Меня сейчас больше всего заботит мысль, успею ли я спрятать Милану во-о-н в том кустарнике до того момента, когда на нас нападут. Заранее ее прятать смысла нет. Неизвестно, сколько ей придется просидеть в темноте и сырости.
Кроме всего прочего достаточно прохладно.
Согласен, не похожа ты сейчас на сказочную принцессу в этих огромных чеботах и всей той одежонке, что я заставил тебя на себя напялить.
Но ведь и ноги не промокнут. И еще, поверь мне на слово, мы, мужская половина рода человеческого, имеем уникальное свойство увидеть стройную фигурку симпатичной девчонки, даже если ее тщательно упаковать во множество безобразных одежд. Сиди здесь и жди меня, можешь даже подремать.
Поцеловав Милану в лоб, удачно избежав при этом подставленных губ, я подошел к Куртису.
Есть в нем что-то такое, даже не знаю, как и выразиться. Основательность, что ли.
С первого взгляда обычный старик, высокий, костистый, со спокойным взглядом выцветших глаз из-под кустистых бровей. Обычно молчит, и только иногда в общий разговор пару слов ввернет, всегда верных и всегда к месту.
— Хороший у тебя клинок — обратился я к нему, чтобы развязать разговор.
Нет, я не специалист в холодном оружии, и судить о нем могу больше с эстетических позиций. Но не может клинок так выглядеть, если выполнен он из дерьмовой стали низкого качества, невозможно это.
Куртис погладил навершие рукояти пальцами, на миг сжав эфес ладонью.
— Это все что осталось — ответил он — Раньше, в молодости, я диким был. -
Голос у него при этом был каким-то умиротворенным.
А сейчас ты каким стал, ручным или домашним? Или это что-то обозначает? Сосед мой бывший, дед, тот, что с одной ногой, когда рассказывал, что в Тугейском полку служил, столько у него в голосе гордости было.
— Ты, парень, когда начнется, рядом со мной держись. У нас своя задача. И расслабься пока, раньше рассвета они не полезут. -
Голос у него был таким, как будто ему точно было известно, как будто наши неведомые враги сами ему сообщили время своего нападения. При этом, еще и попросив совета, когда им все же лучше начать.
Дождь то ослабевал почти на нет, то снова начинал лить сплошным потоком.
Уже под утро, когда вокруг начало сереть, Куртис сам обратился мне.
— Ты бы это, девушку, Милану, увел бы отсюда. Так, на всякий случай. Красивая она и дети у нее такими же будут. -
Да я и сам собирался уже идти к ней, все, нервов больше не хватит. Сколько тянуть можно.
Милана успела задремать, и мне пришлось ее будить. Подхватив на плечо седло, и взяв ее за руку, я пошел к заранее облюбованному мною месту.
Вот здесь и подождешь, пока все закончится. А седло для того, чтобы не на земле сидеть, мокрая она очень, насквозь влагой пропиталась. Тут, в этих кустах, тебя никто не увидит, разве что специально искать будет, что вряд ли.
Чтобы не скучала, вот тебе орешки, вкусные такие, твои любимые и две конфетки. Последние они у меня, закончились. И еще мой плащ сверху, скоро он только мешать будет, все равно скидывать.
— Артуа, тебя не убьют? — и глаза смотрят с такой надеждой.
— Конечно нет, да и с чего бы? Мы их просто попугаем, и все. А когда люди кричат друг на друга, никто никого не убивает. Зачем? -
— А Коста говорила… -
— Коста сама не знает — перебил я ее — Я с Куртисом разговаривал, вот он-то точно все знает. Но все равно, Милана, ты обязательно дождись, пока я сам за тобой не приду. А если долго приходить не буду, ты обязательно дня жди, когда совсем уже рассветет. Хорошо? -
Милана часто закивала головой и попыталась снова что-то спросить. Да знаю я, девочка, что у меня концы с концами не сходятся, только лучше не спрашивай больше ничего.
Я уже отошел на несколько шагов, когда вернулся и поцеловал Милану, так и сидевшую с зажатыми в обеих руках сладостями.
Сейчас можно себе позволить то, что больше всего хочется.
Возвращаясь к обозу, в душе костерил себя последними словами, проклиная на чем свет стоит.
Ведь ты мог уже несколько раз присоединиться к другому обозу, идущему значительно быстрее, такие возможности были. И денег бы много при этом не потерял, Пронтий мужик порядочный.
Так признайся же себе наконец, что ты просто оттягивал тот момент, когда с Миланой придется расстаться. Но ведь все равно придется сделать это буквально через несколько дней. И причем здесь она, зачем ей все это нужно, все эти неприятности, в которые ты имеешь обыкновение влипать по поводу и без.
— Спрятал? — спросил у меня Куртис, и я лишь молча кивнул головой в ответ.
— Скоро они пойдут, парень.-
Ну парень, так парень, для тебя — да, ты ведь старше меня в два раза.
— И когда они нападут на обоз — продолжил он — мы зайдем сбоку и ударим им во фланг.-
Мы это кто? Видимо мой вопрос так явственно читался на моем лице, что Куртис не стал его дожидаться.
— Мы — это я и ты. -
Ага, отличный план. Да что там, превосходный.
Мы, это старый дед, который решил спеть свою лебединую песню. Я, конечно же догадываюсь, что дикие — это очень серьезно. И даже нисколько не сомневаюсь в том, что в прошлом он воин с большой буквы. Хотя бы по тому факту, что такую саблю нельзя поменять на рожь или капусту. Но если это и получится, то никто не сможет носить саблю так, открыто, как носит ее он. Такое право нужно заслужить.
И я. Несомненно, тоже великий воин. В будущем. Вероятно. С вероятностью процента полтора, два.
Мы нападем на них и искрошим в ту самую капусту, легко и непринужденно. Как и подобает двум славным бойцам. Пенсионеру и ученику ученика мастера. Как же иначе меня можно назвать? Вероятно, я еще в ученики даже не гожусь.
— Не боись, парень, сегодня не твой день. Знаешь, когда я служил в Диких, меня называли Годим. Тебе знакомо это слово? -
Я кивнул головой, знакомо. Милана рассказывала мне, что есть легенда о таких людях. И означает это слово что-то вроде прорицателя или ведуна.
Но это совсем не значит, что они действительно существуют. Да и кличку можно присвоить кому угодно и какую угодно. Если у кого-то кличка Малыш, то в абсолютном большинстве случаев именоваться ей будет верзила под два метра ростом.
Ну, хоть как-то успокоил, и на том спасибо. Да и чего собственно волноваться. Их там всего десятка два ожидается. Для таких матерых бойцов как мы с дедом как раз аппетит перед завтраком нагулять.
А в том, что в этом мире никакого антисептика кроме уксуса не существует, тоже ничего страшного нет. И антибиотиков никаких нет. Получу какую-нибудь рану, подумаешь заражение крови. С моим иммунитетом смешно даже думать об этом.
— Так ты пойдешь со мной? — голос у него безразличный, пойду не пойду, без разницы.
