20 июня 2002 года
Персия, Захедан
Остан Белуджистан
Как-то навалилось сразу всё…
Поездка в Багдад сорвалась под напором непредвиденных обстоятельств — на мое «срочно, лично в руки» неожиданно оперативно (в чем в чем, а в оперативности наш Певческий мост никак не упрекнешь) отреагировало мое непосредственное начальство, вызвав меня на разговор по ВЧ. На том конце провода был не товарищ министра по делам вассальных и дружественных государств, которому я непосредственно подчинялся — а лично господин министр иностранных дел, князь Борис Юсупов, который сидел на этом посту уже столько, что именно его, а не его постоянного товарища звали «несменяемым».
Поговорили — разговор получился в чем-то тяжелым, министр с ходу обвинил меня, что я «нагнетаю», и не желаю развивать и углублять сотрудничество со страной, а вечно выискиваю какие-то мерзости. Смог ответить только то, что дипломатия в розовых очках еще ни одну страну не доводила до добра, и если господин министр сомневается — то лично может совершить вояж по Персии и убедиться в правдивости моих посланий. Благо его, как потомка Пророка Мохаммеда[51] примут здесь со всем почтением. К тому же — раздраженную ноту британского Двора мне вручили, и с этим надо было что-то делать. Приглашение посетить страну было несомненной дерзостью, но князь Юсупов отреагировал на нее на удивление вяло и дал мне поручение совершить вояж по западным провинциям страны чтобы лично убедиться в беспочвенности опасений британского двора. На мой вопрос что я должен ответить британскому посланнику, сэру Трэвису князь раздраженно ответил, что на британскую ноту ответят надлежащие люди в надлежащее время и в надлежащем месте. В принципе он был прав, хотя протокол нарушил не я, а британцы и спускать на меня за это свору собак было явной несправедливостью.
Но согласно первой административной мудрости — начальник всегда прав.
Делать было нечего, господин министр подчеркнул, что задание я обязан исполнить лично, и потому сегодня, с самого утра я собрал некоторое количество припасов в корзину — холодильник, разыскал два больших термоса и попросил наполнить их кофе, потом позаимствовал у Марины внедорожник (лететь самолетом или вертолетом я так и не решился — непонятно что и как, слишком заметно), оставив ей взамен три авто — Руссо-Балт, Хорьх и БМВ, что вызвало у нее немотивированную вспышку гнева. Она вообще очень правдоподобно играла роль моей супруги, настолько правдоподобно, что я замечал, как во время выяснения отношений прислуга старалась не показываться на глаза. Оно и понятно — здесь, в мусульманской стране как то не принято, чтобы супруга так разговаривала с супругом, да и вообще — чтобы женщина так разговаривала с мужчиной. Эмансипация, так ее…
Что же касается Марины — то время она проводила весьма плодотворно. Каким-то образом она познакомилась с супругой австрийского посланника, которая была ее ровесницей (сам посланник был старше меня на двадцать с лишком лет), и теперь почти все время они проводили вместе. К счастью куда-то испарился граф Арено, избавив меня от тягостного разговора и возможно дуэли. Он не просто испарился — с его отсутствием итальянское посольство почти прекратило работать, устроив себе рабочий день в пять часов. Понять не могу этих итальянцев: если они так работают, то как же они выстроили себе державу с колониальными владениями? Где те гордые римляне, в свое время державшие в кулаке весь цивилизованный мир? Разве можно быть империей, живя в удовольствие — ведь империя это прежде всего долг, это ноша. Воистину, из всех государств, претендующих на наследие римлян, более всего достойны его германцы, потом — мы, русские, и только потом — сами римляне…[52]
Гасить конфликт пришлось, увы, уже проверенным способом — деньгами. Благо то, что она получила на месяц, было истрачено за десять дней, а дом стал филиалом модного магазина. Вот так вот состояния и проматывают…
Удостоившись поцелуя — не слишком искреннего, но поцелуя — я сел в машину и направился на восток…
Из Тегерана я выбрался до утренних пробок, которые по обыкновению растягивались на пару часов — бензин был здесь дешевле чем в Империи раза в два и все, даже не слишком состоятельные подданные Его Сиятельства передвигались на машинах. Проскочив кольцевую я влился в поток машин, идущих на святой город Кум и дальше, на Восток.
Трасса была просто превосходной, я даже пожалел что не взял Хорьх, который на такой трассе мог легко дать двести пятьдесят — под ограничитель — и сэкономить мне пару часов в пути. Впрочем, Шевроле тоже неплох — по паспорту скорость у него двести, но я не рискнул идти выше ста восьмидесяти, потому что рамная и с рессорной (а что вы хотели? Под бронирование самое то!) подвеской машина начинала рыскать по дороге, требуя постоянного подруливания, а совершенно пустой, без обратной связи руль не позволял контролировать положение не смотря на дорогу и не концентрируя все внимание на вождении.
Почему я не взял шофера? А кто-нибудь может дать мне хоть какую-то гарантию, что мой шофер не увидит лишнего, потом не напишет отчет в САВАК? Я бы поручился скорее за обратное. Ничего страшного, несколько часов за рулем никому не вредило…
Персия на скорости сто восемьдесят километров в час по идеально гладкой, нетипичной для России бетонной автостраде представилась мне страной еще более развитой, чем я предполагал до этого. Более развитые области — это только наш юг по берегам Черного моря и выше, юг Сибири… и пожалуй всё. Феномен экономического успеха понятен — крайне дешевая (а что вы хотели при двадцати энергоблоках?) электроэнергия, более лояльные чем в Империи требования по охране окружающей среди и более дешевая рабочая сила — при том что статус вассальной страны давал преимущества в торговле. При том что здесь — круглый год лето и не надо тратиться на отопление. Персия, как я вывел после часа поездки — это страна бетона: бетонные корпуса, бетонные дома, бетонные дороги, бетонные мосты и бетонные водоводы системы ирригации, которую строили и улучшали уже сорок с лишним лет. Основное производство было размещено в северной и западной части страны — ближе к основному рынку сбыта и портам Персидского залива, там же были основные источники электроэнергии — под Кумом я проехал мимо атомной электростанции на четыре энергоблока. А вот армейских частей я почему то почти не заметил — наткнулся взглядом только на одну, причем на вид это была даже не воинская часть — а склад техники, судя по ее количеству и по условиям хранения — в чехлах, на огороженной колючкой площадке. По моим прикидкам, самой разной техники там было не менее трехсот единиц хранения, и что симптоматично — на десять километров здесь не было ни одного съезда с дороги, ни одной площадки для отдыха.
