«По идее, все участвующие в прорыве силы должны представлять собой единое подразделение, где, кроме танков, есть и артиллерия на механической тяге, и броневики, и конница», – подумал Гудериан, – «но тогда им точно командовал бы не я». И спросил:
– Ваши люди помогут моим машинам преодолеть окопы и последствия артподготовки? У меня два заправщика, грузовик с боезапасом и передвижная мастерская.
– Разумеется, – кивнул майор, – теперь про первую линию. Здесь помечены пулеметные точки, которые вам обязательно надо подавить, ведь за вами пойдет пехота. Позади второй линии – как минимум две батареи, судя по всему – со шнейдеровскими полевыми пушками. Шрапнель, поставленную «на удар», ваша броня выдержит?
– Лобовая – наверняка, а боком или задом мы к ним поворачиваться и не собираемся.
Артподготовка началась в четыре пятнадцать и продолжалась чуть больше часа. Но вот грохот стих, «Фоккеры», обрабатывавшие вторую линию, улетели, и послышался звук горна, практически сразу заглушенный взревевшими моторами танков. Перевалив через линию своих окопов, бронированные чудовища пошли в атаку. Пропустив их вперед метров на сто, пехота побежала за ними.
Гудериан, высунувшись из открытого люка командирской башенки, внимательно смотрел вперед. Танк неспешно переваливался по рытвинам – быстрее десяти километров в час по такой местности он ехать не мог. В отличие от остальных машин, вообще спидометра не имевших, «Борис Фишман» был оснащен цифровым. Впрочем, этот танк много чем отличался от своих стандартных собратьев.
Лейтенант убедился, что в первой линии окопов не просматривается ничего живого, и перевел бинокль на вторую. А вот там шевелятся, и не в одном месте… Гудериан хмыкнул и приказал радисту:
– Курт, заводи музыку!
Здоровенный «колокольчик», прикрученный к правому борту танка, зашипел, хрюкнул и заорал мощным хором:
– У-уррр-ааа!
Лейтенант закрыл люк и помотал головой – так и оглохнуть недолго, да и позиции китайцев уже близко.
– Форвертс!!! – продолжал надрываться танк. – Тэнно хэйко банзай! Хедад!!!
Из окопов неуверенно застучал пулемет, но тут же смолк, а затем оттуда сначала по одному, а потом и массово стали выскакивать китайцы – с целью удрать. Пулеметы двух передних башенок открыли огонь, но некоторым, наиболее резвым, все же удалось скрыться за гребнем холма. «Борис Фишман» тоже перевалил его и остановился – впереди, примерно в восьмистах метрах, была какая-то деревушка, где и должны были стоять пушки. Но на открытом месте их не наблюдалось – значит, они могут быть в домах или сараях…
Заработали все три пушки «Фишмана», а затем подключились и орудия остальных танков. Пять минут стрельбы – и развалины деревни заволокло дымом. Танки снова двинулись вперед.
«Толку от боковых башен никакого», – думал Гудериан, – «из-за отсутствия заряжающего реальная скорострельность получается даже ниже, чем у главного калибра. А снарядики мелкие… Убрать, может, тогда и скорость хоть немного повысится! Ведь сейчас нужен рывок, а мы тут ползем…»
Лейтенант был не совсем прав – танки разогнались уже почти до пятнадцати километров в час и продолжали увеличивать скорость. Когда до развалин оставалось метров триста, дым и пыль немного рассеялись, и стало видно, что никаких пушек тут нет. И вообще ничего нет, даже китайцев. Местность же за деревней почти не просматривалась. Ждать конников, чтобы отправить их в разведку, или рискнуть?
– В колонну, за мной! – передал остальным танкам радист «Фишмана», и головная машина, включив сирену, мигалку, аварийную сигнализацию и задние фонари, поползла в горящие развалины. За ней гуськом потянулись остальные.
Деревню форсировали без проблем, но дальше все-таки пришлось остановиться. Впереди, километрах в трех, дорога проходила между довольно высокими холмами, причем делая там поворот. На карте это не очень бросалось в глаза, но по месту было видно – объезда нет, а за поворотом вполне может быть засада – пушки-то из деревни куда-то делись.
– Ждем конников, машин не покидать, моторы заглушить, наблюдать за местностью, мехводам и заряжающим отдыхать, – отдал приказ Гудериан, спустившись в «салон», то есть боевое отделение, объединенное с отделением управления. Наблюдение пока вели пулеметчики второй и четвертой башенок, а командир подсел к радисту, который устанавливал связь с авиаторами.
– Есть, – наконец передал он шипящую гарнитуру.
– Я Гена, нахожусь в квадрате тридцать два, нужна разведка квадратов тридцать четыре и тридцать пять, как поняли, прием.
– Я Фома, вас понял, разведка три-четыре, три-пять. Вылетаем, минут через десять ждите результат.
Через восемь минут над головами танкистов пронеслись два «Фоккера», и вскоре наушники ожили:
– Гена, я Фома. Сразу за поворотом земляной завал, ваши коробки пройдут, но по одной и с трудом. Дальше на склонах правого холма кустарник, там замаскированы пушки. Я видел две, но спрятать там можно гораздо больше. На вершине левого холма, кажется, тоже что-то замаскированное – во всяком случае, один из кустов сдуло, когда мы прошли на бреющем. Идем обрабатывать замеченное и вызываем всю эскадрилью.
Весь следующий час над холмами работала эскадрилья «Фоккеров», пока, наконец, ее командир не сообщил, что целей он больше не видит. За это время к танкам подошла конница, и чернявый горбоносый есаул предложил отправить разведку.
– Пойдет мой танк, – принял решение Гудериан, – вы – за ним.
«Фишман» завелся, поплевал сизым дымом, прогреваясь, и пополз к холмам. Остальные танки двинулись за ним, но остановились перед холмами, а головная машина продолжила движение в сопровождении десятка конников. В воздухе барражировала двойка «Фоккеров».
Лейтенант смотрел в стереотрубу командирской башни. Вот завал, за ним ничего не видно… Мехвод сделал перегазовку и перешел на пониженную передачу. Танк, взревев и задрав нос, перевалился через завал. В последний момент Гудериан заметил высунувшееся из кустов на склоне дуло и даже вспышку выстрела, но тут в борт главной башни ударил снаряд.
Командир танка номер три отложил наушники и скомандовал:
– Мехвод, средний вперед! В задних башенках, дайте сигнал «делай как я»! Камрады, Гейнца приголубило, идем на помощь.
Лейтенант Гудериан ошарашено покрутил головой и осмотрелся. Оказывается, он стоял на четвереньках на решетчатом полу главной башни. В ушах звенело, и сквозь этот звон с трудом пробивался рев мотора. Тут лейтенанту помог встать наводчик.
– Заряжающего контузило, – проорал он прямо в ухо лейтенанту, – ну ничего, я им сейчас…
