— Пойдем в палатку! — шепчет Ваня
— Что люди подумают? — возражает Варя. — Вон, посмотри, старый козел какой-то пялится!
— Далеко! — не терпящим возражений голосом возражает мужчина. — И потом, мы уже нелелю женаты!
— Хорошо! — желание становится нестерпимым, и границы приличий стираются окончательно. — Пусть завидуют! — и Варя про себя добавляет: — «А уж как позавидовали бы подруги! Отхватила себе студента ЧИМЭСХ,230 хоккеиста „Буревестника“, чемпиона РСФСР. Квартира, пусть однокомнатная и с родителями, но ведь это совсем не барак! Все удобства!»
Ступить на песок пляжа муж не позволил. Назло всем наблюдателям он, подобно древнему охотнику, закинул жену на плечо, и понес, как добычу, прямо в логово, к темно-синему надувному матрасу. Уложив Варю на него Иван повернулся, чтоб застегнуть полог, и девушка невольно залюбовалась его мускулистой спиной…
— Просыпайтесь, приехали! — потрясла за плечо Варвару Петровну соседка-попутчица.
— Как?!!! Где?
— Конечная! — с грустной улыбкой ответила женщина.
Контраст сна и реальности выбил слезы, хорошо, что их можно легко отнести на резкий зимний ветер. Прижав рукой к лицу жиденький воротничок подбитого для тепла ватином «семисезонного» пальто, женщина заспешила вдоль корпусов ЧТЗ к отдельной проходной фабрики «Полупроводник». Невольно вспомнились прожитые годы… Тихое счастье медового месяца длилось недолго. Но поначалу даже весьма непростой быт с родителями мужа не слишком мешал – с милым и в шалаше рай. Скоро Иван закончил институт, и распределился, как семейный, на городскую плодоовощную станцию имени Мичурина. Варя пошла работать на радиозавод монтажницей, заодно поступила все в тот же ЧИМЭСХ на «вечерний».
Как родился сын Васька, послышал Иван про призыв комсомольцев на рабочие специальности, и пошел на ЧТЗ фрезеровщиком, хотел семью обеспечить. Платили там неплохо, сто сорок новыми231 плюс премии. Зачем отпустила его тогда? Мечтала доучиться? Зачем? Дура! Дура!!! Может все бы и по-другому повернулось в жизни.
Или компания подобралась на заводе не та, а может нелюбимая работа достала, но запил Ваня горькую. И еще как запил! Скандалы, разговоры, друзья, родители, даже профком на работе – все оказалось бесполезно перед водкой. Скоро случилось страшное: когда Варя пыталась отстоять последние отложенные на еду копейки, муж отвесил ей оплеуху! Первый раз проплакала всю ночь о безнадежности и обиды. Уйти, пожить отдельно, может Иван придет в себя? Но куда?! С двумя детьми обратно к родителям на одиннадцать метров, в холодную, сырую барачную комнату, с поганым ведром за шторкой? И так у ребят один больничный за другим. Да и стыдно, подруги не замедлят отомстить, и так поговаривают всякое за спиной… Хоть в петлю! Но на кого оставить маленьких?!
Беда не ходит одна, вскоре умер свекр, только он мог хоть как-то ставить Ивана на место. Расправы с женой быстро вошли в привычку быстро зверевшего от водки мужа. От постоянных побоев лицо потеряло былую красоту. Гематомы не сходили с тела. Однажды он сломал Варваре нос, и разорвал бровь… Не иначе, обручальным кольцом. «Упала» — сказала она в травмпункте, и отвела глаза перед усталым и все понимающим взглядом врача. «Бьет, значит любит» — жалели подруги на работе, и подозрительно квалифицированно советовали, как лучше скрывать синяки под слоем пудры. Вездесущие соседи быстро донесли проблему до участкового. Но бывший спортсмен и инженер оказался не по зубам молоденькому лейтенанту. Тем более Варвара жалела непутевого мужа, поэтому так и не решилась написать на него заявление в милицию.
Пару раз тучи на небе семейной жизни расходились, Ваня прекращал пить, устраивался на работу, и снова становился почти тем же голубоглазым красавчиком, которого когда-то полюбила Варя. В отчаянной попытке удержать мужа, она решилась на третьего ребенка. В исполкоме удалось выбить расширение жилплощади, и переехать в недавно отстроенную двушку-хрущевку. Было сильно жаль, что рождались только парни – хоть одну девочку, и по нормам получилась бы уже трехкомнатная.
Но даже отдельная комната не помогла, слегла свекровь, и все стало еще хуже. Полтора года назад Иван откинул, как щенка, старшего сына, пытавшегося защитить мать. Получилось – головой в батарею. Слава Богу, не насмерть, да и скорая приехала быстро. Сын пропустил год в школе, и все еще заикается, но врачи говорят, это пройдет со временем. Ивану дали три года, Варвара оформила развод и лишила бывшего мужа прописки. Свекровь попыталась было поупираться, но после угрозы «останешься одна в комнате после размена» быстро сдалась. «А может после зоны возьмется Ваня за ум?» — мелькнула мысль… И пропала. Быт кое-как устроился, старшему сыну уже десять лет, совсем взрослый, волокет на себе весь дом. И продуктов купит, и приберет, и маленького из детсада заберет. Средний погодок хорошо учится, красавчик, весь отца. Теперь можно почти не брать больничные, и получать нормальные деньги.
Работа наконец-то нашлась хорошая, хоть и необычная, прямо как на другую планету попала. Абсолютно ничего похожего на все предыдущие места. Смены короткие, по шесть часов, но платят как мужикам, иной раз по сто пятьдесят рублей закрывают, даже сто восемьдесят пару раз получилось. Подкидывают и продуктовые заказы, ничего экстраординарного, однако индийский чай «со слонами» и неплохой молотый кофе дома не переводились. К праздникам обычно выдают коробку «Птичьего молока», жестянку венгерского горошка «Globus», да пару баночек сладкого болгарского кетчупа.
Но при этом дисциплина жесточайшая, особенно к чистоте требования строгие. Перед входом в производственное помещение – обязательный душ со специальным мылом и медосмотр. Рабочие комбинезоны с капюшоном, маски со стеклом, перчатки пристегивающиеся, все стерильное, из отдельного герметичного бокса, говорят, их даже стирают каждую смену в специально обработанной воде. Если у кого кашель или насморк – переводят на подсобные работы. Никакой косметики в принципе не допускают, только короткие волосы. Впрочем, мужчинам не легче, не зря все безбородые да безусые ходят.232
Но это не все, соблюдение техкарт доведено до какого-то неразумного зверства, на секунду поторопишься, и все, немалый штраф, если заметят, конечно. Хорошо хоть с мастером повезло, молодой пацан совсем, не успел зачерстветь от сволочной работы. Не то что старый импотент на соседнем участке, уж тому довести до слез или поставить на невыгодную операцию – как стопку опрокинуть. А ведь и без него контролеров-надзирателей уйма, даже в ночные смены бродят неслышно в своих мягких бахилах. Если набирается несколько предупреждений – запросто могут уволить, а некоторые и сами не выдерживают, зачем так биться за «стопятьдесят», когда за «сотню» — объявления «требуются» на каждом шагу, и никаких проблем с дисциплиной. Хоть восемь рабочих часов вместо шести – зато можно по полдня чаи гонять.
