И Леви их давит и давит, а Стас смеется и смеется.
Ордынцев в тот момент даже вытер небольшую слезу, которая выступила от столь приятной глазу картины.
Закончив же с тренировками Левиафан, Ордынцев садился уже за свои собственные упражнения.
За последние недели у Стаса получилось окончательно смириться со своей непривычной праной. Да, она все также его напрягала, особенно в приближении со змейками, однако теперь он мог спокойно на нее смотреть, не вылетая из концентрации.
Удостоверившись, что этап с наблюдением за праной, можно считать законченным, Ордынцев пошел к Джишину за следующим куском информации.
Однако перед этим он ввел Сумада в курс дела по поводу расстановки сил во дворце, и кто теперь их друг, а кто враг.
Принц воспринял слова землянина стоически, лишь глубоко вздохнул и Стасу показалось, что мысленно досчитал до десяти. А может повторил какую-то местную считалочку?
— Я правильно понял, что ты, рискуя своей и моей жизнью, в наглую умудрился заставить на себя работать всех слуг этого дворца, стражу и даже некоторых вышестоящих самураев?
— Ну, не всех слуг, да и стражу лишь под командованием одного лейтенанта, но для нашего плана больше и не надо.
— Больше и не надо, — с чувством повторил принц. — Мне интересно, если бы ты тут остался еще немного подольше, то кто следующий стал бы плясать под твою дудку? Казначей? Аристократы или, что мелочится, сам Нобуноро? Помощь сына дайме нам бы не повредила. — пошутил Сумада.
— Меня не интересует власть, Джишин-сама, — усмехнулся Стас. — Моя страсть, это научится управлять праной и освоить связанные с ней техники. Власть и управление людьми на фоне возможности повелевать силами стихий и… — Ордынцев еле успел проглотить слова «жизни и смерти». — …Полностью проигрывает.
Джишин задумчиво покивал искренним словами Ордынцева.
— Скажи, Широ. У тебя есть семья? Родные? — неожиданно задал личный вопрос принц.
— Нет, Принц. — недоуменно ответил Стас, сбитый с толку столь резким переходом.
— Получается, ты сирота. Я начинаю понимать почему ты настолько смел и бесстрашен. Тебе попросту нечего терять кроме своей жизни. У тебя нет друзей или семьи, товарищей по работе или цеху. Ты абсолютный сирота и лишь от тебя зависит, какое место ты займешь в этом мире, так? — проницательно спросил Сумада.
— Вы правы, принц. Но разве это что-то меняет?
— Нет. Но отец учил меня не доверять людям, которых ты не понимаешь. Для меня ты, Широ, одна большая загадка. Да, я тебе благодарен и постараюсь отплатить, однако твои мысли и действия таинственны. Сейчас же я стал понимать тебя немного лучше.
— А могу ли я тогда в ответ задать свой вопрос, Джишин-сама? — хмыкнул Стас, невольно нарушая сразу несколько местных традиций. Однако он уже понял, что принц был тем еще фруктом, который и сам не особо любил следовать традициям.
— Можешь, — с интересом посмотрел на Стаса принц.
— А что значит быть вторым сыном главы такого великого клана, как Сумада?
— Что значит, — эхом повторил Джишин. — Какие интересные вопросы ты задаешь, целитель из деревни. Но я тебе все же отвечу. Быть вторым сыном, это значит вечно показывать свою верность старшему брату. Всегда есть недовольные политикой старшей семьи. Они вьются вокруг, выискивая слабости, поэтому семья должна быть непоколебимой. При этом хоть следующим главой клана и станет мой брат, но в случае его смерти именно я унаследую титул главы клана. Это накладывает на меня серьезные обязанности и ограничения.
— Вы поэтому не хотели попадать в плен?
— Да, своими действиями я навлек тень не только на свою честь, но и на честь своего брата и отца. Да и на всю старшую семью. Этим не преминут воспользоваться наши противники. Прямо сейчас, я уверен, мой отец, брат, да и вся моя семья, очень и очень недовольны тем, что я все еще жив.
— Но это нечестно. — осторожно заметил Стас.
