Воины пели громко, стук драгоценных камней друг о друга всё равно не был бы услышан и я очень быстро высыпала драгоценности из первой шкатулки на пол. Ничего. Так же быстро засунула всё назад. Взялась за вторую шкатулку, перевернула. Наконец-то! Вот она – нефритовая статуэтка, клон Гибельной Вещи Гортензия. Всего пара секунд потребовалась мне, чтобы положить клон в нефритовый футляр из материнского пласта. Клон обезврежен. Осталось похоронить его вместе с хозяином.
Плач стих. Не иначе, как могила приготовлена. И теперь гунны приступят к веселому пиршеству, которое называется страва. Таков обычай. И он мне на руку! Я тихонько выскользнула из шатра. Серапион уже усыпил часового. Не хотела бы я, чтобы Лоо-шак посмотрел пристально в мои глаза!
Осталось утопить клон и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше. Шитая золотом подушка уже лежала в гробу и я, положив футляр под подушку, вернулась в шатёр. Ещё не время уходить, ещё не время. Мне нужно убедиться, что всё получилось. Зашевелился часовой. Он проснулся и, конечно же, ничего не помнил. “На Шипке всё спокойно” – всплыла в голове фраза из какой-то земной книги. и золотой гроб Атиллы подходил как нельзя лучше.
Когда наступила ночь, тело вынесли из шатра и положили в золотой гроб, золотой в серебряный, а серебряный в железный. Золотой и серебряный гробы указывали на то, что Аттила получал дань с двух Римских империй, Западной и Восточной, а железный - что покорил многие племена. Теперь уж статуэтка точно не выберется. Этот обычай – хоронить правителя в трех гробах – тоже мне на руку.
В погребальный холм сложили оружие, которое он отнял у врагов, драгоценные камни из шкатулок, украшения.
Жрец - служитель бога Тэнгри - произнес: «Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, ужасом всех стран, по небесному жребию, наводил он на всех трепет»
А затем, рабам приказали выбить сваи, удерживающие временную плотину, и воды Тиссы хлынули, скрывая могилу повелителя гуннов и – о, ужас – тех, кто участвовал в погребении.
Серапион, подхватив меня, быстрее ветра умчался от этого страшного места и буквально влетел в пространственно-временной портал. Миссия была выполнена. Вход. Выход. Наконец-то я дома.
- Доченька…. – прошептала мама. Мудрейшие молчали. Все.
Я увидела своё отражение в хрусталике. Первая седая прядь появилась в моих волосах. Я стала взрослой.
До сих пор я слышу крики рабов!
ЧАСТЬ 4. Миссия Мавки
Глава 1. Борджигины
Наконец-то моя миссия началась! Моя подготовка была долгой и особой. После того, как Рея определила местонахождение клонов – я и Ильдико стали готовится к миссиям, изучая наши эпохи. Ильдико миссию выполнила. Но какой ценой! Я, Рея, Серапион – мы старались, как могли, а у нее глаза оставались пустыми. А моя эпоха – еще страшней. В этих степях нет даже намека на цивилизацию. Воинская доблесть – это гора трупов на поле боя. Выдержу ли я это? Должен выдержать!
Оказывается, в 12 веке на Земле лопата может оказаться самым ценным инструментом. Я хорошо замаскировался на вершине небольшого холма. Я пока наблюдаю за станом Борджигинов. Наблюдаю уже неделю. Действительно, они не похожи на своих сородичей, которые их бросили и ушли.
Борджигины ведут свою родословную от Алан-гоа. Что там было на самом деле – уже не узнаешь! Даже Хрустальный Кряж не может показать, как это было. Нужна настройка во времени и пространстве. А тут никаких времен никто не помнит. Да и пространство у кочевников – степи.
Остается пересказать легенду. Пятерых сыновей родила Алан-гоа: двух от мужа и трех от светло-русого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно «желтый пес». От света, исходившего от юноши, родились эти необыкновеннее дети - голубые глаз и рыжие волосы отличали их от всех остальных соплеменников. Соплеменники качали головами и говорили: «Чудо», я же скажу – пришелец. Скорее всего заблудился во времени или в пространстве, или ждал, пока портал откроется.
Один из сыновей Алан-гоа и «жёлтого пса» – Бодончар много чего придумал, например, охоту с прирученным соколом. От Бодончара вели свой род и мои подопечные Борджигины, что значит «синеокие». У них действительнго сине-зеленые глаза или темно-синие, а зрачок окружен ободком. И роста они высокого. Красивые ребята.
Сильная оптика дает мне возможность видеть все отлично. Под покровом ночи я применил все свои умения и сумел устновить устройства-слухачи куда только можно. Теперь я слышу все, о чем они говорят.
