Бадер ухмыльнулся и смахнул бумаги в мусорную корзину.
– Я уделил им достаточное внимание. Больше не отвлекайте меня хернёй!
Впервые после Бобруйска надо мной поставлен командир, по частоте употребления мата не уступающий сталинскому соколу.
У нас есть условные номера-позывные. При разговорах по радио, да и в жизни ими никто не пользуется. Зовём друг друга по кличкам. Ко мне прилипла весьма неблагозвучная – Дабл. Сначала думал, что из-за буквы дабл-ю в полном имени William, доставшемся от покойного морячка. Но действительность оказалась куда печальнее. Чья-то шаловливая рука намалевала силуэт "Спитфайра" над очком в туалете и приписала Aim Well, сиречь – целься лучше и не брызгай мимо. Все брызгают молча, я не смолчал, прокомментировал и превратился в Дабла, который – недовольная и занудная личность из WC.
Впрочем, лучше не обижаться. У половины парней клички ничем не лучше. Даже к Бадеру, опытнейшему пилоту, прилепился "Салага". Хотя я бы назвал его Нельсоном, за манеру не видеть в упор методические рекомендации из офиса Даудинга.
Пересев с "Харрикейна" на "Спитфайр", коммандер за день овладел машиной лучше нас, а потом в воздухе продемонстрировал невозможность в реальном бою двигаться плотным строем и на одной высоте. Уже через неделю мы показали слётанность четвёрками, именуемыми Бадером "раскрытой рукой". Ведомый чуть сзади и сбоку от ведущего на расстоянии полутора сотен ярдов, вторая двойка чуть выше и правее – обзор земли и неба разделяется между четырьмя парами глаз. В Испании и СССР такое даже не снилось: сколько не собери самолётов вместе – толку никакого, потому что нет связи.
Потом научившиеся вместе летать четвёрки и восьмёрки начали стрелять. Коммандер настаивал на единственной тактике: звено сваливается с высоты, лучше – со стороны солнца, с четырёх машин одновременно лупит по цели и тут же убегает, независимо от результата, чтобы повторить атаку с выгодного ракурса. Прекрасно владея пилотажем, он категорично зявил – петли, виражи, бочки хороши только для ухода из-под огня. Маневренный бой – зло! В "собачью свалку" стоит ввязываться чтобы отвлечь "Мессершмитты" прикрытия, пока "Харрикейны" уменьшают поголовье бомбардировщиков, или спасая товарища, которому гунны сели на хвост.
Бадер безжалостно перетасовал командиров звеньев и эскадрилий, избавился от слишком консервативных, критиковавших попрание утверждённых основ. В результате Мюррей получил сквадрон, а меня экстравагантный коммандер крыла как-то вечером вызвал к себе в офис на беседу.
Его кабинет, а попросту – огороженный кусок ангара, занятый вместо апартаментов предшественника в административном здании, поразил чистотой и прямо-таки домашним уютом. Наверно, Даглас был единственным командующим крылом за историю КВВС, в чьи апартаменты беспрепятственно проходила его жена. Комендант Ричардсон, он же – капитан нашего непотопляемого авианосца, разве что желчью не плевался от злости. Баба на корабле – к несчастью, видите ли, хотя в составе вспомогательного персонала служат женщин десятки. Так что за гнездовьем Салаги присматривали и супруга босса, и денщик. А дым от трубки, кажется, насквозь пропитал даже металлические конструкции ангара.
– Присаживайтесь, Билл. Капельку виски? Курите, если желаете.
Если перевести на звания Красной Армии, подполковник предложил выпить и закурить младшему лейтенанту. В СССР такое возможно, не знаю, лишь как последнее желание перед расстрелом. В Англии – в порядке вещей, если оба военных считаются джентльменами из элитарного клуба под названием КВВС. Что же, явное начало неформальной беседы.
– Спасибо, коммандер.
– Расслабьтесь, – Бадер как всегда затянулся. – Поговорим откровенно. Насколько ваш испанский опыт согласуется с моими приказами летать по четыре?
– Простите, сэр, в Тангмере я не распространялся об Испании. Осмелюсь спросить, откуда…
– …Я узнал о похождениях в Мадриде? Не берите в голову, Билл. При зачислении в службу Резервного командования вы об этом упомянули, ничто не проходит бесследно. А сейчас смущаетесь?
Глядя на вечнодымящего босса, диву даёшься, как он полтора или два часа выдерживает в полёте без курева.
– Потому что воевал за Республику, фактически – под командованием красных. Теперь Советы воюют за Гитлера, против нас.
– Формально – нет. Но снабжают топливом, материалами. Быть может, вы и правы. Однако для анализа боевых приёмов это не существенно. И так, жду от вас рассказ про ту войну.
Я начал неохотно, потом распалился. Пронзительно синее небо, перечёркнутое чёрными длинными хвостами от горящих "Фиатов", "Москас" и "Чатос", тупое и бесцельное барражирование над городом в дни, когда фалангисты и не думали нападать, пылающие дома и мёртвые дети, не спасённые нами от бомбёжек. Торжественное и мертвенно бледное лицо бесконечно любимой женщины, недвижимо застывшей в гробу…
Бадер ни разу не перебил, не задал ни единого вопроса. Наверно, его обожают дамы, несмотря на типичный для лётчиков низкий рост. Он темноволос, с удивительно правильными чертами лица, без малейших признаков "лошадиных челюстей", столь распространённых у местной аристократии. А главное – умеет слушать, барышни порой ценят это больше, нежели героическую профессию и лётный оклад.
Выводы он сделал свои, местами достаточно неожиданные. Наверно, я недооценил его острый ум и холодную, как у арифмометра, расчётливость.
– Билл, вы – не тот человек, за которого себя выдаёте.
– Поясните, сэр…
– Вы – лётчик до мозга костей. Не верю, что после Испании вы болтались по морям как тупой матрос.
Я опустил голову, потом решился на полуправду, встретившись с ним взглядом.
– Да, сэр. В моей биографии с весны 1939 года и до возвращения в Британию был особый эпизод. О нём не сообщил разведке и предпочитаю не говорить вам.
– Вы кого-то убили? – Бадер наклонился вперёд и выпустил особо густой клуб дыма.
– Точно не могу сказать, сэр. Возможно, они выпрыгнули с парашютом.
Винд-лидер снова откинулся на спинку кресла.
– Значит, ещё раз влезли в какую-то войну. Где там брали наёмников? В Китае? Или в Польше? Последнее вряд ли – Гитлер и Сталин поделили несчастную страну раньше, чем поляки своих успели мобилизовать. Какие уж тут наёмники! Значит – Китай.
– С вашего разрешения, сэр, я не буду комментировать.
– Договорились, – Бадер ещё плеснул виски в оба стакана. – По вашим словам, авиация красных не очень хорошо организована. Если Сталин открыто вступит в войну на стороне Гитлера либо снова пошлёт "добровольцев" по примеру Испании, русские ВВС – не столь сильный противник, как Люфтваффе.
