Предупредил кухарку, что несколько дней его не будет, и приходить не надо, амбалам деньги за два месяца вперёд отдал – пусть службу несут. Ежели дом бесхозным бросить, обязательно найдутся желающие чужим добром поживиться. Бочки в подвале для любого выпивохи – как валерьянка для кота. Сдвинут бочку – а под ней колечко от потайного хода. И уж очень нежелательно, чтобы его обнаружили. Андрей почему-то надеялся, что ещё сможет вернуться сюда. Предчувствие было?
Он перебросил перемётную суму через седельную луку и вскочил в седло. Один из амбалов стремя услужливо поддержал. Пригнувшись под перекладиной ворот, Андрей выехал со двора и направился к городским воротам. Миновав их, съехал в сторону и остановился. Мимо него по дороге двигался жиденький поток повозок и пеших крестьян с узлами на спине.
Куда направить коня? В Казань, в Астрахань? Туда ещё не скоро депеши царские придут. Или к мятежникам податься? Если бы они сами по себе были, он бы не исключал такую возможность. Но ведь они только поддержкой польской сильны, а Андрею это претило. Как-нибудь Русь сама разберётся, как ей жить дальше – без ляхов, без панов чванливых.
Андрей сам видел, что Шуйский – царь слабый, Русь ему не объединить, а раздробленность земель силе и могуществу государства не способствует. Только с приходом нового царя, первого из династии Романовых, смутные времена на Руси закончатся, Михаила она примет почти восторженно – уж слишком надоели народу безвременье и непрерывные бои, истощившие вконец и людские, и финансовые ресурсы. В центральных областях реально маячил призрак голода. Более или менее спокойно жили пока северные области: также ловили рыбу, охотились на зверя, сажали и убирали урожай – хлебушек-то при любой власти надобен.
После недолгого раздумья Андрей направился в Иваново: там он оглядится и решит, что дальше делать. Пересёк по мосту Тезу, а дальше шла развилка: налево – в Москву, прямо – в Иваново. Андрей направился прямо, рассудив, что царь едет к Шуе короткой дорогой.
До губернского центра было не так уж и далеко, и при хорошем коне уже к вечеру добраться можно. Андрей же никуда не торопился, коня не пришпоривал, ехал рысью. Застоявшийся конь сам бежал резво.
Андрей уже миновал половину пути. Слева и справа тянулись леса – берёзовые, осиновые, еловые. Постоянно попадались речушки, ручьи, озёра – местность совсем не такая, как к югу от Москвы.
Из-за поворота показались всадники, дистанция между ними и Андреем быстро сокращалась. Разглядев их одежды, Андрей обомлел – царь со свитой! Почему он здесь? Почему не прямой дорогой из Москвы на Шую? Поворачивать было поздно, и Андрей пригнулся к шее коня, скрывая лицо.
Вот мимо него проскакали передовые всадники эскорта, потом царь, князья и бояре, затем снова вооружённая охрана. Слава богу, пронесло! Но, обернувшись, он увидел, как из арьергарда за ним поворачивают два всадника.
Андрей дал коню шенкелей, пытаясь оторваться, но породистые и отдохнувшие кони преследователей быстро догоняли его. Андрей ручаться мог, что его никто не опознал – ведь он буквально лежал на шее коня, и его лицо было прикрыто развевающейся конской гривой.
Не доставая пистолета из-за пояса, Андрей взвёл курок одного из них и, сбросив ход, остановился. Тут же остановились преследующие его всадники.
– Кто таков будешь? – грозно спросил один из них.
– Купец ивановский Андрей Бахметов, – солгал Андрей.
– Ты что же, купчишка, не знаешь порядков? При встрече с царской особой ты должен остановить коня, сойти на землю и, скинув шапку, поклониться государю.
– Да разве ж это царь был? – делано удивился Андрей. – Я же не видел его никогда. Кабы знал, всё сделал бы, как должно.
– Невежда! – сначала один, а потом и другой всадник вытянули его плётками вдоль спины. Андрей лишь лицо успел руками прикрыть, чтобы случайно по глазам не попали.
Обругав его последними словами, верховые бросились догонять царский выезд.
Фу, пронесло! А вообще-то плётками получил за то, что не остановился, спину в поклоне не согнул. Сквозь тонкую ткань кафтана довольно больно! Вина малая, а плётками бьют основательно! Что же будет, когда обман вскроется? Андрей мысленно представил лицо Шуйского, когда он увидит ополовиненный тайник, и улыбнулся. Пожалуй, утопленные ценности стоят двух ударов плетьми.
