её кровью. Заодно по инерции меч Яромира отсёк и ту из рук оппонента, что всё ещё держалась за рукоять его воткнутого в землю клинка, оставив там висеть лишь крепко вцепившуюся в эфес ятагана кисть кочевника. Тело хазарского богатыря медленно завалилось набок. На этом жизненный путь непобедимого Хазмута был окончен.
— Долго возился! — с облегчением буркнул Ратибор стоящему рядом Мирославу. Тот лишь одобрительно хмыкнул в ответ, крепче сжав два одноручных меча. Небольшой круглый щит он закрепил себе крепкой перевязью на спине.
— Сейчас начнётся! — ответил Мирослав. — Готов⁈
— Всегда готов! — Ратибор нежно погладил свою секиру. — Как бы ща нашего Яромирку не затоптали…
Тем временем затрубил вражеский рог, противник взвыл, и полчища хазар двинулись в атаку. Яромир не стал отступать. Он лишь поднял щит, который бросил на землю перед поединком, да принял оборонительную стойку, постаравшись устойчивее встать на ноги.
— Не собирается отходить, упрямый баран! Растопчут ведь! — Ратибор нетерпеливо переминался с ноги на ногу и тревожно смотрел на Святослава:
— Чего ждём, княже⁈
— Помните, братья, что позади — наши дома, где нас ждут наши матери, жёны и дети! — громогласно проревел Святослав. — Отступать некуда! В бой! За Русь! Победа или смерть!
— Победа или смерть! — яростный клич многих тысяч голосов дружно разнёсся по равнине.
Святослав же быстро спрыгнул с коня и ударил его сильно по крупу, заставив испуганно ускакать куда-то в сторону, а сам встал в первый ряд плечом к плечу со своими друзьями.
Прогудел, наконец, долгожданный рог, и рать русичей двинулась навстречу хазарской орде.
— Ну слава богам, — пробормотал Ратибор, — понеслось… Идите сюда, собаки!
Два могучих войска, напоминавших чем-то два огромных цунами, лавинообразно двинулись навстречу друг другу. А в самом центре, там, где они должны были встретиться, стоял Яромир. Сжав покрепче щит с мечом, он с лёгкой улыбкой взирал на приближающуюся орду хазар. «Хороший сегодня день, чтобы умереть, — подумал русоволосый витязь несколько отстранённо. — Но сначала надо забрать с собой как можно больше врагов! Перун останется доволен! Это будет славная битва!»
Небо потемнело от ливня стрел, пущенных с обеих сторон, и тут же два великих воинства сошлись в кровавой сече. Поле брани заполонили лязг оружия, ругань, стоны раненых и предсмертные крики тех, кому было суждено пасть в бою. Хазары надеялись быстро проломить центр русичей, и поначалу казалось, что это им почти удалось, ибо серёдку русов они слегка прогнули, но громогласный рёв «Стоять!» разнёсся над полем битвы. Этот могучий рык Ратибора заставил прекратить пятиться первые ряды объединённого войска братьев славян, которые встали сначала намертво, а вскоре, в свою очередь, уже сами начали теснить неприятеля, шаг за шагом отвоёвывая утраченные позиции. Рыжеволосый великан сражался на передовой в самой гуще боя, и это была его стихия; то, что он умел и для чего был рождён! Его секира напоминала косу, ибо просто выкашивала, как пожелтевшую листву, попадавшихся ей на пути противников. Мирослав старался быть рядом и прикрывать по возможности спину своему другу. Его два меча работали без устали, сплетая в воздухе смертоносную паутину для степняков. Светозар тоже крутился недалече, по отработанной годами схеме блокируя щитом удары врагов и разя их в ответ своей шипастой палицей.
Фланги хазар были усилены их хвалёной конницей, которая по плану должна стремительным ударом смять фланги русов, но ей этого сделать не удалось, и она лишь завязла в кровавой сече. Русичи предпочитали сражаться пешими, но это не мешало им успешно противостоять в бою конным всадникам кочевников, длинными копьями да рогатинами легко выбивая их из седла. Хазар стаскивали с коней либо попросту подрубали их лошадям ноги, и те сами скидывали своих седоков на землю. Вражеская конница явно не привыкла к такому отпору и попросту растерялась в гуще битвы от непонимания того, как дальше действовать.
В центре сечи из-под кучи тел, своих и чужих, вылез человек, сильно напоминающий восставшего из преисподней. Это был Яромир. Щит его был разбит в щепки, но сам он, на удивление, оказался более-менее цел. Его появление в центре сражения напоминало возвращение из мёртвых — весь в крови, но по большей части не своей, ибо сам серьёзных ранений не имел; несколько неглубоких ран и всевозможные многочисленные царапины не в счёт. Метко бросив в одного из ближайших противников то, что осталось от его щита, он удобнее взялся двумя могучими дланями за широкую рукоять своего двуручного меча и с ходу бросился в бой. Однако ему поначалу даже пришлось искать оппонентов, ибо ближайшие к нему хазарские воины, видевшие его мистическое воскрешение из мёртвых, ломанулись назад, прочь от него, как чёрт от ладана. Это создало определённую сумятицу в их рядах. Русичи воспользовались этим замешательством и пошли вперёд. Стройные построения с обеих сторон местами распались в битве на локальные эпизоды, но русы выглядели увереннее и сплочённее в пешем бою; их первые ряды оказались куда качественнее и мастеровитее по своему боевому составу. Выдержав первый натиск, они методично, шаг за шагом теснили неприятеля, сминая его неспешно, уверенно, как медленно надвигающийся ледник сметает всё на своём пути.
У русичей в первых рядах, конечно, выделялся рыжий гигант Ратибор, залезший в самую гущу врагов. Не сосчитать, скольких кочевников он уже положил. Вот он практически пополам развалил стоящего напротив противника и тут же наотмашь всадил свою секиру во второго, напавшего сбоку; после, мгновенно развернувшись, уложил и третьего, зашедшего со спины. Для Ратибора не было ничего слаще пронзительного свиста его летающей, как молния, старушки. Вот кто-то из хазар попробовал заблокировать его удар своим кривым ятаганом, но секира Ратибора даже не заметила этого, переломив сначала сам клинок, а потом и голову незадачливого бойца. Это было невероятное зрелище! Он напоминал здоровенного рыжего медведя, раскидывающего напавшую на него свору бешеных собак. Тут в плечо Ратибора вонзилась стрела, пробив его стёганую кольчугу, но он только слегка поморщился, тут же сломав её древко одной рукой у самого наконечника, а после быстро достал из-за пояса небольшой метательный топорик и ловко кинул его в стоявшего метрах в пятнадцати нахального лучника, сразив того наповал, после чего опять взялся за свою секиру и ринулся сломя голову на неприятеля, сея вокруг себя лишь смерть да разрушение. Хазары начали в страхе пятиться от этого демона войны с огненной гривой, как они его принялись называть между собой, а подоспевший Мирослав снова прикрыл