— А это никого не волнует, — грустно хмыкнул принц. — Единственная надежда — это выбраться благодаря твоему плану. Ведь если случится чудо, и мой отец и впрямь меня отсюда вытащит, то мне не останется ничего кроме как свести счеты с жизнью, чтобы снять с семьи позор.
— Харакири? — в местном языке нашелся похожий термин.
— Нет. Так поступают лишь самураи. Воители пользуются ядом или уходят с помощью специальных техник.
— Правильно ли я понимаю, — медленно заговорил Стас, чувствуя, как внутри поднимается гнев, а его лицо каменеет. — Что даже если мы успешно выберемся и вернемся в ваш клан, то нас встретят отнюдь не радостно?
— Ты прав целитель, — печально усмехнулся Сумада. — Скорее всего старейшины и противники отца начнут шептаться о том, что мое пленение и моя дальнейшая жизнь — это позор, который ляжет несмываемым пятном на весь клан.
Повисло тягостное молчание.
— Ну как, уже задумался о том, нужно ли тебе это, целитель? — внезапно подал голос принц. Стас внимательно посмотрел на Джишина, но не увидел в его глазах злости. Скорее там было… Понимание и мрачное ожидание. — Одно дело, принц великого клана и совсем другое, почти что изгнанник, которого никто не ждет. Не передумал ли еще мне помогать?
Ордынцев не стал тут же заверять собеседника в своей верности и честности. Да он и не поверил бы. После всего сказанного Джишин уже сложил о нем мнение, как о хитром и безжалостном человеке.
Стас сделал то, что умел лучше всего — он начал думать. О своих перспективах в этом мире и о том, какую роль во всем этом может сыграть один мятежный второй сын великого клана.
Он сложил все выгоды и минусы его ухода, после чего сделал тоже самое уже по отношению к тому, чтобы остаться. И наконец вывел итог.
— А что вы скажете, — Стас говорил медленно, давая Сумада в полной мере осознать его слова. — Если я предложу сделать так, чтобы заткнуть все эти недовольные рты? Наплевать на общественное мнение, сломать через колено презрение к вам? Бороться с судьбой вопреки всему и сделать все возможное, чтобы победить? Согласитесь ли вы принять помощь одного скромного целителя, который несмотря ни на что поможет вам добиться этого? Но этот целитель за свои действия будет ждать сопоставимую награду.
Ни принц, ни землянин не прерывали размышления друг друга.
— Если этот самый целитель готов идти с принцем до самого конца, — отрешенно произнес Сумада. — Помочь ему победить и восстановить свою репутацию, то… Этот принц может назвать этого целителя своим другом и разрешить обращаться к нему по имени.
— Однако этот принц должен быть готовым к тому, что некоторые из идей скромного целителя со стороны могут показаться аморальными и идущими против многовековых традиций, — голос Ордынцева стал вкрадчивым. Он не собирался скрывать от Джишина возможные проблемы. Сумада должен был полностью осознавать последствия своего выбора. — Готов ли принц в таком случае принять помощь этого целителя?
— Готов, — в голосе принца проскользнула волна ненависти. — Я не собираюсь лечь и умереть на радость старым пердунам. Если действия целителя могут показаться жестокими… То так тому и быть. В больших делах, как говорится, не до мелких недостатков.
— Тогда, Джишин, я был бы благодарен, если ты расскажешь мне, как развивать прану дальше, — глаза землянина хитро блеснули. — В конце концов, разве не для этого нужны друзья?
— О милостивые Ками! — возвел глаза к потолку принц. — Чувствую, что я совершил непоправимую ошибку.
— Мне вернуться к прошлому обращению? — уточнил Стас.
— Нет, — покачал головой Джишин. — Сумада своих слов назад не забирают. Однако все же помни, что я принц, поэтому и веди себя соответственно.
— Понимаю, Джишин. — ухмыльнулся Ордынцев.
— Касательно же твоего вопроса. Правильно ли я понимаю, что ты все же сумел на постоянной основе чувствовать свою прану? Ты можешь почувствовать ее в любую секунду?
— Да, — Стас для себя вызвал уже привычное ощущение, разглядывая проявившуюся по всему телу пульсирующую сеть магических капилляров.