Сплюнув вслед стражникам, он тронул лошадь с места. Хм, а ведь навстречу ещё и обоз царский попасться может. И ладно бы только с имуществом царским да холопами… А если в нём супруга-царица? Был ли женат Шуйский, Андрей не знал, но только в обозе могут ехать видные бояре. Гордые и самоуверенные, они только и ждут повода придраться к простому люду.
Теперь он смотрел далеко вперёд. Решил: покажется длинный обоз – он лучше в сторону свернёт, переждёт.
Но обоза не было, видимо, он шёл из Москвы к Шуе напрямую. Ехать в повозке без рессор по грунтовым дорогам, да ещё и далеко – испытание не для слабых, и потому дворянство ездило верхами: и быстрее и комфортнее получалось.
В Иваново Андрей въехал вечером. Конь устал, сам Андрей был в пыли, одежда выглядела серой. Он нашёл постоялый двор и, передав повод коня в руки прислуги, долго отряхивался перед крыльцом. Пока он приводил себя в порядок, прислуга определила коня в конюшню.
Андрей поел – впервые за день – и лёг отдыхать в комнате. День выдался суетный. Неожиданная встреча с царём слегка выбила его из колеи: получив плетей, он лишь чудом проскочил.
Наутро Андрей проснулся поздно, позавтракал. Размышляя о сложившейся ситуации, он понимал – надо снимать комнату. Если его будут искать, то в первую очередь начнут поиски с постоялых дворов.
Комнату он нашел довольно быстро – в доме у одинокой хозяйки. За жильё с постоем коня хозяйка просила алтын – вполне приемлемо. А если с питанием, так два алтына.
Андрей привёл коня, выложил в комнате вещи из перемётной сумы. Что у него за жизнь пошла? Сплошные переезды, съёмное жильё, неудобства.
Разобрав перемётную суму, он прихватил сменное бельё и отправился в общественную баню – за дорогу пропылился, пропотел.
Уже помывшись, сидя за кружкой пива в харчевне при бане, услышал разговор за соседним столом. Говорили между собой два купца. Один купил судно и в поисках команды просил у второго совета.
Андрей сразу навострил уши. На реках никаких заслонов нет, для него это – возможность и денег заработать, и не рисковать. Однако незнакомцев не очень охотно берут. Тем не менее, решив обратиться, он заговорил с купцами, но получил отказ.
В Иванове ему вообще не везло. Ни охранником в обоз, ни членом команды на судно его не брали – припоздал он с поиском работы. Судовые команды формируются весной, к началу навигации. В общем, прожив здесь десять дней, перспектив для себя он не увидел никаких. Везде льняные мануфактуры. Лён растёт на полях, полотно ткут в Иванове. Торговлишка незамысловатая, рабочих мест мало.
И решил Андрей двигаться в Подмосковье. На юге и западе от столицы неспокойно, земли эти мятежниками заняты. Но ведь есть ещё Коломна со своей ярмаркой. Только не знает Андрей, продолжает ли она свою работу, или напуганные близкими боевыми действиями купцы перебрались в более спокойные места.
Без сожаления он оставил Иваново, и теперь ехал осмотрительнее. Не разбойников боялся – боялся наткнуться на служилый люд, верный государю. А пуще того – на ближнее окружение царя или на него самого.
Ехал он не торопясь. Куда спешить, если цели нет? Да и на душе скверно, дальше некуда. Когда понял, что попал в другое время, решил прожить его активно, с пользой для страны, но только время это не зря назвали Смутным. Твёрдой власти нет, и кому служить – непонятно.
Придя к власти, Шуйский сослал Марину Мнишек и её отца в Ярославль, где содержал под охраной. Потом было принято решение отпустить их в Польшу, на родину. Поляки отбили Марину и Юрия у царского сопровождения. Марина была им нужна здесь, в России, а не на родине. Она была честолюбива и мечтала видеть себя на русском престоле, царицей.
И Марину, и её отца привезли в Тушино, где был Лжедмитрий II. Сил взять Москву у него не было – как и у Шуйского разбить его. Два года – 1608 и 1609-й – на Руси было два царя и два царских двора. В Тушинском лагере был поставлен патриархом Филарет Романов, сыгравший в дальнейшем значительную роль в истории государства.
Но самое страшное происходило потом.
Сподвижник предводителя донских козаков Ивашки Заруцкого, бывший ближний боярин Тушинского вора, Дмитрий Тимофеевич Трубецкой не только сохранил чин, но и получил во владение Вагу – богатую область, бывшую некогда у Годунова. А князь Дмитрий Михайлович Пожарский, изгнавший в 1612 году поляков, был жалован боярином; Кузьма Минин, организовавший ополчение, получил звание думного дворянина. Вот и получается на Руси: кто живота своего не жалел – даже земель не заимел, а изменники, продавшиеся полякам, даже возвысились.
