— Зачем мне учиться ездить? — прямо спросила она, когда я очередной раз погнал ее по кругу. — Это не женское дело.
— Мне нужна помощница, которая умеет скакать верхом и хорошо владеет оружием, — объяснил я. — У меня сложная жизнь, может случиться всякое, и ты должна уметь за себя постоять. Быть ко всему готовой лучше, чем становиться жертвой разбойников или прыгать в омут.
Наташа меня выслушала и молча кивнула. Когда мы вернулись домой, я был вознагражден за внимание и заботу такими феерическими ласками, что и эта ночь оказалась украдена у Морфея. Не знаю, что думал о наших ночных бдениях Ваня живший за тонкой дощатой стеной, мне даже стало казаться, что он совсем извелся и спал с лица. Кажется, помани его сейчас прекрасная поповна, он бы вернулся к ней и не посмотрел на ее строгую, экономную матушку.
Не знаю, как без меня складывались их отношения с Наташей, при мне он старался держаться от нее подальше. Я замечал только долгие грустные взгляды, которыми он провожал молодую женщину. Я боялся, что у него опять назревает любовь, теперь уже к ней, но в этом случае мне что-либо сделать для него было просто невозможно.
Свое решение устроить отпуск я претворил в жизнь. Ничем рискованным не занимался, политических разговоров избегал и быстро привык спать до полудня. Впрочем, иначе было и нельзя. Мы так много времени проводили в постели, что без отдыха уже оба протянули бы ноги. То, что такая молодая женщина (Наталья своего возраста точно не знала, я же предполагал, что ей порядка девятнадцати лет) может быть так по-взрослому страстной, было приятной неожиданностью.
К тому же у Наташи при близком знакомстве оказалось масса разных достоинств. Она была умна, решительна, умела постоять за себя, даже в спорах со мной. После разговора о необходимости уметь защититься, она всерьез взялась за джигитовку и попросила научить пользоваться саблей. Короче говоря, оказалась настоящей русской женщиной из тех, которые, по словам Некрасова, и коня на скаку остановят, и войдут, куда только захотят, вплоть до горящей избы.
Шли последние дни июня. Лето выпало ни шатким, ни валким. Погожие дни бывали значительно реже, чем хотелось, но погоду не заказывают, и приходилось обходиться тем, что дарила природа. В городе по-прежнему было спокойно, хотя кое-какие разговоры о засилье иностранцев уже велись. Однако искать виновных среди инородцев всегда было нашей национальной традицией, так что можно было не обращать на это внимания.
Я совсем освоился в новом районе, завел шапочные знакомства с соседями, но основное время уделял «семье». Впрочем, это слово уже можно было употреблять и без кавычек. Заниматься чем-то серьезным не тянуло, и я почти привык к беззаботной праздности, когда вдруг все изменилось.
Тот день начался как обычно. После затянувшегося на половину ночи интимного вечера проснулись мы поздно. Наташа шалила, не давала встать, разными приятными предложениями соблазняя остаться в постели. Как обычно, ей это без труда удалось, и мы застряли на полатях почти до обеда. Потом был поздний завтрак, плавно перешедший в обед. Следующим пунктом программы, у нас был выезд на пленер, тот самый пустырь возле городской стены, где она училась верховой езде. Обычно там кроме нас никого не бывало, но на этот раз трое каких-то парней сидели на краю пустыря. Чем они занимались, издалека было не разобрать. Из высокой травы торчали только их головы. Мы вполне могли друг другу не мешать, потому я не обратил на них никакого внимания. Сидят себе и пусть сидят.
Наташа делала свой первый крут. Когда она возвращалась, с другой стороны пустыря появилось еще два каких-то человека. Они шли самой кромкой, направляясь в мою сторону, но и тогда у меня не возникло никакого подозрения. Только когда появились еще и верховые, я подумал, что здесь почему-то собирается слишком много народа, и вполне возможно, неспроста.
Наташа, проскакала мимо и не останавливаясь, пошла на второй круг. Ей зрители не мешали, и она даже не посмотрела в сторону случайных зевак. Смотреть пришлось мне, особенно тогда, когда со стороны дороги показались трое всадников Они подъехали почти вплотную ко мне и остановили лошадей. Только в этот момент у меня мелькнула конструктивная мысль, что я вообще-то нахожусь в «федеральном» розыске и столько случайных людей обычно на заброшенных пустырях не собирается.
Как обычно, я был вооружен всем своим арсеналом и не очень опасался нападения обычных грабителей. Даже превосходящими силами они предпочитали нападать по ночам и на безоружных людей. Всадники, между тем, стояли на месте, на меня не смотрели и усилено делали вид, что я их нисколько не интересую. Однако, словно подчиняясь какому-то сигналу, из высокой травы вышла первая, замеченная троица, и направилась в мою сторону. Так что получалось, что меня окружают со всех сторон.
Будь Наташа рядом, ускакать нам не представляло никакого труда, но она уже успела отъехать довольно далеко, и смыться одному, оставив ее наедине с целой ватагой неизвестных людей в безлюдном месте, я, естественно, не мог.
У меня с собой в седельной сумке была пара фитильных пистолетов, но готовить их к стрельбе было нереально долго, так что оставалось уповать на холодное оружие. Однако «таинственные незнакомцы» пока никакой агрессии против меня не проявляли, и я, и все мы старательно делали вид, что не обращаем друг на друга внимания. Я уже рассчитал, что пешие «случайные прохожие» должны были подойти ко мне с двух сторон почти одновременно, и, чтобы не попасть в полное кольцо, я тронул донца каблуком, и он послушно вывез меня из замыкающегося крута.
То, что я не пытаюсь скрыться, а только меняю место, сбило компанию с задуманной комбинации, и «прохожие» остановились, вероятно, не зная, что им делать дальше.
У меня же исчезли последние сомнения в том, что наша встреча не случайна. Только непонятно было, как мне поступить. Наташа к этому времени сделала уже половину крута и возвращалась назад. Я подумал, что если поскачу к ней, то в дальней стороне пустыря мы окажемся в ловушке между неизвестными и городской стеной. Бежать можно было только назад, но для этого девушка должна была вернуться, понять, что происходит и попытаться уйти от трех профессиональных кавалеристов.
Видно варианты просчитал не только я, их поняли и мои оппоненты. Вдруг ко мне, не таясь, подъехал один из всадников, моложавый мужчина с полуседой бородой и учтиво снял шапку. В ответ я также вежливо поклонился.
— Тебе придется поехать с нами, — сказал он, не называя меня по имени, — с тобсй хочет поговорить приказной дьяк Разбойного приказа.
