Это что же получается, колдовство ЕСТЬ? И его заколдовали? Бред, скажет кто-то другой. Но этого кого-то не заколдовывали так, что это видно и чувствуется!
С этого времени Сергей и начал бояться Алену. И вообще всего.
Ведь, если есть колдовство, значит, есть и все сопутствующее. Еще после случая с банным ниной Сергей начал бояться встречи с нечистью. А теперь он даже на плошку с молоком, которую Алена каждый вечер выставляла «пастену», то есть, домовому, смотрел со страхом. Особенно после того, что Алена нарассказывала про домовых.
Домовой, оказывается, не забавный мальчик Кузьма, а нечисть. Нежить. Для Сергея, игравшего в компьютерные игрушки, «нежить», в первую очередь, означало живых мертвецов. А здесь, то ли в песковских деревнях, то ли вообще в этом мире нежитью называли всех невидимых духов: домовых, дворовых, овинных, леших, водяных, банников… То, что все они невидимы, спокойствия не прибавляло, наоборот, заставляло пугаться темных углов. А уж спокойное замечание: «Если пастен ноцью нацнет душить, нужно спрашивать, к добру или к худу». Да ну к ч… ш… да ну! Еще разговаривать с нечистью! Сергей вообще не был уверен, что не помрет от разрыва сердца, если его начнет ночью душить кто-то невидимый.
После таким деревенских кошмаров у Сергея сон чуть было и вовсе не пропал. Мало ему было мертвых беспризорников.
Кстати, те давно не приходили. Кошмары снились по-прежнему, но уже другие.
* * *
Сергей ковылял по улице Загорок. Хромой, избитый, заколдованный. Выброшенный из привычного мира в прошлое, да еще и чужое, с непредсказуемым будущим.
Улыбающийся.
Последние пару дней Сергей чувствовал непонятную апатию. Не хотелось от жизни абсолютно ничего. Лечь и умереть. А зачем дергаться, если ничего не изменишь? В жизни не было не то, что смысла — не к чему было стремиться.
В принципе, какой-то определенной цели у Сергея и раньше не было, просто двадцать первый век как-то больше дает возможностей жить, не имея цели. А в деревне двадцатых годов — а может, и вообще в двадцатые годы — так не проживешь. Сдохнешь.
Сергей уже чувствовал, что опускается до состояния растения: волосы, не расчесываемые уже давным-давно, свалялись почти до состояния пакли, борода висела унылой сосулькой. Если бы Алена не ловила и не кормила, то, наверное, и не ел бы. Благо отсутствие чувства голода позволяло…
Иногда появлялись вялые мысли о том, что не нужно опускаться, надо собраться и сделать хоть что-то. Появлялись и тут же разбивались о непробиваемую стену уныния. Что? Что сделать?
Уехать в город? В Песков? В Москву? И что? Что там делать? Здесь, в деревне, по крайней мере, есть люди, которые его знают, можно поработать просто за кормежку. А там? Помереть под забором с голоду? Или быть расстрелянным как польский шпион?
Кстати, именно Польша в этом мире была для СССР самым вероятным противником. Даже не Германия, которая, как ни странно, считалась почти союзником.
Здесь, в деревне, Сергею очень повезло, что он набрел на Козью Гору. Попади он в те же Загорки и скорее всего, его приняли бы если не за шпиона, то за агента белогвардейцев. Хорошо хоть он попался Никитичу, которому плевать было на всех шпионов сразу, а вот работник ему требовался. Правда, Сергей оказался приобретением проблемным, но тут уж как повезет. Зато теперь никто, даже товарищ председатель волисполкома, не сомневается, что Сергей — на самом деле племянник Никитича. Ну, «сяктант», ну и что.
Так вот, если здесь можно жить и без бумаг, то в городе все намного сложнее. И документов нет, и на работу не устроишься — Куда? Кем? — и жилье нужно снимать, а на это нужны те же деньги. Получается, что в город ему соваться смысла нет. Остается жить-поживать в деревне, обрастать дикой бородой и потихоньку спиваться.
Сергей даже перестал заходить в библиотеку. Данила, хоть ничего и не говорил об этом, сам по себе будил сергееву совесть одним фактом своего существования. Данила и безногим не утратил энергии и желания жить, даже безногим ухитрялся приносить пользу людям. А Сергей? Эх…
Вот поэтому он и не хотел приходить в библиотеку.
Алена, которой, как и каждому врачевателю, не нравились настроения «пациента».
— Сярежа, — подсела она как-то к Сергею, — ты цего такой смурной? Все по заклятью пяряживаешь?
— И это тоже…
Заклятье действительно тяготило Сергея, как и любого нормального мужчину на его месте.
— Да ня думай ты, — Алена погладила его по плечу, — будет нужно, в любой момент сняму…
Будет нужно… Кому нужно?!
Сергей взглянул на Алену. Та подмигнула ему.
Ох, девочка… На парня заклятье наложила, а на саму себя — забыла…
— Алена, — неожиданно сказал Сергей, — скажи, ты правда не знаешь, где искать ту вещь, про которую я тебя спрашивал?
Алена тяжело вздохнула, провела его по голове:
— Знаю.
Знает??!!
— Аленушка, зайчик, — взмолился Сергей, — скажи мне, пожалуйста, где я могу найти артефакт?
— Я не зайцик! — ощетинилась малолетняя колдунья.
— Аленушка, ёжик ты колючий, — покладисто поправился Сергей, — ты только скажи, где?
— Где твоя штука, я ня знаю…
— Ч…?!
— Слушай, — Алена прижала пальчик Сергею к губам. Палец пах земляникой, — твоя штука, которую ты исцешь — весць волшебная. Не колдовская. А волшебства в дяревнях не было никогда, это городская придумка…
— Ну? — Сергей пока не понял, к чему Алена клонит.
— То и ну. Тябе нужно в городе искать людей, которые тябе помогут эту штуку найти.
Сергей взвыл про себя. Идиото-кретино-придурко! Ведь еще когда он шел в Загорки в первый раз, он собирался всего лишь узнать у деревенской колдуньи, где можно найти магов. А потом накрутил себя, что колдунья сейчас вынет из сундучка холстинку, из холстинки — пластинку… И когда Алена сказала, что артефакта в глаза не видела, то разочаровался так сильно, что и не вспомнил о поисках магов. Все бы тебе, Сергей Аркадьевич, легкими путями идти!
В свое оправдание Сергей мог бы вспомнить, что в тот день с ним приключилось? Стычка с Андрюхой — мир его праху, собаке — встреча с батюшкой, с товарищем Поводнем с его аллергией на поляков, с безногим Данилой, с товарищем Вацетисом — чухонец белоглазый — с местными безбожниками… Тут как твое имя забудешь, не то, что магов ищещь…
— Аленушка, — Сергей воспрял, — а кто в городе может знать о волшебстве?
— Да ня знаю. Я ведь в городе не была никогда. Даже в Пяскове…
— Стоп. А в Пескове такие люди есть?
— Откуда ж я знаю? Должны быть. Наверное.
Так.
Сергея яростно взлохматил свои волосы. Кстати, надо бы их помыть… да и расчесать…
