– Вот, это товарищ Иннокентий, он нам поможет, – сказала девушка.
– Где раненый? – спросил представительный Иннокентий.
Углов показал ему, как подъехать к сараю. Уже начинало темнеть, что было беглецам на руку. Они погрузили раненого в глубину пролетки, чтобы снаружи его не было видно. Следом залезла Маша и старательно подвинулась, освобождая место.
– Идемте, здесь еще двое могут сесть, – пригласила девушка, глядя на Дружинина.
Тот покачал головой:
– Все всё равно не поместятся, – сказал он. – А слишком большое число седоков может привлечь внимание. Нет, мы уж так, пешочком доберемся. Скажите адрес вашего Алексея Сергеича.
– Арсенальная улица, дом 6, – сказала Маша. – Но вы точно придете? Вам… тебе рану промыть нужно. А то может воспалиться. И к тому же…
Она не сказала: «Я хочу тебя увидеть», но он понял ее без слов.
– Мы придем, – заверил он. – Только опоздаем немного. Ну, езжайте, а то Николаю помощь срочно нужна.
Маша кивнула, возница тронул лошадей, и пролетка покатила прочь, быстро скрывшись за домами. Но пока она была видна, Дружинин видел, как Маша, обернувшись на сиденье, все искала его взглядом.
– Ну что, идем на Арсенальную? – спросил Углов. – Тогда веди, ты Питер лучше знаешь.
Дружинин постоял немного, потом вздохнул и сказал:
– Нет, на Арсенальную мы не пойдем. Пока мы тут сидели, я отдохнул, рана успокоилась. Воспаляться она вроде не собирается. А даже если воспалится, мы же вроде возвращаться собрались. А дома мне помогут гораздо быстрее, чем здесь. А что касается до остального… лучше проститься вот так, на бегу. Думаю, она поймет.
– Вот и правильно, – произнес Углов; в его голосе Дружинин расслышал явное облегчение. – Займемся лучше делом. Тут два вопроса: где нам искать этого князя Мещерского и как туда добраться, не попавшись в руки полиции?
– У князя два дома – на Спасской улице и в Гродненском переулке, – отвечал Дружинин. – Но проверять оба нет необходимости: я уверен, что меня возили в Гродненский переулок. Я это понял, когда мы переехали Фонтанку, а потом пересекли Литейный. Надеюсь, что с того дня князь оттуда не перебрался. А насчет того, как добраться, тоже есть одна идея. Если тебя ищет полиция, как пройти мимо нее, вызвав меньше всего подозрений?
– Прикинуться пожарным? – предложил Ваня. – Или врачом…
– Неплохо, – кивнул Дружинин. – Но требует соответствующей экипировки, которой у нас нет. Гораздо лучше и проще самим представиться жандармами. Вот тут у нас навыки имеются. Как, ваше высокородие, господин статский советник, вы еще не забыли о задании сенатора Трусевича?
– Как можно о нем забыть? – возмущенно отвечал Углов, выкатив грудь колесом и сверкнув глазами.
…Спустя четверть часа извозчик, стоявший на Пироговской набережной, посадил трех пассажиров. Представительный господин начальственного вида, как видно, главный у этих троих, коротко буркнул:
– В Жандармское управление, на Очаковскую. Поедешь по Литейному чуть подальше, там одного высадить нужно.
– Будет сделано, ваше превосходительство! – отвечал извозчик.
Когда подъехали к Литейному мосту, коляску остановил полицейский патруль.
– Кого везешь? Куда? – спросил офицер.
– Стало быть, ваших же и везу, – отвечал извозчик. – Какой-то важный господин едет в Жандармское управление, и с ним охрана. А что, опять бомбисты озорничают?
– Не твоего ума дело, – ответил офицер. – Ладно, езжай.
И экипаж проследовал дальше.
Князь Владимир Петрович Мещерский кончил писать и откинулся на спинку кресла. Очередное послание государю было почти закончено. Еще несколько фраз – и можно запечатывать и отправлять. Эти последние фразы должны быть особенно тщательно продуманы. Князь знал, что император всегда внимательно читает его письма, причем особое внимание обращает на концовки. Так что спешить не следовало. Хотя хотелось, ох как хотелось скорее вызвать в кабинет милого Коленьку и получить свою порцию наслаждений. На полное удовлетворение князь в силу преклонного возраста рассчитывать уже не мог, но кое-какие радости еще оставались.
Из задумчивости князя вывел тихий звук отворяемой двери. Ага, это, наверно, Коленька не выдержал, стосковался, зашел раньше времени. Придется его, шалуна, отослать…
Мещерский повернулся к двери – и застыл. Возле нее он увидел вовсе не Коленьку Бурдукова, своего любимца, а троих незнакомых мужчин. Впрочем, нет, один из нежданных посетителей князю был знаком – дня три или четыре назад его приводил генерал Мосолов. Представил его как инженера и весьма полезного человека. Как бишь его фамилия? Впрочем, неважно. Что за нахальство – являться без приглашения да еще приводить каких-то людей?
