Вадим слышал, как замнаркома недоверчиво переспросил: «Не слишком ли хорошо стало? В такое тоже трудно поверить, товарищ майор! Может быть, вы что-то проглядели?» Демидович неуверенно ответил: «Мы покупали книги в разных магазинах, покупали газеты в разных киосках, задавали вопросы случайным людям. Противоречий незаметно…» Затем, взяв в руки фотографию — черно-белую, глянцевую, примерно 18 на 24 сантиметра — он обалдел и на некоторое время перестал прислушиваться к беседе коллег.
На первом снимке он увидел себя, Савонькова и Ефима Мозырского. На нем была куртка, которой он никогда не носил, а Савоньков держал в руках загадочную книгу о неслыханном Рязанском сражении 1942 года. Второе фото изображало задохлика в кургузом заношенном пиджачке. Дистрофичный парень с неуловимо знакомым лицом показывал дяде Грише несуществующие в природе мемуары Кальтенбруннера на немецком языке. Следующая фотография вообще послала Вадима в нокаут: он — опять-таки в незнакомой одежде — стоял рядом с дядей Гришей и Мазуром перед секцией книжного магазина, над которой висела большая табличка: «Литература о периоде большевистского тоталитаризма».
Мелькнула мысль: «Здорово кто-то поработал графическими программами…» Фотографий было много, и на каждой присутствовал Вадим или кто-то, сильно на него похожий. Он обнаружил себя на незнакомой улице — судя по множеству иностранных машин и нерусской вывеске «Solaris», снимок был сделан за границей, но Вадим и дядя Гриша рассматривали установленный возле «Соляриса» рекламный щит с призывом поддержать губернатора-демократа. Надпись на плакате была набрана кириллицей, что совсем запутывало ситуацию.
Сбитый с толку старший лейтенант машинально взял со стола непривычно оформленную толстую газету, носившую дикое название «Провинциальный либерал». С первой полосы бросался в глаза чудовищный заголовок: «Редактор столичной газеты возмущен обвинениями в пособничестве исламским террористам». Раскрыв газету, Вадим прочитал еще более кошмарные материалы про милиционеров-убийц и прокуроров-взяточников, про педофильское лобби в Государственной думе и засилье гомосексуалистов в масс-медиа и шоу-бизнесе, про бандитскую распродажу морского флота и коррупцию в ведущих вузах России, про многомиллионные взятки в процессе приватизации, про убийство лучшего друга губернатора, который оказался крестным отцом организованной преступности…
Буквы были русские, многие слова — тоже, но смысл напечатанного ускользал. Вадим не мог понять, почему тексты загрязнены таким количеством иностранных слов и в какой стране издается эта газета. Вновь перечитав первую полосу, он выяснил, что «Провинциальный либерал» выпущен вчера, в субботу, в городе Романовске, причем в списке редколлегии значился небезызвестный М. Шенберг. Не сильно прояснил обстановку и вчерашний же номер «Средней полосы» — органа исполкома Дзержинского облсовета. Михаил Шенберг работал и в этой газете — на должности зав. отдела местных новостей. В полной растерянности Вадим схватил с полки «Атлас мира» и увидел невозможные государства: расколотые Вьетнам и Корею, суверенный Тайвань, существующие раздельно Чехию, Словакию, Сербию, Хорватию, какие-то незнакомые названия на месте Конго и Бирмы, а также единую Италию и неприлично разросшуюся Польшу.
Совсем худо стало старшему лейтенанту, когда в руки ему попался том краткой истории Великой Отечественной войны. Раскрыв книгу в середине, Вадим увидел на цветной вклейке карту боевых действий. Это было невозможно: синие стрелы немецких ударов углубились далеко за Днепр, линия фронта извивалась возле Москвы, Кавказских гор и Сталинграда. Причем не Роммель прорывался на Кавказ через Африку, Палестину и Турцию, как это чуть не случилось на самом деле, но группа армий «Юг», наступавшая из районов Ростова и Воронежа.
Никаких объяснений подобному бреду Вадим предложить не мог. Оставалось думать, что какие-то веселые люди напечатали много книг и газет с целью дезинформации, но кому и зачем это могло понадобиться? Но для чего неведомые шутники придумали написанную неведомым доцентом В. Лаптевым монографию о предвоенных временах, да еще нарисовали авторский автограф, точно скопировав его, Вадима, почерк?
— Разобрались? — добродушно поинтересовался замнаркома.
Вадим отрицательно мотнул головой. Понимающе покряхтев, дядя Гриша проговорил:
— Нам тоже непросто было. Привыкли.
— Простите, молодой человек, у меня важный вопрос, — требовательно произнес Григорий Борисович. — Мы с Эммануилом Семеновичем второй день спорим и не можем найти ответ. Писатели-фантасты придерживаются противоположных точек зрения.
Бородатый старик говорил напористо, размахивая книгой, на обложке которой сцепились в рукопашной схватке две фигуристые блондинки в скудных купальниках. Книга называлась «Хроноклазм». Вадим с виноватым видом покаялся:
— Вряд ли смогу чем-нибудь помочь. Вы ведь откуда-то знаете, что я фантастикой не увлекаюсь. А из довоенной читал только «Звезду КЭЦ» и «Тайну двух океанов».
— Приятно слышать, — почему-то Григорий Борисович самодовольно ухмыльнулся. — И милейший Александр Романович порадуется… Но вы же слышали какие-то разговоры, смотрели фильмы про Терминатора… Какой вариант кажется вам более правдоподобным: что в результате изменения появляется новое ответвление реальности, или что реальность меняется целиком?
Поставленный в тупик столь заумными абстрактно-философскими концепциями, Вадим сознался, что не смотрел кино про Терминатора и даже не слыхал о таких фильмах. А вопрос о времени он вообще не понял.
— Старая реальность полностью исчезает, — сказал Савоньков. — Сомнений нет.
— Погодите, товарищ майор, у нас мало времени, — строго сказал замнаркома и обратился к Вадиму: — Должен признаться, товарищ старший лейтенант, что мы подозревали розыгрыш. Решили, что вы знали про наш предстоящий визит и разыграли спектакль. Показали нам потемкинскую деревушку, где нет никаких проблем и все замечательно, как прекрасная мечта. Но несколько групп опытных оперативников не нашли никаких признаков имитации.
Продолжая думать о дезинформационных изданиях, Вадим отозвался, вздыхая:
— Скажете тоже, «никаких проблем»! Вот же, сегодняшние газеты… не эти фальшивки из какого-то Романовска, а настоящие сегодняшние газеты напечатали большие статьи… У нас идейный кризис: непонятно, какой путь выбрать… Надо признать, что коммунизм удастся построить лишь в условиях постиндустриального общества, причем ведущие капстраны сами придут к тому же без всяких революций. Поэтому сегодня главной задачей становится не построение коммунизма, как такового, но укрепление и защита социализма при разумном сочетании различных форм собственности.
