна».
***
После того, как интервьюер завершил прослушивание Эйдена, сотрудники сказали ему, что он будет уведомлен о результатах позже. И после его прослушивания Линкольн и Фрэнк решили сделать перерыв на обед, прежде чем продолжить с остальными.
Во время совместного обеда Линкольн не мог не высказать свои искренние мысли.
«Он идеален!»
«Кто?»
— спросил Франклин, словно не зная, но Линкольн, похоже, не возражал.
«Эйден. Мы только что видели его прослушивание. Никто не выступал лучше него. Его выражения имеют утонченный характер, и он понимает актерское мастерство».
— Кажется, он тебе очень нравится.
— сказал Франклин, постукивая по столу одним пальцем. Его отношение ясно говорило о том, что игра Эйдена на самом деле его не убедила.
— Он тебе не нравится?
— Я этого не говорил. Он неплохой».
— Ваше отношение говорит об этом. Когда Линкольн взглянул на него, Франклин не мог не вздохнуть. Хотя продюсер обладает большой властью, Линкольн не был новичком и пользовался большим уважением.
Более того, поскольку фильм уже в основном был отснят, у Линкольна было немного больше власти. Так что студия не захочет, чтобы съемка остановилась посередине, несмотря ни на что.
«Послушай, я знаю, что он хорош. Но я все равно хочу, чтобы роль досталась популярному актеру. Может быть, из Индии, если вы действительно хотите аутентичности. Мы можем продвигать фильм на большом рынке. Цены на билеты не такие высокие, но рынок огромный».
«После Китая теперь Индия».
Линкольн понимал, как устроен мир, и, по крайней мере, Голливуд в основном держался на деньгах. Из-за этого голливудские студии изо всех сил старались получить больше влияния на других рынках, таких как Китай.
Это было здорово для их бизнеса, но иногда они использовали популярных актеров из некоторых стран и просто давали им небольшую роль, но они вели себя так, как будто это большая роль во время промоушена.
Из-за этого их фильмы зарабатывают больше в странах, где известен тот или иной актер.
«Это просто лучше для популярности».
Франклин возражал, но Линкольну это не очень нравилось. Затем, немного покачав головой, он попытался изложить свою точку зрения.
«Просто доверься мне в этом. Использование новичка — лучший вариант с этим персонажем, и это сделает фильм намного лучше, чем использование уже известной звезды. И я думаю, что Эйден — тот самый новичок».
Немного помолчав, он помедлил, прежде чем добавить еще одну строчку.
«Может быть, в будущем он станет звездой, и мы будем известны как те, кто дал ему первый прорыв».
«Или мы могли бы пойти с уже установленной звездой. Так что давайте просто возьмем кого-нибудь вроде Виваана Капура. Недавно у него был прорыв в Голливуде, поэтому мы могли взять его на эту роль. Или мы могли бы просто пойти с ближневосточным актером. Они выглядят соответствующе».
Линкольн ничего не сказал на это. Виваан Капур был в его глазах довольно хорошим актером, но почему-то он все еще хотел пойти с Эйденом.
«Я все еще думаю, что Эйден лучше подходит для этой роли».
«Он даже не выглядит соответствующе в моих глазах. Он молод и никогда не играл перед камерой. Давать такую роль неизвестному парню очень рискованно. Ты ведь знаешь, что у нас у всех будут проблемы, если фильм провалится!»
Линкольн нахмурился, услышав это. Одним из его самых больших беспокойств был взрыв «Тени войны» в прокате. Если бы это произошло, продюсеры наверняка не поверили бы ему, и ему было бы еще труднее вернуться.
Думая о
