— Уповай на Христа, — прошептал в ответ Куаутемок.
— Аллилуйя, — издевательским тоном добавил Бад.
Христос сегодня был на их стороне. На стоянке торчали два джипа и «сандкэт».
Впрочем, пока это ничего не значило. Как не значило и то, что у входа дежурил кинозвезда Джонатан, приветливо кивнувший Нику.
Хесус сидел у себя в кабинете. Когда вся троица в сопровождении Исраэля вошла туда, бородач нахмурился.
— Зачем вы притащили сюда эту дохлятину?! — возмутился он.
— Мой друг болен. Он чем-то отравился, — пояснил Ник.
— Так покажите его Леонардо! Леонардо сидит в другой комнате. Исраэль, ты сошел с ума?!
Человек с татуировкой на лбу повернулся к ним, и Куаутемок сделал неуловимый шаг ему навстречу.
— Все в порядке, — сказал он, сделав мимолетное, плавное движение рукой.
— Э… — выдохнул Исраэль.
Он взглянул вниз, и в следующее мгновение его живот распахнулся. На выскобленный дощатый пол обрушился водопад крови и сизых петель кишечника. Хесус вскочил, но Куаутемок с невероятной для его возраста скоростью перемахнул через стол и ударил бородача кулаком в лоб.
Ник тоже не терял времени. Он увидел, как Исраэль падает на колени, пытаясь подхватить руками вываливающиеся кишки, и пнул его ногой. Подавляя брезгливость, вытащил из мокрой от крови кобуры пистолет со стразами на рукояти, сунул, не глядя, Баду. Вытащил второй. Запасные обоймы искать было некогда.
— Секунду, — сказал Куаутемок, стоя рядом с обмякшим в своем кресле Хесусом. — Нельзя останавливаться на середине. Я должен сделать все так, как нужно. Выйдите в коридор, друзья, и проследите, чтобы мне никто не помешал.
В коридоре никого не было.
— Старикан чокнутый, хоть и сделал все красиво, — буркнул Бад. — Но мы еще попадем с ним в передрягу, попомни мои слова…
В этот момент Куаутемок вышел вслед за ними, вытирая окровавленные руки.
— Я давно не был так счастлив, — сказал он.
Ник успел заглянуть в приоткрытую дверь.
Хесус лежал на полу рядом с еще живым и подергивающимся помощником. Вокруг шеи его были обмотаны кишки Исраэля, а изо рта торчал багровый язык.
Джонатана Ник просто ударил по затылку рукоятью пистолета. Может быть, охранник не только снялся в эпизодической роли в советско-мексиканском фильме, но убил десятка два человек, но чем-то он Нику нравился. К тому же после зрелища удавленного чужими кишками Хесуса ему не хотелось убивать попусту.
Никто не обращал на них внимания, даже на Куаутемока, шествовавшего впереди с руками в крови по локоть.
Засекли их уже возле машины, и то потому, что Куаутемок резким ударом сбросил с капота «сандкэта» сидевшего там с сигарой водителя. Водитель вскрикнул, упав на землю, Куаутемок добавил ему ногой.
— Быстро в машину! — крикнул он.
Ник не заставил себя долго ждать. Он запрыгнул на удобное сиденье, поискал ключ.
Вот он. Рядом уже втискивался мексиканец, а Бад проскользнул в люк, развернул турель и дал короткую очередь по двум ближайшим вышкам. С одной тут же свалился охранник, всплеснув в воздухе руками. Заключенные «внешней зоны» завопили, заверещали и бросились кто куда, спасая свои шкуры и пытаясь не угодить под шальную пулю.
Ник рванул «сандкэта» назад, ударив кормой в ворота. С ними справилась бы даже более легкая машина — деревянный каркас, забранный колючей проволокой, бронированный «сандкэт» выбил с легкостью. Со двора хлестнули несколько автоматных очередей, это опомнившиеся охранники залегли и принялись обстреливать беглецов. «Сандкэту» это ничуть не вредило, но Ник на всякий случай прибавил скорость, хоть и двигался задним ходом.
— Разворачивайся! — рявкнул Куаутемок.
Ник вдавил в пол педаль тормоза, резко развернулся. Из-под колес взлетел вихрь грязи и выдранной протекторами травы. «Сандкет» буквально прыгнул с места и понесся по ухабистой дороге. Вслед по-прежнему хлестали автоматные очереди, а сверху огрызался пулемет Бада.
Впереди мелькали широкие листья, яркие цветы… «Сандкет» скакал, словно горный козел, Ник едва удерживал массивный руль. И вдруг стало тихо. Внезапно, словно кто-то повернул ручку громкости.
— Ушли, — деловито сказал мексиканец. — Эй, смотри, не гонятся ли за нами!
— Я не могу… — послышался тихий голос Бада.
И Ник почувствовал, как ему на шею падают тяжелые горячие капли.
…Погони не было. Или они оторвались так далеко, или свернули не туда, или охране Каса-дель-Эскория, в одночасье потерявшей все руководство, сейчас было не до беглецов.
Ник остановил «сандкет», съехав с дороги на небольшую солнечную полянку. Куаутемок выволок из машины Бада, который тяжело дышал. Из двух пулевых ранений в груди текла кровь. Из одного — темная, почти черная, из другого — ярко-алая…
— Вот так и кончилась эта гулянка, — пробормотал Бад и закашлялся.
Теперь кровь хлынула еще и изо рта.
— Ты держись… — Ник не знал, что делать. Наверное, где-то в машине была штатная аптечка, но он понимал, что Бада не спасти. Современная больница, возможно… Но где она была, та больница?!
— Да что теперь держаться… Ты прости, Ник. Это все из-за меня…
— Брось!
— Не брошу… А главное, я так и не сказал тебе… Лекс… Лекс, он… Ты не знаешь…
Глаза Бада закатились, и Ник легонько потряс умирающего друга.
— Что?! Что ты хотел мне сказать?
— Лекс… Я же искал информацию… Я узнал… Ты хотел знать, кто вы друг другу… Ты не в курсе, чувачок, но Лекс — он… он…
Бад захрипел, и голова его бессильно свесилась набок.
— Бад! — закричал Ник, теперь уже тряся его изо всех сил. — Бад, очнись! Бад!
На его плечо легла тяжелая рука.
— Он умер, — спокойно сказал Куаутемок. — Не тревожь его…
Хоронить Бада они не стали, потому что не имели для этого времени. Их могли преследовать. Мексиканец объяснил, что душа убитого и так найдет свое место, а для тела нет ничего лучше, чем уйти в землю и возродиться из нее.
Ник не возражал. Ему было все равно. И не только потому, что Бад не успел сказать что-то важное, что-то такое, что он хотел знать всю свою жизнь.
Никто за ними не гнался, и, когда Куаутемок попросил остановиться, Ник послушно нажал на тормоза.
У него внутри было пусто. Пусто и гулко, словно в кувшине.
— Выйди, — велел мексиканец.
Ник вышел.
— Помнишь, я рассказывал тебе про хитрость Тецкатлипоки? — спросил Куаутемок.
— Помню…
— Так вот что случилось дальше, — неожиданно привычная улыбка сошла с приветливого лица мексиканца. — Тольтеков так измучило колдовство Тецкатлипоки, что вскоре им стало ясно, что счастье их на исходе и близится конец их империи.