Две женщины и дети разных возрастов – от четырнадцати до трех лет. Они выживают, как могут. То дети выкапывают мучнистые клубни саранки и острые, похожие на чеснок, корни черемши, то ловят рыбу. Их отца – главу рода по имени Есугей – отравили соперники, а соплеменники-тайджиуты, кинув семью Есугея на произвол судьбы, откочевали вниз по реке Онон.
То, что дети Есугея остались живы - заслуга старшей его жены по имени Оэлун. Она организовала этот сбор пищи, а вторая жена Есугея - Сочихэл ей помогала. Чтобы прокормиться таким образом, им скорее всего пришлось забыть слово «отдых», потому что и на зиму надо сделать запас.
Они не жалуются и не плачут. А я наблюдаю за ними и никак не могу понять, почему мой портативный указатель пищит, как только я его включу. Я НИ РАЗУ НЕ ВИДЕЛ СТАТУЭТКИ!!! Ни у детей, ни у женщин. Но указатель не может ошибиться! В основе его – стержень из материнского пласта. Статуэтка сделана из того же пласта. Два куска нефрита из Нашего Мира. Они притягиваются друг к другу в силу своих естественных качеств.
Время идет. Указатель пищит. Я наблюдаю. Статуэтки нет. Докладывать нечего.
Я уже знаю имена не только женщин, но и их детей. Я разобрался, кто чей ребенок. У Оэлун пятеро детей. Четыре сына: Темуджин, Хасар, Хачиун, Темуге и дочь Темулун. У Сочихэл два сына: Бектер и Бельгутай, почти ровесники Темуджина и Хасара. Самая маленькая – Темулун, самый старший – Темуджин, но Бектер самый крупный и все время пытается показать свою силу, задирая Темуджина и Хасара. Те крепятся, как настоящие мужчины. Брат есть брат.
Оэлун часто рассказывает Темуджину об отце. О том, как он ее похитил и как она его полюбила, как началась война с татарами, как Есугей-багатур захватил в плен нескольких татарских богатырей как раз в то время, когда родился Темуджин. Он знает, что Темуджином назвал его отец, по имени пленника, убитого при его рождении. Так он, новорожденный, сразу стал кровным врагом могучего татарского племени. И он должен отомстить татарам! Это они убили его отца.
До сих пор он помнит, как вез его домой от хонхиратов нухур его отца Мунлик. Мунлик обманул его, сказал, что отец скучает о сыне. Когда он узнал правду, то упал от горя на землю и бился в судорогах, а старый Чарха, отец Мунлика утешал его, как мог: «Что ты, бедняга, бьешься как пойманный таймень? Превозмоги горе!». Он помнит, как Чарха пытался остановить уходивших людей и получил удар копьем в спину. Он помнит. Он отомстит.
А я… Я уже месяц на Земле. Я даже не включаю указатель. Он пищит, а статуэтки не видно. И вот в тот день, когда я решил доложить о неудаче миссии и попросить проверить указатель на исправность – события и начались! Я увидел статуэтку!
Глава 2. Предатель
В этот день, когда еще и рассвет не наступил, меня разбудил странный звук. Проснувшись, я сообразил, что это устройство-случах бьется о камни. Значит, кто-то ползет на животе в своем халате! Впервые я обрадовался тому, что этот народ никогда не мылся. Когда ветер дул от стана – не было сил дышать. Их верования запрещали осквернять землю и воду. Даже носки их обуви были загнуты, чтобы не поранить землю.
На всякий случай я повтыкал в полу их одежды свои устройства. И вот теперь, кто-то старался тихо уползти за пределы стана. Не мешкая я настроил свою оптику на ночное видение и увидел. Его нельзя было не узнать – самого крупного из Борджигинов Бектера.
Я удивился. Обычно он демонстративно топал, ему нравилось, когда младшие дети разбегались кто куда. Даже своего родного брата он унижал. А тот, вытирая слёзы, терпел эти издевательства. Поэтому, я сосредоточился и настроил хрусталик. Он всё запишет и информация сразу будет передана в Планетарное Хранилище.
Бектер полз и полз, в ушах у меня звенело.
- Хорошо, что устройство-слухач заключено в сверхпрочную оболочку, - подумал я.
Наконец, стук прекратился. Подросток замер возле холма расположенного недалеко, спрятавшись в его тени. Он явно кого-то ждал. Вскоре я услышал тихий свист, скорее, шипение с присвистом. Бектер отозвался, издав точно такой же звук. Через мгновение я услышал тихие голоса.