– Вы ко мне, господин инженер? – спросил он сердито. – Почему без приглашения? Я занят! Извольте подождать!
– Ждать мы никак не можем, – отвечал инженер Дружинин (да, вот как его фамилия – Дружинин!). – Дела, знаете. Так что придется вам отложить свои занятия и побеседовать с нами.
С этими словами «весьма полезный человек» обогнул стол и нахально уселся сбоку от князя. А его спутники сели с другой стороны, окружив хозяина кабинета кольцом.
– Что это значит?! – воскликнул Мещерский гневно. – Извольте выйти! Я позову слуг!
И он вдавил в стол кнопку электрического звонка – новейшее изобретение, очень удобно.
– Напрасно вы жмете звонок, – сказал инженер. – Я его отключил. И за телефон хвататься не надо – провод перерезан.
– И слуг звать не стоит, – добавил его спутник, невысокий крепыш со стальными глазами. – Они вам не помогут. Отдыхают в лакейской и в ближайший час с места не сдвинутся.
– Так это что – нападение? – воскликнул князь, только теперь понимая ужас своего положения. – Вы разбойники? Инсургенты?
– Не совсем, – поправил его инженер. – Я бы сказал, что мы правдоискатели. Нам не нужны ни ваше золото, ни бриллианты, ни даже ваша жизнь. Хотя, если будете упорствовать и запираться, можете с нею расстаться; очень даже просто. Нам нужна правда. И мы ее от вас добьемся. Я понятно говорю?
Князь взглянул в глаза правдоискателя, потом в стальные глаза его спутника и внезапно охрипшим голосом ответил:
– Да, я понял. Что вас интересует?
– Нас интересуют обстоятельства, относящиеся к организованному вами убийству Петра Столыпина, – ответил крепыш со стальными глазами. – И не надо делать такое удивленное лицо. Мы знаем, что убийство организовали не революционеры, а именно вы. Но нам важны детали. И учтите еще вот что. Мой спутник, – тут крепыш указал на третьего члена группы, щуплого паренька, – умеет отлично распознавать, когда собеседник лжет. Так что, как только вы попытаетесь скрыть правду, мы это узнаем. И тогда мы будем вас наказывать. Вас и вашего… эээ… секретаря Бурдукова. Это понятно?
– Да… да, я понял! – поспешно кивнул князь.
– Вот и отлично, – сказал крепыш. – Тогда скажите: вы решили убить премьера по приказу германской разведки?
– Разведки?! – Мещерский в удивлении выпучил глаза на гостя. – С чего вы взяли? Германцы тут совершенно ни при чем! Это уже потом мне пришло в голову возбудить у германских генералов аппетиты относительно нас. Я считал и продолжаю считать, что небольшая война пойдет России только на пользу.
– Значит, немцы тут ни при чем, – заключил крепыш. – Все убийство придумали вы, и только вы.
– Нет, так тоже нельзя говорить! – запротестовал князь, почуяв в словах гостя подвох. – Мы с Мосоловым, конечно, обсуждали этот вопрос… Ну, и с бароном… Но государь в личной беседе тоже намекал…
– Вы хотите сказать, что Николай был в курсе ваших планов?! – воскликнул инженер. – Что это он задумал убить своего премьер-министра?
– Нет, вы меня неверно поняли, – поспешил поправить его Мещерский. – Ничего такого государь мне не говорил. Но это и не требовалось! Лицам такого ранга, помазанникам Божиим, достаточно намекнуть… А уже наше дело, его верных подданных, понять желание самодержца и исполнить его. Мне кажется, я его правильно понял. Об этом говорит все поведение императора после случившегося. Кстати, хочу заметить, я был не один такой, кто хотел помочь царю скорее избавиться от этого горе-премьера.
– Вы имеете в виду все того же Мосолова? – уточнил инженер.
– Нет, в данном случае я говорю о наших соперниках, о генерале Спиридовиче, адмирале Нилове и прочей камарилье, – скривил губы Мещерский. – Они очень хотели выслужиться перед императором. Да не знали, как подступить к делу. А мой давешний протеже Игнатий Вычужанов отлично с этим справился. Это он придумал использовать в наших целях господ нигилистов. И не только их. Игнатий сумел задурить голову начальнику киевской охранки Кулябке, и тот выполнял все его приказы. Хотя сам был ставленником Спиридовича! Представляете? Дело сделали мы, а вина за убийство пала на наших противников. Кулябко и Курлова отправили в отставку, гонения на революционеров усилились… Спиридович, правда, уцелел, ну да ладно.
