стояли наспех сделанные конические шалаши, и, что самое интересное — внутри города появились стены! Прямо внутри себя Адажион был разделен теперь на несколько частей, явно враждебных друг другу. Бамбуковые частоколы и баррикады на улицах охранялись мрачными людьми с оружием — с одной стороны — адаже, с другой — исаварами. Мой храм, к счастью, остался цел, наверное, потому, что городская площадь отделяла его от иных построек.
Я вышел из цилиндра на прокопченную площадь. Встречало меня всего лишь трое жрецов, тех самых, что не входили ни в одну из фар. Двое взрослых и один подросток с корзиной даров сидели в ожидании возле цилиндра. Они очень плохо знали эсперанто (как и я, впрочем), но, все же, их доклад раскрыл передо мной подробности феерически идиотской истории недавнего мятежа.
Итак, два вождя фар, один от скиров — бывших кочевников Севера, другой от исаваров — местных жителей, решили породниться, и скир выдал свою дочь замуж за сына исавара. Поначалу все вроде бы шло хорошо, но почему-то брак оказался бездетным. Скир сказал своей жене узнать у дочери, что тут не так. И оказалось, что сын исавара, мечтавший о другой девушке, не желая иметь детей от жены, — отказывал той в законной близости, общаясь с нею исключительно словесно.
Данное обстоятельство дошло до семьи пострадавшей и страшно разъярило скиров, посчитавших такое поведение исавара высокомерным и оскорбительным. Как водится, они собрались толпой, и пошли к побратимам разбираться. Началась ссора, переросшая в потасовку. Один из скиров был сильно ранен, кто-то крикнул, что его убили исавары, и началась дикая резня. Когда скиры ворвались в дом вождя исаваров и начали всех убивать, им под руку попался и малолетний сын вождя фары доратиев — бывших кочевников-земледельцев, отданный исаварам на воспитание. В запале его тоже убили, что не осталось не отомщенным. Как только доратии узнали о произошедшем, они напали сразу и на скиров, и на тесно связанную с ними фару ретиев — бывших кочевников-охотников. Фара адажей поддержала ретиев, фара траусилов выступила за доратиев, ну и, понятное дело, город сгорел. Как там говорилось — царство, разделенное в себе, — погибнет. А все из-за одного несчастного влюбленного тупого осла, не смевшего отказать отцу, навязывавшему ему выгодную, но некрасивую невесту.
Попросив жрецов прислать к храму хоть какую-то охрану и продовольствие, я занялся этим делом вплотную. Вызвал вождей враждебных общин, фаррахов, беседовал с ними, сначала раздельно, а потом и со всеми вместе. Разумеется, на пороге храма все сдавали оружие и строго предупреждались о страшных карах для нарушившего «божественный мир», хотя их свиты, остававшиеся на площади перед храмом, постоянно вступали в стычки.
Выслушав всех, и не по одному разу, я понял одно — семейные отношения уже требуют законодательного регулирования. До сих пор все происходило «по обычаю», но теперь, в происходящем смешении племен, это перестает работать. Слишком несхожими оказались эти обычаи у разных фар!
У скиров жена и дети были полном распоряжении главы семьи — он мог их, скажем, продать в рабство. Обычаи других племен были помягче, но все равно суровы. Все это настолько резко контрастировало с исаварами, что создавало в отношениях племен большую проблему.
У исаваров женщины были совсем в другом положении, они были главными в доме, да и сами дома принадлежали именно им — браки в этом племени традиционно были «матрилокальные». Исаварянки сами выбирали себе мужей, а в праздник жатвы вообще могли встречаться с любыми мужчинами по своему выбору, что бывшие кочевники считали оскорблением. В итоге исаврянки довольно редко выходили замуж в другие фары. Их женщинам непросто было найти себе мужей, поскольку мужчины у них были бесправны. Мужчины из других фар в основном игнорировали исаврянок либо заставляли их переходить в свои фары под их патриархальные законы. При этом обычно от женщин исаваров требовалось принести в дом мужа приданое, что, по их меркам, было неслыханной наглостью!
Юноши исаваров, наоборот, с удовольствием брали в жены бесправных, по их меркам, кочевниц. При этом они поселялись в отдельных деревнях, не входивших в фару исаваров, чтобы их жены не могли перенять принятых у исавриянок вольностей. По сути, происходил постоянный отток молодежи из фары исаваров — ушедших уже так много, что в ближайшем будущем, видимо, понадобится новая фара. Процесс сдерживался лишь тем, что ретии и доратии категорически отказывались отдавать дочерей за исаваров, не считая тех полноправными мужами.
Не имея особых возможностей заработать на приданое иным путем, девушки исаваров начали пользоваться свое добрачной свободой в корыстных целях. Таким образом, они довольно бойко стали зарабатывать на приданое, но в итоге за женщинами исаваров закрепилась дурная слава. На них теперь женились в основном из корыстных побуждений, а это еще более подстегивало на занятие проституцией.
Итак, обычаи у всех фар совсем разные, и это создавало проблемы не только в семейных делах. Когда случался судебный спор между людьми и разных племен, их фаррахи никогда не могли решить, по обычаям какого именно племени рассудить его. Ведь от того, чей именно обычай применялся, исход дела мог быть прямо противоположным!
В итоге, мне стало понятно, что пора писать законы, единые для всех племен, и твердо настаивать на их выполнении. И в семейных делах и во всех прочих. Иначе мы просто погрязнем в межплеменных войнах и бытовых конфликтах, ведь события, подобные произошедшему, будут повторяться вновь и вновь.
Удивительное дело — чтобы избежать пожаров в городе, надо написать новые законы!
В течении нескольких дней небольшой свод законов был составлен мною совместно со жрецами и фаррахами. Не надеясь, что кто-то сможет читать их — ведь грамотных не осталось даже среди жрецов, я был вынужден сформулировать их кратко и доступно для запоминания. Помните, якобы был такой потешный закон: «Если кто украдет столько, что на эту сумму можно купить веревку, то на веревке его и повесить». Вот в такой афористичной манере я и написал свои законы — чтобы проще было запомнить.
Самым важным новшеством был запрет на убийство или продажу в рабство членов семьи. Вообще в наказание за убийство полагался теперь штраф, а не кровная месть. Половина штрафа — родственникам убитого, половина — в храм. За кражи и иные имущественные преступления — штраф в размере украденного (украденное, конечно, полагалось вернуть). Если денег нет — можно заставить отрабатывать долг.
Развод был возможен как для мужчины, так и для женщины, но лишь по суду. Судьями, конечно, были мужчины, что
