к себе в необычное утреннее время. Дело в том, что по утрам она всегда занималась государственными делами — принимала доклады, читала и писала письма, отчитывала вельмож, а мы с братцем видели её только после обеда. Но в этот раз всё было по-другому — она позвала меня утром, причем одного, без Кости.
Мы с Протасовым сразу явились на ее сторону Зимнего Дворца, но Александра Яковлевича внутрь личных покоев отчего-то не пустили, и я пошёл один.
Екатерина сидела за изящным рабочим секретером. Она была сильно раздосадована, напряжена, и, как мне показалось, недавно плакала.
— Прочти это, мой друг, — произнесла она, протягивая мне небольшую, на одну четвёртую листа, бумагу.
Это оказалось письмо Потёмкина от 24 сентября 1787 г. Он писал как раз по поводу злополучного флота: «Я стал несчастлив… Все идет навыворот. Флот севастопольский разбит бурею… Корабли и большие фрегаты пропали. Бог бьет, а не турки. Я при моей болезни поражен до крайности, нет ни ума, ни духу. Я просил о поручении начальства другому… Ей, я почти мертв… Я все с себя слагаю и остаюсь простым человеком. Но что я был Вам предан, тому свидетель Бог».
Я отложил бумагу, задумавшись. Да, Григорий Алексеевич положил много сил и внимания на устройство Черноморской эскадры, и теперь очень переживал за её судьбу.
— Сашенька, тебе ничего не снилось по поводу нашего Черноморского флота? — услышал я голос императрицы. — Григорий Алексеевич места себе не находит, да и я тут уж какую ночь без сна, всё думаю, что там могло случиться!
Что там было с нашим флотом, я, несмотря на историческое образование, признаться, не знал. Может, чего-то и утонуло, да ведь когда это было, двести с лишним лет назад! Но тот факт, что Черноморский флот под командованием Ушакова нанёс в ту войну несколько чувствительных поражений туркам, был мне хорошо известен. Значит, основная часть флота уцелела? Или его просто очень быстро восстановили? Проклятье! Я не помню! В университете я по этому периоду больше изучал Русско-Шведскую, чем Русско-Турецкую войну!
— Видение мне было, что флот Черноморский многие победы одержит. Адмирал Ушаков при сём отличится! Насчёт бури этой не ведаю, но, думается, если флот сможет турок разбить, стало быть, большею частью он не пострадал!
Государыня заметно повеселела.
— Ну, слава Богу Всевышнему! Напишу Светлейшему Князю, чтобы оставил печали свои! Спасибо, Сашенька, успокоил ты меня…
Тянулись томительные дни ожидания: наконец, к концу сентября всё прояснилось. Флот наш действительно сильно пострадал, но потерян был лишь один линейный корабль, «Мария Магдалина». Утратив в шторм все мачты, он был вынесен к Босфору и захвачен турками. Остальные корабли, к счастью, уцелели, хотя, из-за повреждения такелажа надолго потеряли боеспособность. Стало понятно, что турецкий флот вскоре появится у Очакова. Армия же наша до следующего лета должна была оставаться в оборонительном положении по случаю выступления 380 000 турок к Бессарабии.
Как и в прошлую войну, решили собирать эскадру Балтийского флота в экспедицию в Архипелаг, о чем вышел высочайший указ. С прискорбием узнал я, что экспедиция Муловского по случаю войны отменена, а офицеров, матросов и прочих людей, для сей эскадры назначенных, так и суда и разные припасы, для нее заготовленные, будут отправлены в Средиземное море. А ведь я-то помнил, что никакой эскадры в Средиземное море не будет отправлено, то есть нашу первую кругосветную экспедицию отменят зря.
Улучив момент, я попытался поговорить об этом с Екатериною. Мы играли в биллиард, когда я, улучив минуту, спросил про задуманное предприятие.
— Может, не следует отменять экспедиции Муловского? Будет ли на войне толк от этих судов? Это не линейные корабли, в прямом бою они участвовать всё равно не смогут; и в шхерах, за отсутствием вёсел, тоже неприменимы! Противу шведов эти корабли бесполезны!
— Важнее не сами корабли даже, а люди с них, и припасы. Всё это понадобится для экспедиции в Архипелаг!
— Во-первых, припасов на судах только часть. Основной груз они собирались купить в Англии! Во-вторых, плавания в Архипелаг не состоится. Флот останется на Балтике, противостоять шведам. Я ведь говорил уже, что с ними тоже будет война?
В серых глазах императрицы промелькнул испуг. Нападение Швеции, очевидно, страшило её, но пока она ещё не верила в такую возможность, получая от своих дипломатов успокаивающие сообщения.
— Если войну нам объявит ещё и Густав, и суда эти, и люди понадобятся наипаче!
— Припасы тогда будут не нужны, — не огласился я, — ведь на Балтике снабжать эскадру можно от Петербурга. Суда эти тоже не пригодятся. Они для линейного боя не подходят, слишком слабы; для действий в шхерах тоже непригодны, тут нужны галеры и канонерские лодки. Разве что люди очень понадобятся нам для войны, но и с этим можно решить!
Было видно, что Екатерина заинтересовалась
— Каким же образом, друг мой, решать ты это хочешь? — отложив в сторону бумаги, спросила она, и, подперев рукой тяжеловесный свой подбородок, приготовилась слушать.
— Ещё летом ты направила графу Воронцову в Лондон письмо с указанием подобрать людей, пригодных для службы во флоте. Им на сей день набрано более сорока офицеров, в том числе три опытных капитана. Ими можно заменить офицеров наших отбывающих в экспедицию.
— Ну, хорошо, английские моряки умениями известны, и уже немалое их число на Балтийском море успешно служит. Но ведь нужны ещё и унтеры, и матросы?
— Тут надобно поступить так. Корабли наши отправить до Гавра с уменьшенным экипажем. В Портсмуте их будет ждать г-н Миранда с комплектом экипажа для одного судна из гишпанцев и вест-индских креолов. Я состою с ним в переписке, и вопрос этот уже с ним единожды оговаривал. Люди Миранды заполнят один корабль, а русский экипаж с него пустим на доукомплектование остальных трех кораблей. Также Муловскому надобно дать полномочия вербовать людей во время плавания, для замещения умерших и больных.
По глазам императрицы вижу — впечатлена. Но, понятное дело, решать что-то пока не готова, — такие важные вопросы с кондачка не решаются.
— Саша, да смогут ли эти креолы действовать в северных водах? Они
