аппаратов.
— Уважаемый консилиум, — именно так, обращаясь ко всем вместе, а не к отдельному представителю, надлежало обращаться во время официальной части, и ашш Сошша об этом знал, — я готов к испытаниям, тем более, мне приходилось их проходить повторно, подтверждая квалификацию.
— Да, мы видели, в деле есть отметка об этом. Вы были в плену? — заинтересовался один из членов консилиума, что участвовал по видеосвязи.
— Пришлось побывать, об этом есть подробный рапорт, что находится в моём деле. И, согласно полученным инструкциям, я не имею права без письменного разрешения командования распространяться об этом факте.
— Что ж коллеги, — не унимался присутствующий по видеосвязи, — действительно, тесты, в том числе ментасканирование не выявило отклонений у пациента ашш Сошша Хааш, но я бы предостерёг о скоропалительном решении.
— Присоединюсь к коллеге, — к удивлению ашш Сошша, главный врач не стал вступать в полемику, и данное обстоятельство его напрягло, а главный врач продолжал, — рекомендую консилиуму выдать предписание пациенту на краткосрочный отпуск для прохождения восстановления в центральном госпитале сроком две недели.
— Две недели вполне достаточно для полного восстановления, — согласился присутствующий по видеосвязи.
— Что ж, коллеги, на этом закончим. Ашш Сошша, через три дня прибудет корабль-курьер, будьте готовы отбыть на «Штоонссса́р» для прохождения восстановительного лечения и… рады приветствовать в строю истинно живого капитана атмосферной авиации…
— Здравствуй, сын, — как только ашш Сошша оказался у себя в каюте, прозвучал вызов по дальней связи на личный коммуникатор.
— Это ты постарался, отец, что меня отправляют с планеты?
— Не горячись, сынок. Тут и стараться не пришлось. После таких травм, чудо, что ты жив и ашш До́вас лично желает заняться твоим излечением.
— А если меня спишут?
— Не спишут. По крайней мере, из армии тебя никто не собирается увольнять. Таких солдат у нас мало.
— Ладно, отец, прости. Я сейчас не в духе, поговорим, как прибуду на корабль.
— Хорошо, сын, — прозвучало в коммуникаторе, и экран его погас…
Ашш Сошша торопливым шагом шёл по узкому коридору на посадочную палубу. Три дня, что ожидал прибытия корабля-курьера, прошли в суете. То одно дело предстояло закончить, то встретиться с сослуживцами и узнать, что же всё-таки случилось в тот злополучный день. Запланированный полёт прошёл штатно и ашш Сошша возвращался обратно на корабль-завод, охранять который перевели его эскадрилью. Достигнутое полное господство в воздухе делало плановые вылеты обыденной рутиной и ашш Сошша, получив чин капитана, планировал подать рапорт о переводе в другую группировку, где сохранились очаги сопротивления, но как знал из разговоров с сослуживцами, сопротивление было подавлено полностью и в самое ближайшее время ожидали начала следующей стадии колонизации планеты.
Створки ангара корабля-завода стали открываться, и ашш Сошша заложил вираж, заходя на посадку, как из ангара, по встречному курсу, вылетел объятый пламенем истребитель. Ашш Сошша едва успел отреагировать на изменившуюся обстановку, но времени не хватило, и его летательный аппарат врезался в мощную переборку. Спасательная капсула сработала штатно, но она неудачно приземлилась, попав в очаг возгорания. Друзья-коллеги рассказали, что по неустановленной пока причине произошла нештатная ситуация — детонация складированных в ангаре топливных резервуаров. Ангар весь выгорел, никто не выжил. Ещё бы чуть-чуть, на минуту или две раньше он залетел в ангар, то и спасательная капсула бы не помогла. Но обошлось. И сейчас он, довольный, что представилась возможность встретиться с родными, в хорошем настроении шёл на палубу, куда прибыл курьерский корабль, чтобы целых две недели провести с семьёй.
