его левый приток Вурм. Несмотря на то, что наш лангскип нес на носу щит, сообщая о мирных намерениях, жители на обоих берегах рек стремительно разбегались. Ни у кого даже мысль не появлялась организовать сопротивление, хотя нас было всего три с половиной десятка человек. Что значит грамотный пиар. Лучшая реклама – написанная мечом.
Экс-ля-Шапель или будущий Ахен построили римляне и дали название Аквасграни. Аква – вода на латыни, потому что здесь с десяток термальных источников, а что значит вторая часть – никто не смог объяснить мне. Может, чье-то имя или название племени, раньше жившего здесь. При римлянах поселение было чем-то типа санатория для раненых воинов. Они построили несколько бань с бассейнами, в которые поступала горячая вода из источников. Как мне сказали, в одном была такая горячая, что можно яйца варить, желательно чужие, что местные иногда и делали. Еще горячую воду использовали зимой для обогрева жилищ.
Располагался Экс-ля-Шапелль в предгорье на холме в месте впадение в Вурм притока без названия. Защищали город стены высотой метров двенадцать, а башни и вовсе под двадцать, причем нижние части многих строений были сооружены еще римлянами из плинфы, а потом франки надстроили. Карл Великий основательно вложился в защиту своей летней резиденции. И в дворцовый комплекс тоже. Начинался он с двух длинных каменных домов для прислуги, расположенных за пределами собственных крепостных стен высотой метров пять, слева от главных ворот. Стены были необычны для франкских городов, потому что мерлоны имели с внешней стороны и внутренней, соединенные деревянной двускатной крышей с небольшим наклоном. В домах для слуг предложили остановиться нашим воинам, потому что по ночам уже было холодно ночевать в лангскипе, а нас с Хасколдом Леворульным пригласили внутрь комплекса.
Главные ворота тоже необычные для этих краев. Создавалось впечатление, что длинное каменное двухэтажное здание с продольным тоннелем на первой этаже вставили поперек крепостной стены так, чтобы выступало в обе стороны на одинаковое расстояние, метров на десять. На втором этаже с длинных сторон было много узких окон с круглыми стеклами с «бычьим глазом» в центре. В этом помещении находился королевский суд. Наверное, чтобы всякая шваль не заходила дальше, на территорию комплекса.
Слева от ворот находился огромный двухэтажный дворец, облицованный светлым мрамором. На первом этаже тронный зал с мраморным полом. Что на втором, не знаю, не приглашали туда. Дальше слева три двухэтажных дома для свиты, где нам с Хасколдом и выделили на верхнем этаже келью, иначе не назовешь это узкое темное (окошко из трех кругов по вертикали в свинцовой раме было в коридоре далеко от нас) помещение с единственной деревянной кроватью с тюфяком, в котором вшей было больше, чем соломин.
Справа от ворот располагалась та самая капелла, в честь которой получил название город. Для этого времени понятное решение, потому что город так себе, не лучше соседних, а вот культовое сооружение впечатляло. Архитектором был или выходец из Римской империи (византиец), или учившийся там, причем и тот и другой должны были изрядно покочевать по свету. Капелла была в восточно-римском стиле – восьмигранной внутри и шестнадцатигранной снаружи высотой метров тридцать плюс пятнадцатиметровый купол в виде шатра. С севера и юга двухэтажные простенькие пристройки. Полуциркульные арки типично западно-римские, но сложены из чередующихся светлых и темных камней, как принято у арабов. Внутри украшен мозаиками на золотом фоне и расписан фресками не самыми бездарными восточно-римскими художниками. Золота, серебра и драгоценным камней в окладах и церковных сосудах было столько, что Хасколд Леворульный почесал репу и призадумался. Наверное, прикидывал, сколько потребуется драккаров, чтобы вывезти эти сокровища. В центре внутреннего помещения находилась мраморная плита с надписью «Карл Великий». Под ней находился саркофаг с телом императора.
С востока к капелле привыкал типичный западно-римский атриум с колоннами, вывезенными из Рима и Равенны по приказу Карла Великого. Складывалось впечатление, что и все строение было доставлено оттуда в разобранном виде и здесь собрано заново.
Западнее капеллы располагалась королевская купальня. Нам разрешили помыться там с дороги. В центре находился квадратный бассейн метров двадцать на двадцать, который ограждало одноэтажное строение с массажными, комнатами для отдыха, трапез, игр, подсобными помещениями… День уже заканчивался, поэтому в купальне были только рабы, обслуживающие ее. Один, преклонных лет и, судя по акценту, сакс, принял у нас одежду, спросив, не надо ли постирать?
- А успеет высохнуть, пока мы будет плескаться? – задал я встречный вопрос на его родном языке.
- Конечно, господин! Здесь есть специальная сушильня! – ответил старик радостно, будто увидел родственника, пропавшего без вести много лет назад.
Я отдал в стирку шелковую рубаху и трусы, которые за время путешествия изрядно провоняли потом и испачкались, после чего нырнул в бассейн.
Стены и дно были облицованы светлым мрамором. Солоноватая вода, воняющая серой, будто вытекала из преисподней, была теплая, я бы даже сказал, на грани добра и зла, а вот день – холодный, поэтому над квадратной чашей висело облако пара толщиной с полметра, из-за чего казалось, что плывешь в тумане. Мне сразу вспомнился открытый бассейн «Москва» в одноименном городе, которого пока нет. Мой институт оплачивал пару десятков абонементов, и несколько преподавателей и студентов, включая меня, плавали в бассейне три раза в неделю. По окончанию процедуры сорокаградусный мороз казался сущей ерундой, я даже куртку не застегивал, шагая до станции метро «Кропоткинская». До революции на месте бассейна был храм Христа-спасителя. Варвары снесли его и построили на освободившемся месте бассейн. Затем пришли другие варвары, разрушили бассейн и опять возвели храм. Это короткая история России.
После купания нас пригласили в теплую массажную с мраморными полками. Два крепких смуглокожих раба размяли нас от души, после чего в соседней комнате отдыха, тоже теплой, другие два принесли в бронзовом кувшине белое вино, которое налили в чаши из желтоватого стекла, и бронзовое блюдо со свежими яблоками и грушами. Не знаю, где хранили фрукты, но выглядели и пахли они так, будто только что сорваны с дерева. Попивая винцо, мы обменялись в Хасколдом Леворульным впечатлениями. Скандинав впервые в жизни испробовал эти плоды цивилизации, поэтому в нем боролись смешанные чувства: с одной стороны приятно так расслабляться, а с другой – именно поэтому франки такие скверные воины. Действительно, после отдыха в купальне пропадает желание куда-то грести или месить ногами грязь, особенно в паршивую погоду, а потом рисковать жизнью. Я заметил, что дикари меньше ценят жизнь,
