И еще вспомним о родимом, заседающем в Капитолии Конгрессе. У конгрессменов имеется только один “пунктик”, на котором все делают первоначальный скачок карьеры. И ясно какой — критика исполнительной власти в лице президента США. А что сейчас сделал президент Буш Пятый? Являясь верховным главнокомандующим, он действовал быстро и решительно. Потопил захваченный корабль, не вступая с террористами ни в какие переговоры-сюсюканья. Крепко он держит знамя своих отцов, дедов и прочих родственников. Дадим ему второй, третий и четвертый срок! Покуда не подрастет потомство!
Да вообще-то в нутре “Громовержца” и правда находились посторонние. Но ведь если спустить с веревочных лестниц десантников, вдруг действительно выясниться, что врагов всего ничего? Как объяснить, что сверхдоблестный флот упустил плавательное средство, на котором скрылись основные преступники?
В общем, все сложно, а может, не совсем так, как расписано. Вдруг все-таки адмиралы виновны? Или действовали как надо? Ведь что значит, крылатые ракеты малоопасны для кораблей? Они наводятся по спутниковой системе наведения. А разве спутниковая группировка не может разглядеть свои собственные авианосцы? Она не будет действовать в пользу врага? Ха! Раньше, еще пару часов назад, предполагалось, что американские ракеты невозможно перенацелить, по крайней мере, в массовом количестве. Где теперь те ракеты? Заходят на Киншасу, Дар-Эс-Салам и прочее?
Так что, может, адмиралы-кэптены совсем даже не дураки, их в академиях учили.
Ну, а хакеры Гальченко и Кац для “Золотого миллиарда” — безымянные террористы. А для остального населения Земли...
“Имя его неизвестно. Подвиг его бессмертен”.
Вечная им память.
Экипаж “Индиры Ганди” почтил их минутой молчания.
Кабинетные эмпиреи
Естественно, лучшим вариантом действий было признано отрицать все и вся. Например, саму принадлежность взорвавшихся ракет. Кто в этих застрявших в отсталости странах мог засечь их траектории? Судя по тому, что львиная доля из подвергшихся нападению вообще узнала о них, только когда они разметали по округе рыночные площади, абсолютно никто. Конечно, могли прийти подтверждения с подвергнутого атаке Нового Южно-Африканского Союза. Но мало ли что? О десяти или двадцати их военных спутниках, замаскированных под коммерческие, Пентагон должен был в ближайшее время позаботиться. Что оставалось? Китай? Россия? Понятно, их спутники что-то засекли. Но страны эти далеко от зоны конфликта, так что их мнением можно покуда пренебречь.
— Думаю, союзники по альянсу нас не выдадут, — предположил Буш Пятый, вспомнив об английских, немецких и прочих спутниковых группировках.
Однако он ошибался, точнее, совсем не предвидел очередной хитрости в проведенной с помощью корабля-арсенала акции. Некоторые из ракет — в общем более двух десятков — оказались намеренно заблокированы. То есть они не сработали на подрыв. Большинство из них еще, кроме того, успели использовать все наличное топливо. А поскольку летели они на достаточно небольшой высоте, то при падении повредились в совсем малой степени. Точнее, летать теперь они, разумеется, не могли, но зато продемонстрировали изучающим их африканским военным прекрасную возможность в опознании страны-создателя. При достаточной грамотности, протестировав бортовую ЭВМ, получилось бы даже установить траекторию движения к цели. Эти чуть смятые фрагменты не слишком новых, но все же передовых технологий упали на территории пяти стран, подвергшихся нападению. А может, в остальных эти преподнесенные террористами “подарки” покуда просто-напросто не нашли? При царящем в некоторых странах Африки разгильдяйстве это совсем неудивительно.
— Господа военные, мы можем, используя известную нам курсовую информацию, найти эти не взорвавшиеся части раньше местных? — спросил по этому поводу президент США.
— Я бы не сказал, что это просто, — пояснил представитель военно-технической разведки — АНБ. — Вот как раз со взорвавшимися легче. Наши спутники наблюдения фиксировали взрывы, по крайней мере там, где погода оставалась в норме.
— А что там не так? — удивился Буш Пятый. — Генералитет утверждал, что с погодой все будет о'кей.
— Господин президент, — ожил министр обороны, почуяв хоть какую-то зацепку для аргументированной защиты. — Разумеется, время начала войны было специально приурочено к южнополушарному лету во избежание сезона дождей. Но насчет полного контроля за погодой, мы брались обеспечить чистое — или какое там нам потребуется — небо только до двадцатиградусной широты и не дальше. Кто мог знать...
