Ратибор. Кого боялись наши предки - Александр Фомичев

про него забыли! Ему, поди, пожрать да попить чего надобно… Сейчас организую, я быстро! — ловко переведя тему, Емельян мигом вскочил с лавки и бросился в подсобку набирать припасов.

— Доброй порки твоя душа просит… — проворчал неласково Ратибор. — А точнее, задница! И зачем старый знахарь только рецепт своего пойла открыл этому оболтусу… — сокрушённо покачал он рыжей гривой.

— Добролюб наверняка уже сильно об этом пожалел, — нехотя прервал своё молчание Мирослав.

— Чего расселись⁈ — тем временем вернувшись в зал, Емельян потряс увесистой котомкой да кувшином с водой. — Пошли, я уже всё собрал!

Ратибор и Мирослав, угрюмо переглянувшись, встали и, бросив на стол горсть монет за трапезу тут же подлетевшему на звон серебра Радиславу да взяв оружие, молча пошли на выход. Рыжебородый витязь и Емельян делили между собой одну избу, как и присоединившийся к ним Мирослав, занявший освободившуюся кровать Яромира на первом этаже. Потому всё трое дружно потопали в свой дом, где и оставил необычного пленника Ратибор.

По прибытии в избушку друзей ждал неприятный сюрприз: маленький йотун каким-то непостижимым образом умудрился избавиться от кляпа да перегрызть крепкие путы, его связывавшие, но вот со стальной цепью на ноге ничего поделать не смог. Оттого в дикой ярости он разорвал всё, что можно было и куда смог дотянуться, начиная от шкуры медведя на кровати Ратибора, служившей ему одеялом, и заканчивая вещами Емельяна, что были неосмотрительно разбросаны им недалече.

— Ох, ну ты и набедокурил, засранец мелкий!.. — трое приятелей застыли на пороге, удручённо рассматривая беспорядок, устроенный юным турсом в комнате на втором этаже их домишки. — Что за запах? Емеля, кажись, он нагадил тебе в сапоги, с чем тебя и поздравляю… Точнее, в один испражнился, а в другой, похоже, по-маленькому сходил… И где же он сам, негодяй такой, а?.. — пакостного сорванца было не видать. Ратибор внимательно осмотрелся, прошёл вперёд и, пригнувшись, заглянул под кровать. Оттуда на него сверкнули два красных испуганных глаза. Малец явно понимал, что наделал дел, и потому залез под койку, надеясь спрятаться от неминуемого возмездия.

— Нагадил мне в сапоги⁈ Это же моя любимая пара была, я берёг её как зеницу ока… — Емельян стоял, растерянно хлопая глазами. Княжий племянник даже трезветь начал от открывшегося перед ним душераздирающего зрелища. — А мой кафтан… Рубаха!.. Штаны меховые, в них так тепло было!.. Боги, за что⁈ Ах ты, гнусная жаба, да я тебе сейчас все космы повыдёргиваю!..

— Тише ты, тише, не кипятись! — остановил разошедшегося под винными парами молодого лоботряса Ратибор. — Во-первых, косматые лягушки существуют только в ночных сновидениях юных забулдыжных летописцев. Всё оттого, что те — не просыхают!.. А во-вторых, ну пошалило дитятко, с кем не бывает…

— Ну конечно, это ведь не в твои сапожищи этот мерзкий гадёныш с удовольствием нужду справил! — хрюкнул зло Емельян, доставая из перекинутой через плечо котомки небольшую фляжку с кедровой настойкой и мигом делая несколько больших глотков.

Поймав на себе недобрый взгляд Ратибора, княжий племяш хмуро прошамкал:

— Нервишки пошаливают… Хорошо, что это не весь мой гардероб был…

— Действительно, а то пропал бы совсем тут без тряпья своего разноцветного, фазанчик ты наш расфуфыренный! Мясо давай сюда и воду! — Ратибор взял протянутые Емельяном добрую голяшку молодого кабанчика да кувшин с водой и, расстелив на полу перед кроватью пёстрый полотняный платок, быстро найденный тут же в разбросанном по комнате барахле захмелевшего повесы, аккуратно положил на него свежий поросячий окорок. После чего поставил рядом жбан с водицей и тихо отошёл назад.

Трое друзей замерли в ожидании. С минуту-другую ничего не происходило. Наконец, из-под кровати медленно показалась белёсая голова. Настороженно озираясь по сторонам и недоверчиво поглядывая на людей, лохматый малец подозрительно понюхал сначала еду, потом воду. Тут же обхватив кувшин двумя тонкими лапками, молодое существо приподняло и чуть наклонило сосуд со свежей водицей, принявшись жадно глотать живительную влагу, проливая при этом часть себе на грудь.

— Ты смотри, почти как человек пьёт! — толкнув Ратибора в бок, удивлённо прошептал до сих пор молчавший Мирослав. — Как думаешь, сколько ему?

— Да кто ж его знает, — задумчиво пробасил тот в ответ. — Полгода, год или около того, наверно… Не ведаем мы, сколько живут эти любопытнейшие создания…

Юный турс тем временем, вдоволь напившись, вцепился крепкими зубами в сочный кусок кабанчика, принявшись с завидным аппетитом его поглощать. При этом он довольно урчал, что выглядело очень мило и забавно.

— Эх, и всё-таки я его в качестве питомца взял бы… — тяжело вздохнув, Емельян со слабой надеждой покосился на Ратибора с Мирославом.

— Мелкие зверушки все милы глазу, Емеля, — буркнул Мирослав. — Но это тебе не щеночек какой, это хорошо понимать надо! Когда он вырастет, то станет могучим хищником, которому человека убить проще, чем тебе окропить снежок жёлтеньким…

— Ну так отрежь ему голову и посади на кол! — с этими словами Ратибор, испытующе глядя на приятеля, медленно достал из-за пояса здоровенный нож и протянул его рукояткой вперёд Мирославу. — Ты же хотел⁈ Так давай, сделай это. Ну⁈ — рыжеволосый витязь настойчиво сунул другу свой огромный тесак.

Пленённый детёныш же, увидев, что происходит, тихо зашипел, испуганно переводя взгляд с Мирослава на Ратибора, и мигом забился назад под кровать, не забыв однако при этом и кусок мяса прихватить с собой.

— Ха! Клянусь лаптями Велеса, он ведь, ик, понял, о чём вы сейчас! — воскликнул поражённо Емельян, опять начавший слегка икать. — Может, не дословно, но суть-то он уловил, ик, точно! Ратибор был прав! Они разумны, Сварог свидетель! Возможно, даже ненамного глупее, чем люди!

— А может, будут и поумнее некоторых человеческих особей, что любят обожраться хмелем душистым… — степенно пророкотал Ратибор, убирая нож назад, к себе за пояс. Мирослав молчал. Оружие рыжеволосого гиганта он так и не взял.

— Это на кого ента ты сейчас намекаешь, ик, чудо-юдо рыжее⁈ — возмутился Емельян. — Тебя, косолапый, в снегу обвалять, так ты сам не сильно, ик, отличаться от них будешь!..

— Мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом, Мирка, — Ратибор, проигнорировав гневное сопение пьяного княжьего племянника, пристально зыркал на старого товарища. — Но разве наш мелкий проказник в этом виноват?

— Твоя правда, дружище, — тяжело вздохнув, Мирослав взглянул прямо