Еще одним активным бойцом кассетного фронта стал Юрий Швец – бывший сотрудник резидентуры Первого главного управления КГБ СССР в Вашингтоне. Во время учебы в разведшколе КГБ он был сокурсником Владимира Путина. После начала перестройки Швец разругался с начальством, вернулся в Москву и написал документальную книгу о своей шпионской карьере. Затем он обратился с просьбой о получении политического убежища в США. Американцы без проблем приютили у себя бывшего разведчика и его семью. Это произошло в 1993 году. Попав за океан, Швец поселился в пригороде Вашингтона и устроился работать консультантом Службы миграции и натурализации США.
Семь лет спустя советский шпион внезапно обнаружил в себе украинскую кровь и рьяно проникся кассетным скандалом. В числе других, Швец хлопотал о получении для Мельниченко статуса беженца в США и был абсолютно уверен, что играет ведущую роль в этом процессе. Об этом он сообщал в письме на имя Мыколы от 11 апреля 2001 года:
“Меня зовут Юрий Швец. Я бывший сотрудник внешней разведки КГБ (ПГУ). В настоящее время проживаю в Вашингтоне, где представляю интересы Григория Омельченко и Анатолия Ермака. По их просьбе на прошлой неделе я получил для Вас гарантии того, что госдепартамент готов предоставить Вам политическое убежище. Это сообщение я передал для Вас через Омельченко в прошлый четверг. С этим они пошли к Морозу, и Мороз обещал передать его Вам”.
Швец, обладая нужными связями, принял деятельное участие в провокации, которая послужила поводом для предоставления майору убежища в США. Срочно спасайте Мельниченко и его записи, – убеждал он, звоня во все инстанции. Швецу удалось добраться до чиновников Госдепартамента США и ведущих американских сенаторов. Он инструктировал майора:
“Вы должны немедленно покинуть место, где вы сейчас проживаете. Немедленно идите в ближайшее американское посольство. Скажите, кто Вы и просите убежища. Не покидайте посольство, ни под каким предлогом. Оставайтесь там, пока не получите убежища. Скажите, что Госдепартамент США заверил Вас, что Вам предоставят убежище. Это сделал от имени Госдепартамента сотрудник украинского отдела Edward Tuskenis. Его телефон в Вашингтоне (202) 647-6799; факс (202) 647-3506; email: [email protected] Мы также получили заверения от сенатора Richard Lugar (его помощник Ken Mayers – тел. (202) 224-2814) и сенатора Carl Levine (помощник Jeremy Hekhuis (202)224-6222). Если возникнут проблемы, звоните в любое время.
Действуйте немедленно. Безопасность в США Вам гарантирована. Дай только Бог Вам сюда добраться. Желаю успеха, Юрий Швец”.
После прибытия Мыколы в Америку, Швец начал всячески набиваться к нему в друзья и партнеры. С этой целью он забросал «Украинскую Правду» многочисленными статьями под псевдонимом Петр Лютый. В них он, ссылаясь на записи Мельниченко, трубил о скором крахе “преступного режима” и неминуемом суде над Кучмой. Однако майор сразу же невзлюбил Швеца. Тот не скрывал своего желания руководить Мыколой, а ему это не нравилось.
Главным конкурентом Швеца в борьбе за Мыколу являлся директор украинской «Свободы» Роман Купчинский. Это была легендарная личность. Ветеран войны во Вьетнаме, бывший сотрудник ЦРУ, Купчинский принадлежал к небольшой группе украинской диаспоры, которая органически не переваривала Кучму и считала его единственным злом в Украине. Роман имел большие заслуги перед США, считал себя отличным аналитиком и верил, что может принимать стратегические решения по отношению к Украине.
Купчинский был убежден, что кассетный скандал и обнародование записей Мельниченко приведут к отставке Кучмы – достаточно только надавить на него, как следует. С подачи Романа выпуски украинской «Свободы» представляли собой целенаправленную антипрезидентскую пропаганду. Журналисты в Праге искренне считали, что помогают этим Украине и способствуют ее демократизации. Чтобы усилить натиск на Кучму, «Свободе» были нужны Мыкола и его записи.
Во время кассетного скандала «Свобода» представлялась мне паутиной, в которую обязательно, рано или поздно, попадется мотылек Мельниченко. Ему просто было некуда деваться от настойчивого внимания американских журналистов. Купчинский, как жирный паук сидел в центре этой паутины и координировал действия подчиненных. При этом он не выпускал из рук бутылку с виски.
