Он недоверчиво развернул протянутый Никифором список, вчитался. Лицо его неожиданно подобрело.
— А, Евстафий Догорол… Слышал про такого, но не знаком лично. Однако слышал от хорошего человека, а его друзья — это и мои друзья. Что же вы стоите? Проходите в дом, сейчас все организуем.
Вслед за подобревшим хозяином гости поднялись по крыльцу в дом и оказались в небольшой полутемной зале, откуда вели лестницы вверх.
— Вам, господин, туда, в «золотые» покои. — Неожиданно обернувшись, Филофей Мамона улыбнулся Хельги. Потом взял за руку Никифора. — А вам — туда, в «розовые», ну а вам, мой господин, — он повернулся к Ирландцу, — в «голубые»…
«Компаньоны» переглянулись.
— А нельзя ли нам остаться вместе? — попросил осторожный Никифор.
— Вместе? — Хозяин удивленно вздернул левую бровь. — Никогда с таким не встречался. Ну что ж, желание гостей — закон. Ждите, мои господа. Думаю, ваше ожидание не будет слишком уж долгим.
С какой-то неприятной, чересчур уж сладкой, улыбкой хозяин постоялого двора поклонился в пояс и тихо исчез за портьерой. И почти сразу же где-то совсем рядом заиграла тихая музыка, появились, вплыли танцующие фигуры в просторных хламидах. Три — по числу гостей. Подняв тонкие руки кверху, закружились в хороводе, постепенно освобождаясь от одежд… Блеснули голые плечи… Одна из фигур вдруг уселась на колени Ирландца. Тот с довольной улыбкой обнял незнакомку, погладил… И вдруг возопил, вскакивая:
— Парень! Чтоб я провалился, это же парень!
— Похоже, среди них вообще нет ни одной девушки! — с возмущением поддержал его Хельги. — Где этот гад корчмарь?!
— Что за шум, что? — Хозяин постоялого двора выглянул из-за портьеры. — Что случилось?
— Он еще спрашивает! Да тут же одни содомиты!
— Содомиты? — ФилофёЙ Озадаченно заморгал глазами. — А вам что, не нравятся мальчики?
— Нет!!!
— Так чего же тогда вы сюда пришли?!
Они бросились из проклятого дома бегом, стараясь успеть в порт до наступления ночи. Ну, Евстафий, ну надо же так подставить! «Вам что, не нравятся мальчики?» Конечно, не нравятся, еще бы! Нам почему-то больше нравятся девочки. Такие вот извращенцы… Ну, пес с ним, с этим Мамоной и его притоном. Успеть бы до закрытия ворот — переночевать можно и на корабле, а уж завтра придумается что-нибудь…
Вот и форум Быка. «Компаньоны» рванули наперерез. Сейчас куда — направо, налево? Кажется, налево… Точно, налево… Вон оно, море! Гавань, склады, куртизанки, готовые отдаться за медный обол… Нет, мы не нуждаемся в твоей любви, милая, больно уж ты страшна, да и вообще, мы уважаем старость.
Вот и последний причал. Прогнившие, скрипящие под ногами доски. Темная дышащая громадина — море, алчные кричащие чайки. «Гонец Гнева», пузатый. Уютный, родной… Надо же, еще не убрали сходни! Однако где же все?
— Вот они! Все трое! Попались!
Хельги оглянулся и вздрогнул: палуба была окружена вооруженными воинами. Многие целились в вернувшихся «компаньонов» из луков. Влипли!
Глава 9
СВИДАНИЕ
Осень 873 г. Константинополь
Она не казалась застенчивой, холодной и далекой. Так чудесно было обнимать ее, и она была такая ласковая и чудесная…
Эрнест Хемингуэй. «По ком звонит колокол»
Хельги положил руку на меч, искоса взглянул на своих — Никифор с Ирландцем держались спокойно. Эх, жаль, не видать воинов во главе с Твором. Что с ними? Может быть, бились, не щадя живота своего, и все пали смертью героев? Да, но где тогда кровь? И вообще, даже при свете луны на палубе не было заметно никаких повреждений. Наоборот — доски сияли чистотой, словно их не так давно выскоблили. Да и не походило все это на захват, слишком уж важно держался среди воинов высокий худой человек в дорогой мантии с вышитым изображением сцен из Священного Писания. Он был немолод, густобров, с бритым, словно у скопца, лицом и быстрым взглядом. Однако нет, не скопец, просто до синевы выбрит. Лицо надменное, строгое. Вовсе не такое, как у тех, кто немедленно жаждет крови. Да и воины не предпринимали никаких попыток напасть, просто встали полукругом.
— Долго же мы вас искали, торговцы, — с усмешкой произнес незнакомец. — Нехорошо.
— Что «нехорошо», уважаемый? — переспросил Хельги, уже понимая, что они попали совсем не в ту ловушку, о которой подумали. Князь повеселел: «торговцы» — это значило, что их миссия по-прежнему оставалась тайной.
Густобровый с деланным возмущением обернулся к стоящим за ним неприметным людишкам, больше всего похожим на писцов и прочую канцелярскую теребень.
— Надеюсь, это ваш корабль? — язвительно осведомился он. — Мы не ошиблись?
— Наш, — утвердительно кивнул Хельги. — А вы кто такие, позвольте узнать?
Густобровый надменно вздернул подбородок.
— Овидий Тселл, первый помощник эпарха!
Ага, значит, заместитель градоначальника, солидная шишка, все ясно… то есть ничего еще не ясно.
Хельги и, посмотрев на него, Ирландец с Никифором низенько, чуть ли не до самой палубы, поклонились. Помощник эпарха воспринял поклоны как должное и наконец-то соизволил снизойти до разъяснений.
— Раз вы признаете, что теперь это ваш корабль — «Гонец Гнева», не так ли? — тогда все гораздо проще, и совсем не требуется тащить вас в суд. — Овидий Тселл махнул воинам, и те убрали мечи в ножны.
— За что же в суд-то? — удивился Хельги, незаметно сделав знак Ирландцу с Никифором, чтоб пока помалкивали.
— Я вижу, ты иноземец, — усмехнулся чиновник, — и не знаешь наших законов, хотя и, живя в Сугдее, должен бы что-то знать об «Эклоге»… Поясняю специально для тебя и твоих, тоже, похоже, не очень-то сведущих в законодательстве компаньонов. — Овидий повысил голос и с нескрываемой насмешкой сообщил: — Этот корабль не так давно принадлежал некоему Михаилу Диаконису, злостно уклонявшемуся от уплаты налогов и задолжавшему в имперскую казну ровно тысячу триста шестьдесят восемь солидов и двенадцать денариев! И корабль этот — чему имеются свидетели — был описан у него за долги. Однако Диаконис, совершив беззаконие, самовольно увел его в море, теперь ясно куда — в Сугдею, где вам и продал, совершенно очевидно — вовсе не сообщив, что «де юре» это уже не его судно.
— Вот гад! — все же вставил словечко Ирландец.
— Помолчите, уважаемый. — Помощник эпарха недовольно передернул бровями. — Так вот, являясь представителем имперских властей и закона, учитывая вышеизложенное, объявляю данное судно конфискованным вместе с находящимися на нем товарами, выручка от которых будет пущена на покрытие судебных издержек.
