«Так, еще и не дома. И куда же Вас, сэр, занесло, позвольте поинтересоваться? Запах какой-то… вроде бы сеном пахнет. За город уехал?
Нет, это уже ни в какие ворота — усвистать из Питера на дачу к этой корове… Как ее зовут-то хоть?». Мишка еще пошарил вокруг себя, не обнаружил ни одежды, ни сигарет и спросил:
— У тебя закурить нет? Женщина тихонько хихикнула, соскочила с постели и скрылась в темноте. Мишка поднялся следом, его повело в сторону и затошнило, пришлось сесть на постель и опереться спиной о стену.
«Понятно: водка паленая, завтра печень отваливаться будет». Какое-то непонятное ощущение в спине заставило протянуть руку назад. Стена была бревенчатой, проконопаченной мхом! Под босыми ногами ощущались доски пола, кажется, даже и некрашеные!
«Та-ак, явно не дача — деревенский дом. На пейзанок потянуло, сэр?
Возвращение к корням, так сказать? Давненько у нас таких приключений не было». Рука сама собой потянулась почесать в затылке и наткнулась на охватывающую голову повязку. Дальнейшее ощупывание локализовало два больных места — левое ухо и левую бровь. Вроде бы, начала выстраиваться какая-то логика: ДТП на загородной дороге, сотрясение мозга, амнезия, убогий сельский медпункт, любвеобильная медсестра бальзаковского возраста. Из темноты донесся звук открываемой двери и пахнуло летней ночной прохладой. «Ага, «удобства» во дворе. Что ж, следовало ожидать. Куда же меня занесло? Впрочем, не обязательно так уж и далеко от Питера — живем так, что сотня, другая километров от крупного города и ты уже в другом мире».
— Послушайте! — Обратился Мишка в темноту. — Телефона у вас тут, скорее всего нет, но у меня с собой мобильник был. Это радиотелефон такой. — Счел он необходимым объяснить на всякий случай. — Без проводов работает. Правда, батарейки могли сесть, но электричество-то у вас есть, наверно? Да включите вы свет, в конце концов! В темноте, совсем не в той стороне, куда обращался Мишка, раздался какой-то шорох, а потом звуки, породившие воспоминание о раздувании углей, и, действительно, слабое красное свечение начало периодически «проявлять» силуэт склоненной женской фигуры. Вспыхнула щепка, Мишка прищурился от показавшегося нестерпимо ярким света.
— Ага! Сельская медицина функционирует при свете лучины. Пламенный привет от Анатолия Борисовича Чубайса! Дерьмокра… Мишка застыл с открытым ртом — перед ним, с горящей лучиной в руке стояла лекарка Настена!
— Опамятовал, Мишаня? Смотри-ка, и глаз открылся! Совсем ты молодец.
— Вот тебе и ДТП с амнезией, ГАИшникам и не снилось…
— Что? Ты на каком языке говоришь? Мишаня, узнаешь меня, себя помнишь?
— Узнаю, тетушка Настена, узнаю, и себя помню — Мишка я, сотника Корнея внук. Приснилась просто дурь какая-то… Можно я лягу, а то, что-то мне….
— Ложись, ложись, Что, мутит? На-ка выпей.
Мишка глотнул травяного настоя и откинулся на подушку.
— Где это я? У тебя, тетушка Настена? А почему, мне что, хуже стало?
— А вот это, ты мне скажи: хуже или лучше?
— Да, вроде бы… — Мишка прислушался к собственному телу. — Знаешь, вроде бы, лучше. Правда, лучше. А что это за женщина была?
— Ну, Мишаня… Лечение разное бывает. Можно травами, можно наговорами, а можно и так. Для тебя лучше оказалось так. Сейчас, тебе главное…
— А кто она? — Прервал Настену Мишка. — Я лица не разглядел.
— Неважно, ты сейчас о другом подумай…
— Почему неважно? Она же мне помогла, ты сама сказала…
— Ну, что ты за упрямец такой! Помогла, помогла… неизвестно еще: кто кому больше помог. И лечение еще не закончилось.
— Она еще придет?
Сказать, что Мишка был пленен своей недавней партнершей, было бы очень и очень большим преувеличением, но подросток, по его мнению, должен был реагировать именно так.
— Спи! — Сердито приказала Настена и отошла к печке. До Мишки донеслось негромкое ворчание: — Все вы кобели, только одно на уме…
Мишка не видел лица Настены, но, почему-то, ему казалось, что лекарка улыбается.
* * *
На следующий день Мишку забирали домой. Юлька, явившаяся раньше всех, в очередной раз полаялась с матерью на тему: «Что ей уже пора знать, а что еще рано», в очередной же раз потерпела сокрушительное поражение в словесной дуэли, подкрепленное звучным подзатыльником и получила команду отправляться за водой. Ухватив, видимо в знак протеста, «взрослые» ведра, она огребла еще один подзатыльник и, хотелось бы думать нечаянно, уронила одно из ведер матери на ногу. После этого к Настене без защитных очков и диэлектрических галош лучше было не подходить, но явившийся вскоре после Юльки дед, об этом не знал. Результат воспоследовать не замедлил: в ответ на непонятную для Мишки дедову фразу: «Нашлась-таки умелица!» — Настена отозвалась почти звериным рыком на тему «кобеля облезлого».
Впрочем, дальнейшего развития конфликт не получил — в отличие от отца Михаила, Настена воинскую субординацию понимала и в присутствии парней из «спецназа» которых привел с собой дед, лаяться на сотника себе не позволила.
Дед тоже от комментариев воздержался, оба, вместо ругани, принялись поторапливать «спецназовцев», чтобы те побыстрее выносили своего старшину из дома.
Снаружи дед выступил в совершенно непривычном для себя амплуа няньки. С заботливой суетливостью, он то командовал парнями, укладывавшими Мишку в телегу, то лез оправлять подстилку или подбивать под голову внука побольше сена, толкался, ругался, больше мешал, чем помогал и, наконец, устроив Мишку, как ему казалось, с удобством, отправил «спецназ» в село, а сам взял в руки вожжи и пошел рядом с телегой.
— Деда, что со мной было-то? — Осторожно поинтересовался Мишка. — Как я у Настены оказался?
— Понимаешь, какое дело. Кхе… — дед явно затруднялся с формулировкой. — Устал ты, Михайла. Не телом устал, не умом, а духом. Я так понимаю, что слишком много забот на тебя навалилось, а ты старался со всеми справиться, да еще, чтобы все в самом лучшем виде, ну и надорвался.
— И что?
— Уснул ты, как бы. Только от такого сна, Настена сказала, можно и не проснуться. И разбудить тебя никак не получалось. Вроде бы, не хотел ты в мир возвращаться — к заботам, к волнениям. Чем-то надо было тебя расшевелить, ну, мы и измыслили… способ. Кхе.
«Так. Значит, «сексотератпию» санкционировал дед, понятно, почему Юльку выгнали и почему она такая злющая утром заявилась. А чего Настена с дедом-то сцепилась? Неужели сама «лечила»? Блин, я и не разглядел, да и не сориентировался сразу — решил, что ТАМ нахожусь. И правда, как будто в самоволку сходил, надо же! Что же со мной было? По дедову описанию не поймешь, по собственным ощущениям, тоже. Кома? Коматозников, вроде бы не трахают, во всяком случае, мужчин. Про женщин что-то такое в кино показывали, но мужиков? Вряд ли. Реактивное состояние? Не знаю, все-таки я не медик, но аут, надо понимать, был глубоким.