— Понятно, — перебил его президент. — Но пусть разведка продолжит.
— Так вот, господин президент. Определить места падения взорвавшихся боеголовок достаточно просто. В некоторых случаях это вообще плевое дело. Но вот те, что не взорвались? Пришлось бы обследовать колоссальные участки местности. А там ведь джунгли, горы и т.д. Правда, нас мало интересуют совсем нецивилизованные районы, кто там что-то найдет вообще? Но ведь на поиски придется бросить кучу техники и людей, причем во многих странах одновременно. У нас просто-напросто нет на это сил. Да еще с учетом того, что после инцидентов все африканские армии приведены в относительную боевую готовность. Нам придется предусмотреть оборону своих поисковых отрядов.
— Я не уловил, что значит “в относительную боевую готовность”? — задал вопрос президент.
— Сравнительно с нашими вооруженными силами их готовность условна. Наша всегда на порядок выше, — не без удовольствия пояснил министр обороны.
— Ага, понял, — кивнул Буш Пятый. — И по поводу превентивных поисков тоже понял. Если до этого у нас как-то получится отмалчиваться и отбивать обвинительные ноты, то после того, как в куче стран появятся наши специалисты, об этом придется забыть.
— Именно так, господин президент, — подтвердил представитель АНБ.
Твердый грунт
И однажды вместо тридцать третьей широты Северного полушария штата Нью-Мексико ты оказываешься на тридцать третьей Южного, в каких-то Капских горах. И, просыпаясь после короткой дремы привала, ты никак не возьмешь в толк, как тебя угораздило скатиться так далеко к югу, на самый край этой забытой богом прародины человечества, где этот ушедший ныне на пенсию старикан ласково, не торопясь, месил глину и лепил когда-то Адама, Еву и отлаживал их переносные копировальные машинки так, чтобы более никогда не пришлось вмешиваться, регулировать зазоры и доливать чернила. Славно он тогда поработал. Так славно, что копирующая матрица до сей поры не ведает износу, щелкает и щелкает, при каждом срабатывании контактов выдавая продукцию на “ура”. И оттого все беды. Копии столь схожи, что никак не прижиться им ни в раскинутом на две трети поверхности — от щедрот — океане-море. Ни за что не выгнать их в расстеленный поверху звездно-планетарный полог. Да что там бесконечность космо-астероидной вуали! Здесь, внизу, на вполне теплом сравнительно с вакуумом материке — Антарктиде — и то не селятся. Подай всем комфортный диапазон температур, давление в атмосферу, да силу тяжести в одну “g”, для того самого бодрого взаимодействия копировальной механики. Вот и накопировались — попить, пожевать хочет всякий, а на добавочные материки у небесного пенсионщика глины-то и не хватило. Вот и делим то, что есть. Играем в ножички. Поэтому и шлепаем по невысоким и не низким Капским горам.
Но здесь уж — кто на что учился. И не планировал Давид Арриго загодя, в лучезарном детстве, делать из себя коммандос, больше завидовалось животастым дядькам, резвящимся в машинах с высокими тетками — как-то именно к этому рвалась ослепленная стереоэкраном душа. Потому как жил он в городке небольшом, и было там по части теток с длинными, торчащими из юбок ногами не особо привольно-густо. Смотрел он на них в основном в рекламно-роликовой проекции. Но как-то накатила внезапно юность. Пошла шалтай-болтай на социально обещанное пособие, ибо с работенкой на севере штата Нью-Мексико было как-то не очень. Может, и получше, чем в раскинутой южнее Мексике, но все равно не очень. За счет нее, родимой, и не очень. Ибо сколько он себя помнит, катили и катили оттуда дармовые, совсем стосковавшиеся по работенке руки, точнее, не по работенке, а по хоть какой-то ее оплате. Как он мог со своим социальным пособием конкурировать с этой братией? Нет, разумеется, по количеству новых долларов вполне даже мог, но... Только полный кретин отдаст обратно государству пособие, дабы трястись каждую неделю — заплатят тебе на этот раз за завернутые чизбургеры или за триста раз на дню протараненный моющим пылесосом пол. Вот и шлялся, проматывая пособие в ожидании, когда что-нибудь внезапное, аналогично неожиданно явившемуся откуда-то кредитору, умыкнувшему детству, снова не стукнет по голове, забирая в утиль юность или что-нибудь еще. И надо же — дождался.