— Посторонись! — ашш Сошша непроизвольно вздрогнул. Его догонял конвой из трёх клон-солдат и двух медиков, что сопровождали одетого в больничную одежду. Он остановился возле стены, пробежался глазами по непонятной процессии, и тут его глаза встретились с больным…
Сидя, уставившись в одну точку в довольно просторной комнате, с каждой минутой ожидал, что вот-вот откроется дверь и внутрь войдут вооружённые солдаты. Но прошёл час, второй, а обо мне словно забыли. Хорошо, что накормили, но и там я отличился. Когда меня привели в столовую к раздаточному автомату, я просто встал возле него, не зная, куда нажимать. По опыту с душевой кабиной, понял, что за мной наблюдают и не дадут тут так долго стоять в одной позе. Так что не торопился, тем более, действительно не знал, как заставить этот чёрный ящик работать. И мои ожидания оправдались. Ко мне подошёл тот же медик и, произведя несложные манипуляции, передал мне поднос с едой. Я принял его и уселся на свободное место. Ел нарочито медленно, тщательно прожёвывая каждый кусочек.
Для меня оказалось странным, почему не поместили в камеру для заключённых. Хотя и постоянно под присмотром, даже когда нахожусь один в комнате, чувствую, что за мной наблюдают. Но это не заключение в обычном понимании этого слова. Я могу относительно свободно передвигаться. Пусть и не все двери для меня открыты, но меня кормят, выдали одежду, ненавязчиво присматривают за мной, а когда видят, что не могу справиться с чем-то, помогают. Такой ненавязчивый контроль ставил меня в тупик и заставлял задуматься. Или меня считают анторсом, что чудом выжил при крушении летательного аппарата, или это какая-то хитроумная игра с целью расшатать мою и так нездоровую нервную систему, а потом уже приступить к допросу. Но время шло. Потянувшиеся сутки походили один на другой. С утра подъём. Я сам научился пользоваться гигиенической комнатой, что располагалась в моей одиночной палате. Потом меня или вели на завтрак, или приносили еду в палату. Поев, оставался один, смотря в одну точку. Иногда сидя дремал, привалившись к стене. Потом или ко мне приходил кто-то из докторов, или меня вели в кабинет, уставленный медицинскими капсулами, где проводил время до обеда. Затем обед. И снова сидишь, демонстрируешь отрешённость от внешнего мира.
На третьи сутки распорядок дня поменялся. Вечером, перед ужином меня отвели к докторам, те что-то пытались у меня узнать, долго расспрашивали, но я не понимал ничего в их специфических терминах и с отрешённым видом продолжал стоять, потупив взгляд. Допрос продолжался довольно долго, и я, устав слышать непонятную речь, облокотился на спинку стула, на который был усажен, и сделал вид, что задремал. Из опыта предыдущих дней знал, что никто бить или применять физические меры воздействия в отношении меня не будет и спокойно прикрыл глаза прислушиваясь. Но и по обрывкам понятных фраз, не понял, что обсуждают присутствующие. Понятное дело, обсуждали меня, но в каком ключе шёл разговор или о чём, для меня оставалось вопросом.
Лёжа в кровати, я долго думал о произошедшем и пришёл к выводу, что хватит ломать комедию и пора как-то выбираться отсюда, вот только как. Я постоянно под присмотром. Из медицинского крыла не выпускают. Я даже не знаю, где нахожусь. Может, я давно в космосе на корабле-матке, а весь этот балаган только для того, чтобы вывести меня из себя. С такими мыслями уснул. А вот пробуждение было совсем иным. Не успел выполнить утренние процедуры, как в палату вместо одного медика-клона с завтраком на подносе, вошли двое. Они, ничего не говоря, жестами показали, чтобы следовал за ними, а в коридоре нас ждали трое клон-солдат.
«Комедия закончилась, теперь начнётся», — промелькнула у меня мысль.
Долго шли коридорами. Пару раз использовали лифт, но я так и не мог уличить хоть какую-то возможность действовать. Клон-солдаты постоянно настороже, располагались грамотно, не перекрывая друг другу сектора для открытия стрельбы и самое неприятное, они не приближались ко мне на расстояние, достаточное для удара или захвата оружия. Очередной коридор. Идущий в авангарде клон-солдат что-то произнёс, и идущий впереди в военной форме анторс посторонился, уступая дорогу. Когда наша процессия поравнялась, я увидел расширенные от удивления глаза офицера истинно живого. Я его тоже узнал. Это был тот самый лётчик, которого я взял в плен…
Конец второй части
октябрь 2023
ЧП — Чрезвычайное происшествие.
Система «Периметр» или в англоязычном названии Dead Hand — комплекс автоматического управления массированным ответным ядерным ударом. Предназначен для гарантированного доведения боевых приказов от высших звеньев управления до командных пунктов и отдельных пусковых установок стратегических ракет, стоящих на боевом дежурстве в случае чрезвычайного положения, когда линии связи могут быть повреждены.