Купчинский, как и Швец, считал, что он лично добился для Мыколы убежища в США. По его словам, об этом похлопотал генеральный директор Радио «Свобода»:
“По моей просьбе мой босс Том Дайн вмешался в американское посольство в Чехии, и дело было сделано”.
Вскоре после того, как Мельниченко оказался за океаном, а Ющенко лишился поста премьер-министра Украины, Купчинского уволили с поста директора украинской службы «Свободы». Он возвратился в Америку и на первых порах занялся оздоровлением своего организма. При этом он продолжал поддерживать связь с майором, не теряя надежд поквитаться с Кучмой. Дальнейшая пропаганда Мыколы и его записей стала для Романа делом личного престижа. В отличие от Швеца, которого Мельниченко сразу же возненавидел, Купчинского майор более-менее терпел и прислушивался к его советам.
Глава 3. Майор и журналисты.
История взаимоотношений майора Мельниченко с прессой могла бы послужить темой отдельной книги. Вначале Мыкола принимал корреспондентов за агентов и боялся встречаться с ними. Однако, со временем, он привык к их постоянному интересу, и это ему понравилось. Почувствовав значимость собственной персоны, майор закапризничал. В дальнейшем, согласование интервью с ним представляло собой длительную и изнурительную процедуру, которую выдерживали единицы. Так, как майор вел себя с журналистами, не позволяли себе даже звезды кино и шоу-бизнеса, не говоря уже о политиках. В конце концов, его причуды надоели даже тем, кто с самого начала пропагандировал кассетный скандал. Сегодня Мельниченко практически не общается с прессой.
Когда я первый раз гостил у майора в Америке, ему домой беспрерывно звонил Роман Купчинский. Он умолял Мыколу встретиться с телевизионной группой ВВС. Британцы снимали большой документальный фильм о деле Гонгадзе и специально ради майора прилетели в Америку. Купчинский обещал деньги, предлагал разные услуги, но Мельниченко категорически отказывался.
– Пошел он нахер! – объяснял мне свою позицию майор. – Он никогда не платит. Только обещает все время!
Я возражал:
– Ну, подожди, Мыкола! Ведь «Свобода» помогла тебе выехать в Америку.
– Да ерунда это все, – заявил в ответ Мельниченко, – это вы с Болданюком все сделали. Я теперь уже разобрался.
В конце концов, Купчинскому удалось уговорить Мыколу дать интервью ВВС. Это произошло в самом начале 2002 года. Ради этого телевизионная группа повторно прилетела в Америку. Прежде чем согласиться на съемки, майор семь раз встречался с продюсером по имени Эва Эварт. Ей пришлось из-за этого провести в Нью-Йорке все рождественские праздники. Организовать интервью с Мельниченко оказалось гораздо сложнее, чем с главой колумбийского наркокартеля, прячущимся в джунглях от правительственных войск и агентов ФБР – предыдущим героем ее репортажа.
В начале кассетного скандала Мыкола боялся и подозревал всех без исключения журналистов. Мороз убедил его, что среди них могут быть агенты и убийцы. Нам с Болданюком приходилось заставлять Мыколу, чтобы он согласился на встречи с радио «Свобода» и «Нью-Йорк Таймс». Переломным моментом в отношении Мельниченко к прессе, а также в оценке собственной значимости стал приезд в Остраву американского телевидения CBS. При подготовке к съемкам майору очень понравился процесс уговоров: постоянные звонки из Америки, послания по электронной почте, официальные письма в красивых конвертах для “Mr. Melnychenko”. Мыколу просили, убеждали, буквально умоляли дать интервью. Обещали, что после этого о нем заговорит весь мир. Во время интервью, как минимум десять человек, включая Болданюка, окружали майора и уделяли ему исключительное внимание. Большие камеры, море света, специальная аппаратура звукозаписи – такого Мыколе и не снилось. Почувствовав значение собственной персоны, Мельниченко, в дальнейшем, вел себя с прессой как самая капризная дива эстрады.
Согласование интервью с Мыколой представляло собой длительную и изнурительную (а подчас и унизительную) процедуру, которую выдерживали единицы. Первым и необходимым условием для встречи с майором было личное доверие к журналисту самого Мельниченко. Прежде чем согласиться на интервью, Мыкола выяснял, какова будет общая направленность репортажа о кассетном скандале, не собираются ли его намеренно дискредитировать. Если у Мельниченко появлялись малейшие сомнения в лояльности журналиста, он отказывал в интервью, аргументируя это соображениями типа “еще не время”, “это может навредить”. Того, кто собирался задавать ему неудобные вопросы повторно, Мельниченко зачислял в список недоброжелателей.
