Глава 12
Помощь пришла неожиданно в лице Марка Бернеса. С артистом мы пересеклись, как обычно, у Блантера, когда я проигрывал Марку Наумовичу песню "Алеша", музыка к которой, я точно помнил, была написана Колмановским в этом году после осеннего визита в Болгарию, а стихи Ваншенкиным чуть позже. Так что в этом плане я просто малость подсуетился, наступив на горло собственной совести.
Бернесу песня понравилась, и как бы между прочим он сказал, что Боря Андреев, с которым я уже имел честь познакомиться в ресторане "Арагви", и с которым он снимался в картине "Два бойца", является страстным поклонником рыбалки. И вот в эти выходные решил затащить старого друга на рыбалку в Подмосковье, пообещав снабдить удочкой и червями.
– А ты как, Егор, к рыбалке относишься?
– Ну, приходилось рыбачить несколько раз, только чужими снастями. Своих как-то не довелось завести. Но в принципе неплохо иногда отдохнуть от суеты в тишине на берегу реки или озера.
– Так поехали с нами! Как говорится, будешь третьим, а то вон Мотя наотрез отказывается, хотя и едем без спиртного. На давление ссылается. Боря сам за рулем будет, а пить без него как-то не с руки.
Андреев и Бернес заехали за мной субботним утром. В пять утра я в плаще с натянутым на голову капюшоном стоял под моросящим дождиком на площади Свердлова, которая после 1991 года станет Театральной, когда рядом на проезжей части притормозила "Волга" серо-голубого цвета.
– Привет, Егор, давай, залезай! – крикнул мне из-за приспущенного стекла Бернес.
Поскольку он сидел впереди на пассажирском сиденье, мне пришлось усесться сзади.
– По радио передавали, что дождь ненадолго, – сказал Андреев, переключая рычаг коробки передач. – Пока доедем до места – наверняка прекратится.
– А куда именно едем? – поинтересовался я.
– Да есть на Клязьменском водохранилище одна заводь, тихое местечко, там только местные иногда с удочками сидят. Клюют судак и щука, окунь крупный попадается. Кстати, на тебя я тоже удилище взял. Знаешь, как управляться?
– Да уж справлюсь, – усмехнулся я.
Самое интересное случилось на полпути к водохранилищу. Мы миновали какой-то коттеджный поселок, и дремавший Бернес оживился:
– О, а я тут как-то бывал! Тут же живут члены ЦК, приглашал однажды к себе Михайлов, министр культуры. Помнишь Николая Саныча, Боря?
– Еще бы, тот еще жук, – пробурчал Андреев.
– Да, жена его тоже хороша, за два года человек двадцать прислуги поменяла, никто ей все угодить не мог… А вон дача Шелепина!
– Что? Александра Николаевича?
– Его, "железного Шурика", – ухмыльнулся Марк Наумович. – А ты чего так вскинулся?
– Да так… Дача, гляжу. Красивая.
– Да ее из-за забора особо и не разглядишь. Хотя второй этаж и крыша выделяются, сразу видно – работали мастера деревянного зодчества. Говорят, Шелепин тут летом частенько бывает.
Вот благодаря этим мастерам я и запомнил дачу человека, которому собирался подкинуть письмо. Что ж, теперь задача упрощается. Нужно будет только приехать сюда и под покровом ночи, желательно в ненастную погоду, перекинуть письмо через 3-метровый забор. Придется, наверное, привязывать или приматывать послание к какому-нибудь тяжелому предмету.
Все эти мысли копошились в моей голове, пока мы рыбачили и по пути домой, когда мы после обеда снова миновали дачу Шелепина. Прощаясь, Бернес заметил, что я сегодня был какой-то не в своей тарелке.
– Это просто шок от столь богатого улова, – отмазался я.
Улов и впрямь был неплохой, за полдня я выловил пару судаков на полтора и два килограмма соответственно, не считая рыбешки помельче, которая, впрочем, тоже могла сделать честь даже бывалому рыболову. Но переплюнул всех Борис Андреев, а вот Марк Наумович особо не расстроился. Что его улов оказался скромнее всех. Мол, не за рыбой ехал, а просто душевно провести время на природе.
Воплощением заключительно части своего плана по доставке письма Шелепину я занялся на следующей неделе. После утренней тренировки заехал домой пообедать, позвонил из коммуналки маме на работу, сказав, что сегодня заночую у товарища, что, к моей радости, никаких вопросов не вызвало. Похоже, за Егором в прошлом такое уже водилось. Заехал в выселенный дом, забрал из тайника письмо, затем в хозяйственном магазине купил моток изоленты и матерчатые перчатки. На метро добрался до конечной, там сел на пригородный автобус и через час с небольшим оказался у означенного коттеджного поселка. Но в него заходить не стал, незачем пока привлекать к себе внимание. Весь день провел на ближайшем водоеме – тихой, заросшей кустами по обоим берегам речушке, где в одном месте я обнаружил маленький песчаный пляжик. Загорал, купался, перекусывал заранее закупленным провиантом… Но старался загаром не злоупотреблять, вспоминая, как в прошлом году обгорел в Серебряном Бору. Этим летом мы с пацанами тоже разочек выбрались за город, но на этот раз я вел себя уже аккуратнее. И вообще наши совместные тусовки сошли на нет. Одной из причин послужило то, что Бугор добился-таки своего, сел за хулиганство на три года. Ну, туда ему и дорога, горбатого, как говорится, могила исправит.
Постепенно солнце клонилось к закату, а я все больше нервничал. Вроде бы задача предстояла легкая, но риск попасться все же присутствовал. Наконец стемнело, и я медленно, стараясь держаться кустов, побрел в сторону поселка. К даче Шелепина подкрался уже в темноте, на небе к тому времени разгорался полумесяц. Подумалось, что лучше бы было темно и шел дождик, но что есть – то есть. Натянул перчатки и принялся изолентой приматывать письмо к булыжнику, который подобрал по дороге. Письмо же предварительно поместил в целлофановую пленку, а то вдруг и впрямь осадки случились бы, там все на фиг размокло. Хоть и не чернила, но мне хотелось, чтобы послание дошло до адресата в нормальном виде.
Так, теперь нужно выбрать место, куда бросать, чтобы утром сразу нашли либо сам хозяин этой дачи, либо его обслуга. Вполне может быть, что "железный Шурик" сейчас и не на даче, но на письме нацарапано, что его нужно отдать лично в руки Шелепину. Думаю, доставят, и вполне возможно, что не вскрытым. Я и так уже немало, по моему мнению, сделал, хотя мог бы забить на все эти моменты и жить спокойно в мире музыки и спорта.
Наилучший вариант – бросить камень с письмом на дорожку прямо за ворота. По-любому утром найдут. Ведь на даче в любом случае кто-то есть: когда я возле нее появился, то слышал какое-то движение и в одном из окон второго этажа заметил проблески огня.
Ну, с Богом! Посылка полетела за ворота, раздался собачий лай, и я тут же ринулся наутек. Блин, откуда там собака-то взялась? Не было ее слышно до этого, и на воротах с калиткой никакого предупреждения не висело. Правда, не обычная дача, обитатели этой могут позволить себе не предупреждать о "злой собаке", но все же… Не хватало еще, если это какой-нибудь пограничный пес, который моментально берет след. Знал бы – нюхательного табаку что ли припас или молотого перца, следы присыпать.
